Постиндустриализм (втор.пол. XX в)

Восстание в ГДР 17 июня 1953 г


Евгения Лёзина

После восстания 17 июня
по распоряжению секретаря Союза писателей
на Сталиналлее распространялись листовки,
В которых сообщалось, что народ
Потерял доверие правительства
И мог бы вернуть его только удвоенной работой.
Hе было бы разве проще правительству
Распустить народ
И выбрать новый?

Бертольт Брехт «Решение» (Die Lösung, 1953)

Стихотворение Брехта, написанное летом 1953 года под впечатлением от июньских событий, найденное в бумагах писателя уже после его смерти в 1956 году и впервые опубликованное в западногерманской газете Die Welt в 1959-м, точно выявило и отразило суть трагического противостояния общества и власти в бывшей советской зоне оккупации Германии. Июньское восстание 1953 года стало символом глубокого кризиса легитимности, в котором оказалась правящая верхушка ГДР и запланированное ею «строительство социализма». Жителям бывшей советской оккупационной зоны становилось все очевиднее, что созданное по советскому образцу, самопровозглашённое «государство рабочих и крестьян» правило не вместе с народом, а против него. Протест граждан против нового режима и невыносимых условий жизни и труда в нём был настолько силен, что если бы не вмешательство «советских друзей», восточногерманское руководство оказалось бы вероятно сметено тогда массовым народным протестом.

Демонстранты с немецкими флагами перед Бранденбургскими воротами в Берлине (© dpa)Июньское восстание 1953 года в ГДР было поистине общенародным. В нём приняло участие около миллиона человек в более 700 городах и поселках Восточной Германии. Начавшись как социальный протест на улицах Берлина, восстание за считанные часы переросло в массовые манифестации против коммунистической диктатуры по всей стране. Забастовки и демонстрации сопровождались политическими требованиями свободы, демократии и объединения Германии. Перепуганная партийная верхушка ГДР искала убежища в военной штабквартире советских оккупационных сил в районе Берлина Карлхорст. С помощью введения чрезвычайного положения и привлечения советских танков восстание было в конечном итоге жестоко подавлено. Жертвами применения насилия стали по крайней мере  50 погибших и бессчётное число раненых участников демонстраций (поскольку информация о восстании долгие годы оставалась в ГДР засекреченной, точное число погибших и пострадавших до сих пор установить не удалось). В последующие дни и месяцы было арестовано около 15 000 человек, а до 1955 года было вынесено более 1 800 политических приговоров. Некоторые заключённые предстали перед советским военным трибуналом и были приговорены к расстрелам или заключению в советском ГУЛАГе на основании 58-ой статьи уголовного кодекса СССР (поэтому и ходатайства о реабилитации жертв неправосудных приговоров должны были подаваться после распада Советского Союза в российскую прокуратуру)1 .

Восстание июня в ГДР 1953 года стало первым народным протестом против коммунистической диктатуры в Восточном блоке. За ним последовали венгерское восстание 1956 года и «Пражская весна» 1968 года, разделившие во многом судьбу восточногерманского протеста.

Предыстория и хроника протеста

После окончания Второй мировой войны советскую зону оккупации Германии ожидала радикальная перестройка экономической, политической и социальной сфер по советскому образцу. Прежде всего, здесь была проведена массовая национализация, в ходе которой на смену частному сектору пришли «народные предприятия» (Volkseigener Betrieb, VEB). В апреле 1946 года по образцу советской КПСС была создана правящая Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ, Sozialistische Einheitspartei Deutschlands, SED), продолжившая процесс огосударствления частного сектора и строительства плановой экономики уже после образования в октябре 1949 года Германской Демократической Республики. В частности, СЕПГ продолжила коллективизацию, начатую еще в советской оккупационной зоне. В ходе Второй партконференции СЕПГ, проходившей 9-12 июля 1952 года, её генеральный секретарь Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «ускоренное построение основ социализма», которое должно было осуществляться в репрессивных сталинско-советских традициях. Происходило насильственное раскулачивание крупных крестьянских хозяйств и создание «Сельскохозяйственных производственных кооперативов» (Landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft, LPG) – аналогов советских колхозов. Принимались меры против мелких собственников и частной торговли.

