Говорят, что Лукашенко попал в зависимость от Путина, сам создав в Беларуси проросийские настроения и подавив любые антироссийские или хотя бы просто национально-патриотические, да и вообще всячески держа курс на сближение вплоть до объединения с Россией. И что теперь, по этой причине он рискует потерять власть, которую у него того и гляди отберет Путин. Но Лукашенко ради власти готов на все, он это демонстрировал не раз, подавляя любую оппозицию. Почему же он так оплошал? Неужели был столь наивен, что не видел угрозы со стороны Путина?
Дело, разумеется не в наивности. Дело в том, что у Лукашенко изначально было два лагеря противников: лагерь национал-либералов и лагерь консерваторов, сторонников максимального сохранения прежних «советских» реалий, вплоть до восстановления СССР. И Лукашенко балансировал между ними, что было ему нетрудно, ибо никаких принципов у него не было, кроме принципиального стремления взять власть, и он мог обещать людям все, что угодно (неслучайно его во время первых выборов называли «белорусским Жириновским»). Подобная тактика далеко не всегда, но все же довольно часто ведет к успеху, собирая умеренных сторонников обоих лагерей по принципу «меньшего зла», а также тех, кто устал от «политиков» и мечтает о «хозяйственнике». В Беларуси, где народ вообще спокойный и склонный к компромиссам, она сработала. Лукашенко стал президентом. И, естественно, начал бороться с обоими лагерями.
Ошибка Лукашенко была в том, что он счел национал-либералов более опасным врагом. На это были свои основания. По всему бывшему СССР шла тенденция к усилению национально-сепаратистских настроений. Сторонники СССР казались людьми вчерашнего дня, безнадежно застрявшими в прошлом. На стороне «сторонников перемен» были страны Запада. В России победили либералы. Правда, не национал, а просто либералы, но в России национализм был имперским, и националисты жалели о распаде СССР. А в государствах Прибалтики – национал-либералы. Казалось, что и в Беларуси национал-либералы вот-вот победят.
Однако это только казалось. Белорусы – народ спокойный, рассудительный и к резким переменам не склонный. Как утверждается в одном анекдоте (кстати сказать, рассказанном мне белорусами), великоросс, сев на табуретку и обнаружив в ней гвоздь, разбивает табуретку о стену, украинец в такой же ситуации вынимает гвоздь и кладет в карман, после чего садится на табуретку, а белорус – со словами «а можа, яно так i трэба?» снова садится на гвоздь. Поэтому рост национального самосознания шел в Беларуси очень медленно, при том, что отправная точка была близка к нулю – в советское время Беларусь была, пожалуй, самой русифицированной из всех республик, может быть даже больше, чем РСФСР – в той, по крайней мере, были национальные автономии. Между тем пример соседней России с ее гайдаровско-чубайсовской приватизацией настроил людей против либерализма даже сильней, чем против СССР, во всяком случае, не меньше. Люди хотели сохранения социального государства. И, кстати сказать, Лукашенко, хотя и не сохранил его, но замедлил его ликвидацию, сделал ее менее заметной (как тут не вспомнить варку живой лягушки, которая не выпрыгивает из воды, если воду нагревать медленно?!).
В такой ситуации успех могли бы иметь какие-нибудь национал-социалисты, но в Беларуси, как и в соседней Украине «социализм» ассоциировался с СССР, а национализм – с антикоммунизмом, а значит, и с антисоциальностью (мало кому приходило в голову, что во многих странах «проклятого буржуинства» социальности было больше, чем в брежневском СССР, а в сталинском так никакой социальностью и не пахло). Поэтому никаких левых националистов в Беларуси просто не было или они были настолько маргинальны, что о них можно было и не вспоминать. Эту нишу, кстати говоря, мог бы занять и сам Лукашенко, объявивший, между прочим, что в Беларуси он будет строить «рыночный социализм», однако, он не догадался этого сделать, видимо, все из того же стремления. Ему (как любому государственнику) не чужд и национализм. Однако, это провинциальный национализм, опирающийся не на историю Великого княжества Литовского, а на «советский» период. Как сказал Пётр Рябов, побывав в белорусском музее: «Я понял, что вторую Мировую войну выиграла Белоруссия». Если угодно, это не национализм Беларуси, а национализм Белоруссии. Даже национальный белый с красной полосой флаг и герб «Погоню» Лукашенко заменил на флаг и герб БССР (заменив лишь серп и молот «глобусом Беларуси»). Трудно сказать, почему он сделал ставку на БССР – хотел ли побыстрее разделаться с национал-либералами, или, может, считал, что это будет понятней большей части белорусов? Кстати, последнее может быть еще одной из причин, по которой он так нападал на все чересчур национальное и одновременно открыто, пожалуй, даже демонстративно шел на сближение с Россией.
