2-й Западный окружной военный суд на выездном заседании в Петербурге продолжает рассматривать дело об «участии в террористическом сообществе “Сеть”» (часть 2 статьи 205.4 УК). Подсудимые — 25-летний программист Виктор Филинков и 28-летний промышленный альпинист Юлий Бояршинов. Сегодня суд допросил технического специалиста Михайлова и эксперта-лингвиста Жаркова, а также продолжил допрос Филинкова.
На прошлом заседании, 27 мая, защита начала допрашивать подсудимого Виктора Филинкова. Он рассказал о том, как его задержали 23 января 2018 года в аэропорту Пулково, откуда он должен был вылететь в Минск и потом в Киев к жене, которая сломала руку в аварии.
Уже в зоне вылета его окружили несколько мужчин и сопроводили в служебное помещение под предлогом проверки его вещей. Там у него забрали телефон и стали изучать его содержимое.
— Я спросил: «В чем дело?». Сотрудник сказал, что «все ты знаешь, отдай телефон, пойдем с нами», — вспоминал подсудимый.
Затем Филинкова вывели из аэропорта, на него надели наручники и посадили в минивэн Volkswagen в сопровождении людей в масках и форме. Сначала его отвезли в отдел полиции, где взяли отпечатки пальцев. Затем — в больницу №26 для обследования.
После этого его увезли в лес, где стали пытать. Все происходило в том же минивэне. Сначала его ударил по голове оперативник ФСБ Константин Бондарев, рассказывал Филинков, а затем сотрудник в маске. Следом начались удары электрошокером. Они добивались от Филинкова не какой-то информации, а чтобы он выучил показания, которые от него требуются. Под утро Филинкова увезли на обыск в квартиру, где он жил.
Кроме того, в суде допросили членов Общественной наблюдательной комиссии Яну Теплицкую и Екатерину Косаревскую. Они посещали его в СИЗО и подтвердили, что видели у Филинкова ожоги через день после его задержания.
Защита обратилась к специалисту по технической экспертизе Игорю Михайлову, который осмотрел ноутбук Lenovo и жесткий диск Toshiba. Черкасов просит допросить Михайлова, который пришел в суд по вызову защиты.
Судьи отвечают адвокату, что он нарушил процедуру представления документов, не предоставив им само заключение. После этого судья начинает зачитывать данные специалиста и спрашивает у сторон мнения по приобщению документа. На вопрос судей о том, почему специалист из Екатеринбурга, Черкасов ответил, что Михайлов уже давал заключение по «пензенскому делу» по этим же материалам.
«Непонятно, какое высшее образование у специалиста, — возмущается прокурор. — Вы [заключение] читали, а я за пять минут не смогу понять, о чем идет речь».
В зал заходит крепкий короткостриженный мужчина в клетчатой черно-коричневой рубашке и джинсах; на нем маска и перчатки.
Судья на протяжении нескольких минут пытается прояснить послужной список Михайлова, следом вопросы задает прокурор. Его интересует, почему у Михайлова нет удостоверения о праве проводить экспертизы от СК, тот отвечает, что в тот период ведомство еще не имело права их выдавать.
— Вы сколько проработали в Следственном комитете?
— Пять лет.
— В каком [управлении]?
— СК по Свердловской области.
— Допрашивал неоднократно сотрудников СК, у них у всех есть удостоверения!
В итоге суд переходит к допросу специалиста.
Адвокат Юлия Бояршинова Алексей Царев спросил, может ли эксперт при доступе к компьютеру провести экспертизу, на нем ли был создан файл. Михайлов предлагает суду назначить в отношении файлов компьютерно-техническую экспертизу, которую можно провести в лаборатории Минюста.
Прокурор пытается выяснить, почему специалист не указал в своем заключении номер флешки, которая была ему передана.
Тот отвечает, что номер накопителя не имеет значения: он сделал копию накопителя и рассчитал контрольную сумму содержащихся на нем файлов.
— Даже изменение одного байтика на накопителе приведет к тому, что эта сумма изменится.
Это имеет значение, поясняет суду Черкасов, поскольку ранее свидетельница опознала Филинкова, хотя к тому времени выглядел иначе и носил короткую стрижку. «В школе я был единственным человеком с длинными волосами, со стороны администрации школы были попытки оказывать давление», — вспоминает подсудимый.