Введённый по советскому образцу первый пятилетний план экономического развития (1951-55) предусматривал ускоренное развитие тяжёлой промышленности, что не могло не отразиться на работе других отраслей и на производстве товаров широкого потребления. В результате многие товары повседневного спроса и продовольствия оказались в Восточной Германии в дефиците: теперь их можно было получить лишь по карточкам. В апреле 1953 года к тому же существенно выросли цены на общественный транспорт, одежду и многие продукты.

В такой ситуации люди всё чаще «голосовали ногами»: происходило массовое бегство жителей ГДР на территорию Западной Германии (так, с июня 1952 по май 1953 из страны уехало около 312 000 человек – вдвое больше, чем годом ранее; только в марте 1953 года ГДР покинуло 50 000 жителей). Прежде всего, на Запад бежали высококвалифицированные кадры, и эта «утечка мозгов» создавала новые экономические сложности.

В условиях плановой экономики партийное руководство серьезно озаботилось проблемой повышения производительности труда. 14 мая 1953 года на пленуме ЦК СЕПГ было принято решение «о повышении норм выработки для рабочих в целях борьбы с экономическими трудностями». Это решение означало повышении норм производства на 10 % (а в некоторых областях – до 30 %) без соответствующего повышения оплаты труда. 28 мая решение ЦК было опубликовано в следующей формулировке:

«Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы, за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм»2 .

Это лицемерие партийных боссов стало последней каплей, окончательно развеявшей тайные надежды многих жителей «восточной зоны» на возможность облегчения жизни и труда после смерти Сталина. Критической точки недовольство в рабочей среде, вызванное, главным образом, произвольным увеличением норм выработки, достигло 15 июня 1953 года. Не помог даже принятый Политбюро ЦК СЕПГ 9 июня 1953 года в спешном порядке так называемый «Новый курс». В нём руководство признавало, что в прошлом имели место некоторые ошибки, и впредь намеревалось приостановить темпы развития тяжелой промышленности до улучшения снабжения населения. Однако эта отмена некоторых вызывавших недовольство населения мер не коснулась повышения норм выработки.

15 июня делегация из строителей больницы Фридрихсхайн на Ландсбергераллее в Восточном Берлине приехала к «Дому министерств» на Ляйпцегершрассе и потребовала встречи с председателем Совета министров ГДР Отто Гротеволем. Его не оказалось на месте, и рабочие передали референту Гротеволя петицию от 300 строителей с требованием отмены увеличения объема труда и сокращения заработной платы до полудня 16 июня. Члены делегации пообещали на следующий день вернуться за ответом.

Однако утром следующего дня, 16 июня 1953 года, рабочие обнаружили в профсоюзной газете «Трибуна» статью в защиту курса на повышение норм выработки. Комментарий, содержавшийся в газете, призванной защищать права рабочих, о том, что «решения о повышении норм являются полностью правильными», строители восприняли как ответ на свое письмо, переданное накануне властям. В тот же день забастовку объявили рабочие элитной стройки на Сталиналлее в Восточном Берлине. Прекратив работу, они направились в центр города, приглашая по пути строителей с других строительных участков: «Коллеги, присоединяйтесь! Мы хотим быть свободными людьми!» Демонстрация, численность которой в результате достигла 10 000 человек, направилась к «Дому министерств» на Ляйпцигерштрассе 3 . Здесь начался стихийный митинг, в ходе которого рабочие, требовавшие главным образом отмены решения о повышении норм выработки, быстро перешли к политическим требованиям – отставки правительства, свободных выборов, освобождения политических заключённых, объединения Германии, и проч.