Как бы то ни было, но это оказалось ошибкой. Разгромив один из лагерей, он остался один на один со вторым. И все то, что делало его сильным против первого лагеря, сделало его слабым против второго. Мне трудно поверить в то, что человек, сумевший стать президентом, не мог предвидеть этого. Он может не разбираться в чем угодно, но в интригах он должен разбираться прекрасно. И поэтому я склонен думать, что он все-таки видел в национал-либералах основную угрозу. Он ошибся, национал-либералы по вышеупомянутым причинам оказались слабы. И даже Запад не помог им. Потому что, вопреки утверждениям российской пропаганды, у Госдепа есть дела поважнее.
Стоит добавить, что до конца 1999 года президентом России был Ельцин, в 1994 ввязавшийся в первую чечнскую войну, а к концу 90-х окончательно спившийся, а потому не представлявший угрозы для независимости Беларуси. Но с начала 2000 его сменил трезвый и амбициозный Путин. Последний, кроме прочего, прекрасно зная и народную ненависть к либералам и «версальский синдром» россиян, всячески изображал из себя «хорошего царя», исправляющего ошибки либералов и «поднимающего с колен» Россию. Со временем стало ясно, что жизнь народу он облегчать вовсе не собирается, и единственным его козырем стало «поднятие с колен» и «собирание земель».
Поняв свою ошибку, Лукашенко начал понемногу выправлять курс. Но он не может сразу превратиться в ярого националиста и сторонника Запада. Во-первых, это может окончательно поссорить его с Россией, которая и так уже ворчит, что это, ты, мол, перестал мне кланяться? Это можно компенсировать дружбой с Западом, но Западу нужно время, чтобы решить, что с Лукашенко стоит дружить. К тому же Лукашенко не хочет «ложиться» не только под Россию, но и под Запад. Он хочет продолжать балансировать. А когда балансируешь, нельзя делать слишком резких движений – это опасно. Так что он вынужден менять курс постепенно. Между тем, ситуация в России такова, что «маленькая победоносная война» может понадобиться Путину уже сейчас.
Возможные последствия
Надо сказать, что если Путин таки решится устроить «Беларусьнашу», это кончится для него печально. Даже сейчас. При всей готовности большинства белорусов сидеть на гвозде и даже симпатии многих к России и Путину (связанной с тем, что большинство их смотрит российское ТВ, по которому и судит о России и Путине), среди них найдется несколько сотен человек (а больше для начала и не надо), готовых уйти в партизаны. Даже желающие повоевать за Украину находились. А остальные, хоть и не будут уходить в леса, но и рады «гвоздю» тоже не будут, тем более что он окажется весьма длинным. Война сама по себе неприятна, а завоевание Россией повлечет за собой перестановку кадров и передел собственности, как это уже случилось в Крыму. При этом Крым еще можно как-то подкармливать, но на Беларусь, в которой народу куда больше, никакой подкормки не хватит, тем более сейчас, когда из россиян и так выжимают последнее. Выжмут и из белорусов. Что заставит их сочувствовать, а то и помогать партизанам. Россияне же увидят, что воевать можно уже не только с украинцами (которые еще вчера были «составляющей единого русского народа»), но и с белорусами (с которыми великороссы еще более «единый народ» (не важно, так ли это на самом деле, важно, что они сами считают)). И отсюда останется последний шаг к тому, чтобы россияне сочли возможным воевать с россиянами. То есть, к распаду России.
Однако, то, что плохо для Путина, еще не обязательно хорошо для Лукашенко. В случае оккупации Беларуси Лукашенко власть потеряет. Что уже для него неприятно. И после того, как Беларусь снова станет независимой (а это произойдет не мгновенно, до этого еще дожить будет надо), совсем не обязательно ее вернет. Конечно, он может попытаться стать белорусским Де Голлем. Но Беларусь в случае оккупации ее Россией будет напоминать не Францию времен второй Мировой, а скорей Польшу, где тогда наряду с Армией Крайовой была и Армия Людова, а наряду с армией Андерса за границей создавалась и Первая Польская армия. В Беларуси есть разные силы и в партизаны уйдут в первую очередь не сторонники Лукашенко, а люди совсем других взглядов. Те же националисты, например. И кто там будет «рулить», когда Российской армии придется уйти, этого сейчас не предскажешь. Во всяком случае пока нет никаких оснований считать, что это будут непременно или даже с большей вероятностью сторонники Лукашенко.
Поэтому Лукашенко важно не только, чтобы для Путина вторжение в Беларусь было крайне опасным и никак не победоносным, но и чтобы Путин сам это понимал. А объяснить ему это гораздо труднее, чем создать условия для того, чтобы Путин в такой войне потерпел бы поражение. Которое, как уже было сказано, вовсе не будет означать победу Лукашенко.
В свое время автор этих строк считал невозможной начало войны с Украиной по одной простой причине – Россия не сможет ее выиграть. Последнее, кстати, оказалось верно. Но, ваш покорный слуга забыл одно: то, что было понятно ему, совсем не обязательно было понятно Путину. И понятно ли ему сейчас все то, что написано выше, я уже судить не берусь.
Не берусь я судить и о том, сможет ли ему это объяснить Лукашенко. В том, что Лукашенко понимает необходимость такого объяснения, я не сомневаюсь. А вот справится ли он с этим – понятия не имею.