Попав в дальнейшем в Пензу в 2018 году, когда его привезли для проведения следственных действий с очными ставками, Филинков бегло встретил Максима Иванкина, которого запомнил из первой поездки по рыжему цвету волос; очной ставки у них не было.
— Возможно, я ходил с ним в кино на фильм «Отряд самоубийц» в 2016 году.
После поездки Филинков признался подруге в любви и они решили жить вместе в Петербурге; в будущем Аксенова стала его супругой. Они сняли однокомнатную квартиру; в октябре 2016 года она познакомила его с Арманом Сагынбаевым. Еще один фигурант «пензенского дела» Игорь Шишкин также дружил с Аксеновой: он продавал свой протеин в магазине спортивного питания, в котором она работала.
С Юлием Бояршиновым Филинков познакомился на занятии по первой медицинской помощи.
— Да, — говорит Филинков, но позже вспоминает еще четвертый случай, «активистскую встречу» в марте 2017 года. В последний раз они виделись в декабре 2017 года, когда Филинков возвращал Бояршинову долг.
Адвокат Черкасов просит рассказать подробнее про первую встречу. Его подзащитный вспоминает, что на занятие по первой медицинской помощи на страйкбольном полигоне его пригласила жена: «Люди подвержены нападениям со стороны националистов, такие знания всегда считаются must have».
— Это мероприятие касалось медицинской подготовки, использовался жгут, бинты. Никакого оружия, — поясняет Филинков на уточняющий вопрос защитника.
Второе мероприятие произошло примерно тогда же, осенью 2016 года. На мероприятии «по охране ВИПа», целью которого была отработка навыков самообороны, использовалась имитация оружия, пневматическое оружие, макет автомата Калашникова. Это было последнее такое мероприятие, в котором его приглашали участвовать.
Далее подсудимый говорит про мероприятие, которое следствие считает «съездом»: была встреча в Facebook или во «ВКонтакте», это был квартирный кинопоказ с воркшопом, который длился несколько дней. Письменные документы среди участников не распространялись.
Филинков говорит, что «Свод “Сети”» — это оперативная терминология, и с таким документом он ознакомился уже под следствием.
Адвокат Черкасов возвращается к ситуации в здании ФСБ после задержания, которую Филинков описывал накануне: он говорил, что оперативники кормили его «плохой шаурмой».
— Вот вы говорите, вам там предоставили шаверму — можете пояснить, какого объема была…
— Снимается вопрос, сорт мяса, степень прожарки суд не интересует, — вмешивается судья.Теперь адвокат Черкасов просит рассказать о допросе в здании ФСБ.
Судья уточняет, действительно ли Филинкову было жаль уставшего оперативника, которого он обвинил в применении пыток.
— Тяжело смотреть, как люди мучаются. Независимо от того, люблю я их или нет.
Далее Филинков говорит, что Бондарев просил коллег заполнить документ за него, но те отказывались. Несколько часов задержанный сидел на стуле, пытаясь задремать.
В какой-то момент Бондарев произнес фразу: «Пускай Генка хотя бы посмотрит». Молодой мужчина, к которому так обращались, сел за компьютер, но не понравилось написанное. Он начал задавать Филинкову вопросы, откуда он узнал об анархизме.
— Я говорю, из сети интернет.
— Ну откуда?
— В Википедии прочитал.
— Ты че, троллишь? — возмутился другой оперативный сотрудник. Тебе написано, что следователя троллить надо?
Судья вмешивается и просит Филинкова не использовать «сленг»: «Что значит троллить?»
В итоге Филинков подписал листы бумаги, которые ему дали под подпись, не читая.
— О, и правда, по твоей статье нет условного! Первый раз в моей практике такая статья, — позже выяснил адвокат.
Когда Филинкова после допроса привезли в ИВС, сотрудник спросил, почему у него разбито лицо. Сотрудники ФСБ ранее проинструктировали его, что травма якобы была получена при торможении машины.
— На усмотрение суда? — спрашивает судья.
— Ну, наверно.
Адвокат не дождался оглашения решения, а после оглашения на Филинкова надели наручники и увезли в СИЗО-3.
