Манифестация 13 мая была самой крупной за время Майских выступлений 1968 г. в Париже. Впереди ее развевались черные и красно-черные флаги, включая флаг анархо-синдикалистов из CNT-AIT. Службе безопасности “прокоммунистических” профсоюзов CGT не удалось оттеснить либертариев. Вожак студентов Кон-Бендит заявил в тот же день в “Мютюалитэ”: “Я оказался во главе манифестации, где сталинистские канальи плелись в хвосте” (Из брошюры “CNT-AIT в мае 1968 г.”).
Вот: La C.N.T. en Mai 68. Toulouse, s.a. P.18
Ниже приводится трывок из книги французского анархиста Скирды, посвященный маю 1968 года:
Накануне мая 1968 года французские анархиствующие студенты были заняты своими маленькими тусовочными проблемами: право на доступ в женские общежития и университетские центры, полемика с некоторыми анархическими зубрами- профессорами и т. п. В Нантерском студгородке члены “негрупповой группы”, примыкавшей к анархистскому журналу “Чёрное и красное”, и “бешеные”, близкие к ситуацианистам, устроили беспорядки, которые, распространившись на Латинский квартал и центр Парижа, превратились в жестокие столкновения с полицией. Все организации, объявившие себя левыми и революционными, были застигнуты врасплох. Порой все выглядело совершенно комично. Так, 6 мая 1968 г., на улице Суффло, после – на сей раз мирной – манифестации мы обнаружили человека в очках, видимо, из “Высшей нормальной школы”, который призывал “идти делать листовки под руководством рабочих”, в Школу, “совсем рядом!”. Наступило 10 мая и ночь баррикад, ключевая для дальнейшего развития событий. Мы лично можем засвидетельствовать, что ни одна из троцкистских, маоистских или сталинистских из ФКП (“Союз студентов-коммунистов”) группок в ней не участвовала. Более того, все те из них, кто был там вначале, прежде чем трусливо сбежать, пытались как “серьезные и ответственные революционеры” помешать “провокаторам” разбирать мостовые и организовывать быстрый захват стратегически важных точек. Эти самозванные “руководители” были без церемоний отвергнуты, что не мешает им сегодня присваивать себе все заслуги Мая 68-го. Действующими лицами этих событий были в большинстве своём молодые люди, студенты или бывшие студенты, не состоявшие ни в одной из “революционных” сект, но, естественно, обнаружившие старую революционную традицию парижских мостовых.
Анархисты, оказавшиеся в эту ночь на своих местах, выполнили свой революционный долг. Они построили баррикады и защищали их до самого утра, особенно те, что выходили на улицу Муффтар: на улицах Блэнвиль, Туэн, Эстрапад. По де Фер, Льомон и Турнефор. Они получили необходимое подкрепление от членов анархистской федерации и публики из “Мютюалитэ”, где проходил в этот вечер гала-концерт анархистского шансонье Лео Ферре, организованный газетой “Ле Монд либертер”.
Молодые анархисты активно участвовали в студенческо-рабочих комитетах, помещавшихся в университетских центрах в Сэнзье – комитетах “Рено”, “Ситроена”, “Томсона-Устона” и других, где они с первых же дней проводили линию на захват предприятий и оккупационную стачку. Это было трудным делом – проходные предприятий были перекрыты профсоюзными пикетами, но студентам удалось достичь ощутимых успехов. Конечно, комитеты бывали разными, как показал, например, случай с “Рено”. Однажды вечером двое молодых рабочих с “Рено” пришли принять участие в комитете и обнаружили там лишь три десятка студентов и интеллектуалов, очевидно, прокитайски настроенных, которые предавались фантазиям о “рабочей крепости”, но не имели о ней ни малейшего понятия. Потребовалось разобраться, проверить, что это за комитеты, и даже вышвырнуть троцкистов из Федерации революционных студентов и членов французской компартии, которые пытались спесиво утведиться в Сэнзье. Комитеты помешались там на 3 и 4 этаже с большей пользой, чем в Сорбонне, превращенной в восточный базар левачества. Один из молодых анархистов поставил на ноги “Комитет Париж – провинция”, который рассылал по всем направлениям агитбригады и пропагандистский материал – листовки и художественные плакаты, которые изготовлялись мастерскими этого комитета. Дюжина боевиков охраняла все входы и переходы в Сэнзье. Это было необходимо, что бы избавиться от “подозрительных элементов”. Другие товарищи делали стенгазету и организовывали постоянную трибуну для дискуссий на перекрестке Гобеленов. Вся эта работа продолжалась три недели, днём и ночью; люди ночевали и укрывались в непогоду там же, на площади. Все время работала столовая, студенческо-крестьянский комитет CLFOP, организованный студентами Агрономического института с помощью обычных симпатизантов, заботился о регулярном снабжении продуктами. Это всего лишь один из примеров, который я могу засвидетельствовать лично, но были и другие анархисты, которые столь же безвозмездно трудились в течение Мая.
Присутствие анархистов стало очень заметным во время шествия 13 мая и митинга на стадионе Шарлети, где развивалось множество черных знамен. Многочисленные либертарные лозунги и подрывные надписи на стенах реабилитировали революционный лиризм. Однако, несмотря на некоторые попытки координации Комитетов действия и организации параллельных экономических структур, коллективная воля не была настолько сильна, чтобы суметь заменить власть рассыпающегося государства.
Сталинисты из Всеобщей конфедерации труда, выполняя свое контрреволюционное призвание, совершили то, чего не смогло сделать голлистское правительство. Подтасовав результаты голосования рабочих, они добились возобновления работы транспорта, и со дня на день система стала оправляться. Но всё равно, для всех, кто участвовал и интенсивно жил в эти дни, ничто уже не сможет быть как прежде. Либертарный дух Мая вернул им силу и энтузиазм. Считавшийся уже умирающим, если вообще не исчезнувшим в катакомбах истории, анархизм снова стал чрезвычайно актуален и вызвал к себе новый интерес. Это обстоятельство сделало возможным издание работ об анархизме сравнительно крупным тиражом. С большим или меньшим успехом, это способствовало извлечению из забвения таких известных авторов, как Дежак, Кедеруа, Прудон, Бакунин, и вернуло истинное значение историческому опыту анархизма. Хоровод бюллетеней, брошюр, листовок, плакатов пополнил радикальные книжные магазины.
В организационном плане тон вначале задавал спонтанеизм, но потом он исчез за горизонтом, уступив место более прочному организационному опыту.