На площадь к протестующим в тот день вышел министр промышленности Фриц Зельбманн, пообещавший возвращение прежних норм. Хотя соответствующее решение тут же было принято на экстренном заседании правительства, эти уступки уже не могли остановить протеста рабочих. От «Дома министерств» манифестанты направились к стройплощадкам Сталиналлее, призывая к всеобщей забастовке 4 .

Красным на плакате помечены места, где проходило народное восстание 16-17 июня 1953 года в Восточной Германии (© Haus der Geschichte, Bonn)

О происходящем 16-го и о планах на 17-е число регулярно сообщала западноберлинская радиостанция «Радио в американском секторе» (РИАС). Передачи РИАС, пользовавшиеся в ГДР большой популярностью (по американским данным, их регулярно слушали 70 % восточных немцев), смогли сыграть важную роль катализатора протеста 5 Благодаря им известие о событиях в Берлине и планах на 17 июня распространилось по всей Восточной Германии. В радиоэфире были также озвучены основные требования рабочих: восстановление прежних норм выработки и оплаты труда; немедленное снижение цен на основные продукты; свободные и тайные выборы; амнистия забастовщиков и ораторов 6 . Вечером 16 июня о всеобщей забастовке в ГДР также сообщила западноберлинская газета Der Abend.

Утром следующего дня – 17 июня – берлинские рабочие стали собираться на предприятиях, строиться в колонны и направляться в центр города с лозунгами: «Долой правительство!», «Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными людьми!», «За свободные выборы!», «Русские, убирайтесь вон!» К полудню численность манифестантов в городе достигла более 150 000 человек. Протестные акции быстро распространилось по всей Восточной Германии. В индустриальных центрах – Биттерфельде, Гере, Герлице, Дрездене, Йене, Лейпциге, Магдебурге, Халле и других городах – стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на местных предприятиях. В некоторых населённых пунктах протестующие даже пытались освободить из тюрем заключённых.

Протестующие топчут портрет СталинаУчастники демонстраций повсеместно уничтожали символы коммунистической власти, рвали портреты Сталина. В Берлине были разрушены знаки и сооружения на границах советского и западного секторов, а с Бранденбургских ворот был сорван красный флаг.

К середине дня советская военная администрация ввела чрезвычайное положение в большинстве округов ГДР (в 167-ми из 217-ти), приняв на себя официальное силовое управление в районах. Приказ советского военного коменданта был передан по радио: «В целях наведения порядка с 13.00 вводится чрезвычайное положение. Запрещено проведение любых демонстраций, больше трёх не собираться, ночью на улицу не выходить, нарушители приказа будут наказываться по законам военного времени»7 .

Советские танки на улицах Берлина 17 июня 1953 года (© AdsD der Friedrich-Ebert-Stiftung)
Советские танки на улицах Берлина 17 июня 1953 года
Советские танки на улицах Берлина 17 июня 1953 года
Советские танки перед бывшим зданием Музея Георги Димитрова в Лейпциге

Для подавления восстания на улицы восточногерманских городов ввели тяжелую бронетехнику. Участники демонстраций встречали советские танки лозунгами типа «Иван, убирайся домой!», кто-то бросал в них камни. Оказавшийся в тот день в восточной части города студент-геолог Эрих Кулик из Западного Берлина так описывал события того дня в своем дневнике:

«На углу Фридрихштрассе я впервые оглянулся. Мне стало страшно, когда я увидел, как много людей присоединилось к колонне. Вниз по улице, до самых Бранденбургских ворот, было не протолкнуться, толпа все росла и росла…

На углу Шарлоттенштрассе мы вдруг услышали гул надвигающихся танков и сразу же увидели разбегающихся в панике демонстрантов. Голова нашей колонны продвигалась теперь медленно и с опаской. На мосту через Шпрее показались танки. Они прибавили газу и двинулись прямо на нас, три тяжелых танка шли в ряд, а по тротуару бронированные автомобили. Не знаю, как удалось демонстрантам так быстро освободить улицу и где смогло укрыться такое количество людей. Я спрятался за памятником Гумбольдту перед входом в университет. В мгновение ока на высокой металлической изгороди позади меня не осталось ни одного свободного места. Лица русских, сидящих на танках, сияли, они вовсю улыбались, махали нам руками и выглядели очень дружелюбно. За танками, их было 15 штук, следовали грузовики с пехотой, легкая артиллерия, полевая кухня и лазарет. Всё, как на войне.