— Сотрудники раздели меня, одели меня, пытались осмотреть. Я снова сказал, что ударился в автомобиле, ни у кого не вызвало это вопросов. Оперативные сотрудники все это время находились в соседнем помещении. Доктор обратил внимание, что у меня лицо разбито, что у меня ожоги. Я сказал, что это электрошок.
— Вопросы задавались откуда ожоги, как получены? — спрашивает адвокат Черкасов.
— Ничего такого.
Первая встреча с адвокатом Черкасовым у Филинкова состоялась 26 января за несколько минут до визита ОНК. Подсудимый говорит, что видел фото Черкасова в интернете, поэтому ему доверял. Заявления в следственные органы по факту применения насилия, похищения и удержания подавали уже адвокат Черкасов и жена.
Пока Филинков говорит, судьи переговариваются между собой. Черкасов спрашивает, предупреждал ли, что все общение со следователем должно происходить при самом Черкасове. Филинков не помнит, но в итоге пришел следователь без адвоката и сказал, что он теперь на его стороне, а сотрудников привлекут к ответственности. Следователь слушал рассказ Филинкова три часа, но сказал, что записывать все не будет. Больше он не приходил.
29 января 2018 года Филинкова вызвали из камеры — он думал, что на встречу с ОНК или Черкасовым, но там были оперативник Бондарев и еще мужчина.
— Они начали рассказывать, как хорошо я буду сидеть, что получу всего три с половиной года, именно такой срок получил Игорь Шишкин, извинялись за пытки. «Извини, просто ты попал не в ту компанию». Бондарев тянул руку, но я отказался ее жать. На столе лежала карточка посещения меня в СИЗО: «Да на, смотри, мы здесь официально». Там было написано Бондарев и Прудников. Бондарев просил меня опознать людей, показывал фотографии на телефоне.
При этом оперативники снова угрожали Филинкову, чтобы он не общался с представительницами ОНК, иначе его посадят в камеру к больным туберкулезом.
— На следственные действия меня доставляли те же сотрудники, тот же Бондарев, снова угрожали мне, в том числе изнасилованием и убийством. Возили очень долго, один раз два с половиной часа везли.
— В каком состоянии вы были, когда оказывались с сотрудниками, которые вас пытали? — спрашивает адвокат.
— Ужас! — восклицает Филинков, но судья одновременно снимает вопрос.
Судья просит подсудимого не цитировать дословно угрозы про изнасилование. Он говорит, что Бондарев спрашивал, знают ли в СИЗО «Горелово», что его адвокат защищал ЛГБТ. Судье непонятно, какое это имеет отношение к делу.
На вопрос Черкасова Филинков говорит, что не знает ничего про группу «Марс» или программу с названием «Джаббер». Теперь вопросы задает Евгения Кулакова; она спрашивает, оказывалась ли Филинкову помощь в связи с полученными повреждениями.
Бояршинов подтверждает показания Филинкова про встречи с ним.
Далее вопросы задает прокурор.
— Вы сказали, что были тренировки?
— Нет.
— Он сказал, что это были не тренировки, — вмешивается судья.
— Это были мероприятия.
Прокурор уточняет про игру в страйкбол и «охрану ВИПа» — кому эти мероприятия были интересны.
— Моей жене, а я с ней посещал.
— А другим было интересно?
— Я не интересовался.
— Для каких целей проводились мероприятия в Ольгино?
— Цель мне неизвестна, я не являлся организатором, что в голове у этих людей, мне неизвестно.
— Но вы были участником, вам было интересно?
— Да, но по поводу медицинской помощи было неинтересно, ничего нового.
— Вы придерживаетесь анархистской идеологии?
— Что вы называете анархистской идеологией?
— Вы у меня спрашиваете?
— У вас.
— Вы не понимаете вопрос, так и скажите.
— Я не понимаю вопрос.
Прокурор спрашивает, говорил ли Филинков про пытки на заседании по мере пресечения в Дзержинском суде. Тот отвечает, что боялся и был подавлен, поэтому не говорил — к тому же адвокат по назначению советовал про них не говорить.
С показаниями Игоря Шишкина Филинков не согласен и сомневается, что террористическое сообщество вообще существовало.
