После начала войны многие наши товарищи в Киеве стали либо волонтерами, либо участниками Антиавторитарного отряда в рамках Территориальной обороны. Сейчас отряд занят в основном тренировками и караульной службой. Когда враг еще был в киевской области, ребята выезжали на передовые позиции помогать ВСУ наблюдением с дронов, участвовали в вывозе беженцев через зеленый коридор, выезжали по обращениям граждан о диверсионных группах.
Публикуем интервью с Ильей, анархистом из России, который почти 3 года живет в Украине, а в 2020 году участвовал в беларуском восстании. О сложности освоения военного ремесла, роли оружия в освобождении и политических перспективах нашего региона.
Живя в Киеве, понятно почему ты не остался в стороне. Но почему ты пошел именно в военный отряд, а не занялся волонтерской или другой гражданской активностью?
Сначала скажу, что считаю очень важными все направления деятельности. И волонтерскую, и медиа-работу, и политический органайзинг, который не может осуществляться только в рамках военных структур. Фронт проходит не только по линии боевых действий, но и на всех участках, где люди что-то делают совместно для того, чтобы анархическое движение проявило себя в противостоянии империалистам.
Тем не менее я решил пойти именно по военной стезе. Я считаю, что нашему движению необходимо быть в состоянии оказывать вооруженный отпор своим противникам. Для меня это всегда было важно как часть политического мировоззрения и в личном отношении. Понимать, что я и мы это можем.
Кроме того, это было не только личное решение, но и часть нашего коллективного планирования. После Нового года киевское анархическое движение проводило встречи, где мы думали что делать, распределяли кто в какую степь направится, как мы будем друг с другом координироваться. Уже тогда я определился, что буду делать акцент на этом направлении. Буквально в первые дни войны это удачно сработало.
У тебя до этого были военные навыки?
Да, у меня был опыт начальной военной подготовки. Мы это практиковали вместе с товарищами как часть нашего политического подхода. Но благодаря тому, что нам удалось организовать тренировочный процесс когда все события начались, мне удалось узнать и освоить много нового.
Тяжело погрузиться военное дело?
Это, безусловно, не просто. Но с нами есть единомышленники, которые вообще первый раз брали в руки автомат и все довольно быстро осваивались. Тут, как и в любом ремесле, все зависит от интереса и усердия.
Нужно много запоминать, но на базовом пехотном уровне, чего-то такого, что ломает мозги я не заметил.
Нагрузки физические определенные есть, пешком ходить все время не получится, нужно уметь немножко бегать, падать и снова вставать. Но это, опять же, дело наживное, дело тренировок.
Все люди со средним здоровьем и с желанием это понять смогут достаточно просто войти при наличии интереса. Поэтому, если кто-то размышляет насколько это реально освоить, я бы посоветовал не опасаться, а попытаться и скорее всего получится.
При этом, сказать, что я прямо погрузился в военное ремесло – это будет слишком лихо завернуть. Здесь мы все-таки на начальном этапе. Даже два месяца более-менее систематических тренировок – это не то время, за которое можно прямо погрузиться.
К слову про базовость навыков. Как думаешь, насколько вообще в современной войне ополчение имеет какую-то силу? Учитывая сильную профессионализацию армии.
Конечно, профессиональная высокотехнологичная армия имеет большие превосходства перед любой народной, партизанской войной.
Тем не менее ополчение и партизанство тоже играют большую роль. Так как путинский режим выступает в роли оккупанта, сопротивление ему ведут много местных людей, хорошо знающих городскую и сельскую среду. Это дает им большое преимущество.
Кроме того, боевой дух. Если люди реально серьезно борются, как мы видим на примере Курдистана, то даже высокотехнологичная, на много голов технологически превышающая армия, турецкая, в данном случае, людей не может сломить.
Однако, самое интересное, заключается в том, что любое ополчение и партизанство тоже стремится к профессионализму. К профессионализму в партизанском деле. Нужно искать пути, чтобы получать новейшие технические средства и иметь профессионалов, которые умеют с ними обращаться. Не нужно заблуждаться, что партизан это просто недисциплинированный дед Кузмич, который взял берданку, спрятался в лесу и там что-то делает.
На самом деле, профессиональные армии во многом позаимствовали партизанские тактики. Это малые группы, небольшие скрытные удары и быстрые отходы. Освоить такие тактики, чтобы умело в этой сфере действовать, это тоже достаточно серьезный вызов. Об этом нужно думать всем, кто всерьез рассуждают о народной войне, войне негосударственных акторов против государственных.
Кроме упомянутых боевых тактик, чем еще народные, анархические военные структуры могут отличаться от государственных и протогосударственных?
В первую очередь социальным идеалом ради которого они существуют и борются. Я не уверен, что они смогут так уж сильно отличаться структурно от обычных вооруженных сил. Военная ситуация требует определенной командной системы, определенной иерархии. Пусть, даже она должна быть временной и критикуемой, тем не менее, она существует и без этого на данный момент не понятно как.
Мы знаем, что «винтовка рождает власть», не относится ли это и к анархистским вооруженным структурам? Не имеют ли они, как и другие вооруженные формирования, потенциала, чтобы навязывать свою волю другим организациям?