Минут через шесть, когда всё закончилось, люди все ещё смотрели вслед удаляющейся колонне техники. Я пошёл на площадь перед Берлинским собором. Незадолго до этого русские задавили там старушку. «Ей не хватило сил отбежать в сторону, – рассказывали очевидцы, – автомобиль хоть и затормозил, но было уже поздно. На месте происшествия быстро соорудили небольшое надгробье из кирпича, покрыли его чёрно-красно-золотым флагом, а поверх положили маленький деревянный крест» 8

А вот небольшая зарисовка событий 17 июня 1953 года из воспоминаний другого берлинского очевидца:

«На площади Лустгартен, официальном месте парадов СЕПГ, видны следы танков на развороченной земле и на разбитых тротуарах. Цветочные клумбы раздавлены сотнями ног – и здесь танки вкатывались в толпу, и люди спасались на большой каменной трибуне, где обычно принимали овации Ульбрихт, Пик и Гротеволь. На самом верху трибуны сидят несколько утомленных строительных рабочих с простеньким щитом: «За свободные выборы!»9

Когда протестующие отказались разойтись, началась стрельба. В тот день только на на улицах Восточного Берлина погибли 29 человек, сотни были ранены. Так с помощью грубой силы было подавлено первое народное восстание в стране, оказавшейся после Второй мировой войны в сфере советского влияния. На очереди были Венгрия и Чехословакия.

Кадры документальной хроники событий 17 июня 1953 года в Восточном Берлине:

В 14.00 по радио Гротеволь зачитал правительственное сообщение:

«Мероприятия правительства ГДР по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжёлыми нарушениями порядка в демократическом «советском» секторе Берлина. […] Беспорядки […] являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их пособников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в ГДР, организующей улучшение положения населения. Правительство призывает население: поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях. Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам…»10

Последствия восстания

Хотя для Западной Германии июньские протесты оказались такой же неожиданностью, как и для руководства ГДР, волнения в Восточной Германии были объявлены функционерами СЕПГ результатом иностранного вмешательства. Центральный орган печати ЦК СЕПГ газета Neues Deutschland назвала происшедшее «авантюрой иностранных агентов», «преступлением западно-берлинских провокаторов», «контрреволюций», направляемой западногерманскими и американскими политиками из Западного Берлина, а также «попыткой фашистского путча»11

Испуганная неожиданной массовостью протеста и непреклонностью манифестантов партийная верхушка направила все усилия на предотвращение подобных выступлений в будущем. 15 июля 1953 года за «антипартийное и антигосударственное поведение» был исключен из партии, снят с должности и арестован министр юстиции ГДР Макс Фехтер. Еще через три дня Политбюро ЦК СЕПГ приняло решение о снятии с должности министра государственной безопасности Вильгельма Цайссера. На 15-м пленуме ЦК СЕПГ (24-26 июля 1953 года) Цайссер был исключен из членов Политбюро и Центрального комитета, а в январе 1954 года – из партии.