— Потому что он давал такие показания, чтобы получить три с половиной года, которые он получил и которые предлагали мне.
После перерыва судьи начинают спрашивать про лекции, которые проходили в петербургском пространстве «Этажи». Филинков говорит про лекции научного характера: про ГМО и биоинженерию.
Следующий вопрос судьи касается полигона в Ольгино — почему там проводились страйкбольные занятия. Филинков отвечает, что там собравшиеся никому не мешали и не вызывали вопросов.
Далее судья хочет знать, в чем заключалась «охрана ВИПа».
— Ведущий объявляет, что совершается нападение, мы кладем его на пол, занимаем вокруг него оборону, тащим его к ближайшему укрытию, — говорит Филинков.
— В каких целях вы проходили это обучение, вам было просто интересно?
— Меня супруга пригласила, и это забавно было, классно.
— Это было как игра или планировали на практике применять?
— Не думаю, что мне пришлось бы защищать ВИПа, скорее относился как к игре.
Речь заходит про оружие жены Филинкова, судья хочет знать цель его покупки, тот настаивает, что это было ее право, и никакой конкретной цели такое право не предполагает.
— Это охотничье оружие, и стрелять из него планировалось в тире. Моя супруга не охотник. Животных стрелять не планировала. В том числе людей.
— Животных, в том числе людей, ясно. Почему две единицы?
— У нас разный калибр, хотелось такой и такой. Это подарок на день рождения был. 100 тысяч рублей — не так уж много. У нее истекал срок, лицензий было три, мы воспользовались двумя.
19 июня 2018 года вы находились в одной камере ИВС? — уточняет судья.
— Нет.
— Сотрудники заходили?
— Открывали двери. В момент нашего отсутствия — я не знаю. Нас выводили на судебное заседание по мере пресечения.
— Вдвоем или по одному?
— По одному.
У судьи вопросы заканчиваются, далее обвинение хочет огласить показания Филинкова на следствии, поскольку сегодняшние его показания им противоречат. Ходатайство удовлетворено.
После этого прокурор хочет задать вопросы Филинкову, но тот сначала хочет проконсультироваться с адвокатом. Хотя защита просит две минуты, суд объявляет 15-минутный перерыв
После перерыва прокурор спрашивает, почему в акте допроса отсутствуют замечания по существу допроса; Филинков не понимает вопрос.
Далее Филинкова спрашивают, оказывал ли следователь Беляев физическое воздействие; тот говорит, что Беляев только говорил, что от него зависит, в какое СИЗО попадет задержанный.
— Протокол допроса составлял Беляев на основе опроса, который составлял Бондарев. Удаляя абзацы, писал новый опрос.
Следователю на Бондарева Филинков не жаловался, потому что боялся его.
На этом у прокурора все.
Какова была причина ехать к супруге в Киев через Минск, спрашивает судья. Самолеты не летают в Киев, через Минск — самый дешевый путь, отвечает Филинков.
— Тут говорится, что деньги были нужны на покупку снаряжения. Где мое снаряжение? Это риторический вопрос, нет моего снаряжения никакого! — внезапно отмечает подсудимый.
Судья еще раз выясняет, какие именно выводы экспертов хочет огласить защита.
После этого объявляется 20-минутный перерыв.
После перерыва прокурор повторяет, что просит суд отказать в ходатайстве защитника Черкасова.
Судья просит эксперта «не распыляться», и Жарков говорит, что представленные на исследование тексты показаний должны были быть составлены и записаны разными людьми в разных ситуациях. Тем не менее «вероятность самостоятельности сопоставленных фрагментов и текстов пренебрежимо мала и может быть исключена». Эксперт обращает внимание суда на приложения, где «даже визуально вполне очевидно, что перед нами редакции одного текста».
У прокурора вопросов к эксперту нет.
Судья просит пояснить, нашел ли Жарков существенные противоречия в исследованных текстах.
— Существуют вообще в природе методические указания или разъяснения о правильности составления протокола следственных действий, составленные лингвистами.
— Существуют, но не имеют утвержденного статуса… — говорит Жарков, но судья прерывает его и говорит, что ответа достаточно.
Эксперта отпускают.