«Винтовка рождает власть», но, позволю себе высокопарно выразиться, винтовка может родить и власть народа. Ну, если угодно, безвластие, для меня это в известном смысле синонимы. Я всегда относился к оружию и шире к насилию в большей степени как к инструменту. Это правда, что во многом власть и угнетение человека человеком держатся на оружии и насилии. Но отчасти из этого же вытекает, что этот инструмент должен использоваться для того, чтобы власть и угнетение сокрушить. Если нам навязали этот мир войны, значит мы должны быть тоже боеспособны, чтобы защитить свою социальную идею. Не случайно, кулак с протянутым автоматом – это был символ многих повстанческих организаций. Это символ того, что монополия на насилие может быть отобрана у государства и угнетателей.
Винтовка в руках у народа, в данном случае у украинского общества, которое коллективно сопротивляется путинской имперской агрессии, это не символ власти, а символ надежды на освобождение от власти. Символ сопротивления грубой силе.
Но ведь фактически винтовка не в руках украинского народа, а в руках только части народа, в руках армии.
Не владею цифрами, но по ощущениям того, что я видел собственными глазами здесь, к силам Территориальной обороны, всяким вспомогательным военным структурам и к Местной самообороне присоединилось огромное количество добровольцев. Мне кажется, что вся активная часть украинского общества сейчас с автоматом, с винтовкой так или иначе соприкасается. Что будет дальше — посмотрим. В любом случае этот опыт самообороны народа, коллективного противостояния агрессору — это опыт ценный. Как он реализуется в будущем — не рискну сейчас предполагать.
Хорошо, давай тогда поговорим о будущем в другом ключе, как думаешь в целом будет развиваться ситуация в регионе?
Что бы то ни было предсказать совсем нереально в последнее время. Я, если честно, совершенно не думал, что случится эта война полномасштабная.
К сожалению, все меньше верится, что война может просто быстро закончиться. Либо она зайдет в затяжную стадию, либо будут попытки Путина как-то резко продвинуться, либо попытки с украинской стороны активно контратаковать.
Война приведет к дальнейшей дестабилизации в регионе. Это сулит большими проблемами для людей. В то же время, возможна дестабилизация авторитарных режимов Лукашенко и Путина. Что, конечно, открывает возможности для перемен к лучшему в наших странах. В этой ситуации анархистам из Беларуси и России необходимо готовиться к тому, чтобы активно участвовать в событиях.
Почему ты думаешь, что эта война способна расшатать режимы Лукашенко и Путина?
Из-за санкций, из-за больших, насколько можно судить сейчас, потерь, из-за огромных вложений в войну, из-за репутационных потерь. Возможно сейчас возникло какое-то воодушевление в России по поводу Путина, но очевидно, что на данный момент цели не достигаются, потери несутся, ресурсы затрачиваются гигантские.
А режим Лукашенко, во-первых, просто тесно связан с путинским. Если путинский режим прекратит существование, то главная опора Лукашенко исчезнет. Во-вторых, оккупация ведется и с использованием беларуской территории. Насколько я могу судить, это вызывает дополнительное ожесточение против Лукашенко в самой Беларуси. Это стимулирует людей организовываться для тех или иных форм политической борьбы. Например, диаспора, которая и так очень антилукашенковски настроена, еще больше организуется и мобилизуется. Мы знаем, что, например, в Украине много беларуских добровольцев. Я думаю, это может стать в какой-то момент одним из факторов развала режима.
Как думаешь, что в этой ситуации делать людям в Беларуси? Тем, кто хочет чтобы война и авторитарные режимы скорее закончились, но у кого нет связей с организованными единомышленниками, опыта.
Алгоритм один: подготовка, организация и действие. Даже если люди не являются членами какой-то политической группы из-за того, что все законспирировано и невозможно установить прямой контакт.
Необходимо осваивать навыки, готовиться к активным действиям. Расклеивать листовки и рисовать граффити полезно, если люди могут делать это, то пусть они делают. Но в Беларуси обществу придется воевать с режимом чтобы себя отстоять. Готовиться нужно именно к этому, к прямому противостоянию.
Нужно организоваться, то есть объединяться хотя бы с несколькими доверенными людьми. Надежными, чтобы можно было друг на друга положиться. Это может быть 2 человека, 3, 5.
И, конечно, действие. Любой вклад сейчас особенно в Беларуси и России невероятно ценен. Например, железнодорожная рельсовая война. Это то, о чем здесь в Украине знают даже простые чуваки. Мы буквально 5 минут назад общались с ребятами из Национальной гвардии и там парень говорит: «А вот в Беларуси люди пожгли столько этих релейных шкафов, совершали диверсии. Это реально помогло».
Теперь точно пришла пора действовать. 24 февраля. После этой черты я не знаю чего еще ждать. Нужно наносить удары по диктаторским режимам. Если вы только в одиночку можете это делать, делайте в одиночку. Но обязательно боритесь. Я надеюсь, нам удастся все это объединить и скоординировать, чтобы эта народная борьба принесла конкретный политический результат.