В сентябре 1953 года Политбюро ЦК СЕПГ потребовало от органов госбезопасности найти «организаторов и зачинщиков попытки фашистского путча». В резолюции от 23 сентября были также объявлены новые задачи Министерства ГБ. Главным образом речь шла о проникновении в стан врага на территории Западной Германии для «раскрытия вражеских планов и намерений», а также об активизации агентурной работы внутри ГДР «в буржуазных политических партиях, социо-политических массовых организациях и церковных организациях, среди интеллигенции и молодежи с целью раскрытия нелегальных, антидемократических организаций и групп и ликвидации их подрывной деятельности». ЦК СЕПГ также привлек внимание органов госбезопасности «к необходимости фундаментального укрепления работы в тех районах и регионах, где может быть обнаружена концентрация бывших социал-демократов, бывших фашистов и буржуазных специалистов, тесно связанных с западногерманскими интересами». Кроме того, ЦК СЕПГ требовал, чтобы спецслужбы «выявили и разоблачили подпольные организации со штабквартирами в Западной Германии и Западном Берлине, действующие в Магдебурге, Халле, Лейпциге, Дрездене, Йене и других городах, где во время провокаций 17 июня 1953 года наблюдалась наибольшая фашистская активность».12

В ноябре 1953 года спецслужбы начали операцию «Фейерверк», в рамках которой были арестованы сотни предполагаемых «агентов». Кроме того, той же осенью от 600 до 700 человек было похищено в Западном Берлине и доставлено в коммунистическую сферу влияния. 9 декабря 1953 года в ответ на события 17 июня были созданы «боевые дружины» (Kampfgruppen), члены которых дали клятву о «защите достижений государства рабочих и крестьян с оружием в руке». Одним из главных направлений работы спецслужб, помимо усиления шпионажа на территории западного соседа, стала отныне борьба с «внутренними врагами».13

Главными последствиями восстания, таким образом, оказалось усиление восточногерманских органов государственной безопасности, рост репрессий и борьбы с инакомыслием, а также растущий изоляционизм ГДР, окончательно воплотившийся в укреплении и закрытии государственной границы 13 августа 1961 года.

ПРИМЕЧАНИЯ:

  • 1. См. напрмер: Berger, Siegfried. „Ich nehme das Urteil nicht an”. Ein Berliner Streikführer des 17. Juni vor dem sowjetischen Militärtribunal. 5. Aulage. Berlin, 2012.
  • 2. Цит. по: Танки на Сталиналлее. К сороколетию Берлинского восстания // Карта. Независимый исторический журнал, № 2, 1993. С. 23.
  • 3. Wiegrefe, Klaus. Ein deutscher Aufstand // Spiegel Special 1/2006.
  • 4. Танки на Сталиналлее. К сороколетию Берлинского восстания // Карта. Независимый исторический журнал, № 2, 1993. С. 24–25.
  • 5. Ostermann, Christian F. Amerikanische Politik und der 17. Juni 1953. In: Kleßmann, Christoph. Bernd Stöver: 1953 – Krisenjahr des Kalten Krieges in Europa. Böhlau, Köln, Weimar 1999. S. 117.
  • 6. Die Vorgeschichte des Volksaufstandes // 17. Juni 1953. Der Volksaufstand in Ostberlin. Verfasst von Jonatan Landau und Tobias Zehnder. Zürich. 2. Juni 2000.
  • 7. Цит. по: Мигиц, Сергей; Агаев, Виктор. 17 июня 1953: как это было… // Deutsche Welle, 16.06.2003.
  • 8. Мигиц, Сергей; Агаев, Виктор. 17 июня 1953: как это было… // Deutsche Welle, 16.06.2003.
  • 9. Цит. по: Танки на Сталиналлее. К сороколетию Берлинского восстания // Карта. Независимый исторический журнал, № 2, 1993. С. 23.
  • 10. Лаврёнов, С. Я.; Попов, И. М. Глава 7. Берлинский кризис 1953 г. // Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. М.: ACT, 2003.
  • 11. 17. Juni 1953. Der Volksaufstand in Ostberlin. Verfasst von Jonatan Landau und Tobias Zehnder. Zürich. 2. Juni 2000.
  • 12. Gieseke, Jens. Die DDR-Staatssicherheit. Schild und Schwert der Partei. 2. Auflage. Berlin, 2006. S. 25.
  • 13. Там же. С. 25-27.

 

Источник