Sam Lowry, перевод Алекса Аспдина
Италия 1960-х представляла собой кипящий котел классовой борьбы, которая по своей интенсивности значительно превосходила известный пример «красного мая» во Франции. Так как история итальянского революционного и рабочего движения того времени, его уроки, победы и ошибки практически неизвестны в “постсоветской” революционной среде, представляется необходимым исправить такое положение дел.
История волны стачек и захватов предприятий, охвативших города Италии в 1960-е годы. Достигшие кульминации во время «горячей осени» 1969 года, независимые формы классовой борьбы итальянских рабочих того времени представляли собой примечательную попытку разрыва с ограничительной политикой профсоюзов.
Выросшие из волны разочарования масс в политике левоцентристской правительственной коалиции, потерпевшей полный провал в своих попытках реформировать основные структуры итальянского общества, проявления классовой борьбы 1960-х годов представляли собой выражение недовольства широких слоев итальянского пролетариата, которое достигло своего пика во время всеобщих забастовок 1968-1970 годов. В 1958 году голоса рабочих масс привели умеренных левых к власти1. Однако, ощутив беспомощность правительства в деле проведения реформ и все время чувствуя отсутствие действенной поддержки со стороны профсоюзов, итальянские рабочие для облегчения своего положения обратились к методам внепарламентской и непрофсоюзной борьбы. Благодаря соединению усилий радикальных фабрично-заводских рабочих и университетских студентов, в эти годы в Италии был достигнут уровень боевой активности пролетариата, не превзойденный за все последующие десятилетия.
Передовым рубежом борьбы за революционные перемены стала система высшего образования, представлявшая в глазах многих один из наиболее архаичных институтов итальянского общества. Обязательное среднее образование для детей возрастом до 14 лет было установлено законом в 1962 году, и впоследствии многие учащиеся воспользовались возможностью получить высшее образование. Тысячи новых студентов заполнили залы университетов, и за период 1960-1968 годов количество учащихся высших учебных заведения Италии возросло более чем на 180 тысяч человек. Не подвергавшиеся реформированию с 1923 года и испытывавшие все большую нагрузку еще до 1962 года, старинные университеты Италии были совершенно не способны справиться со столь массовым притоком новых студентов. Функции преподавателей в университетах в основном исполнялись местными специалистами и служащими, которые одновременно продолжали работать на своих основных должностях. Так как такие «преподаватели» были обязаны всего лишь выполнять учебный минимум в 52 часа лекций в год, уровень прогулов среди студентов был необычайно высок, и очень скоро многие студенты были вынуждены заниматься самообразованием из-за недостатка занятий с преподавателями. Экзамены принимались преимущественно в устной форме, что приводило к установлению крайне субъективных критериев оценки знаний учащихся. Хотя студентов, «провалившихся» на экзаменах, не всегда отчисляли из высших учебных заведений, процент отсеявшихся возрастал с каждым годом, и к 1968 году превысил 50% общего количества студентов. Хуже всех в рамках существовавшей системы приходилось студентам из рабочих семей, которые часто были не в состоянии оплачивать свое образование самостоятельно. Им приходилось работать на нескольких рабочих местах одновременно, чтобы раздобыть средств на оплату за обучение. Многим «рабочим-студентам» не удавалось из-за этого регулярно посещать лекции, благодаря чему они составляли большинство отсеявшихся.
Зимой 1967-1968 года начались волнения в ряде университетов Северной Италии. В ходе протестов, вызванных увеличением платы за обучение и планами министерства образования по восстановлению ограничений на поступление в высшие учебные заведения, университетские корпуса в Милане, Тренто и Турине были захвачены студентами. К началу февраля движение охватило десятки провинциальных университетов, а также некоторые средние учебные заведения. Как и во время аналогичных событий во Франции несколькими месяцами позже, организация захватов университетов осуществлялась общими собраниями учащихся, действовавшими согласно принципу прямой демократии.
Захваты университетов оказались кратковременными, и к концу февраля 1968 года большинство акций было насильственно прервано полицией. Последний захват произошел в здании факультета архитектуры университета Ла Сапиенца в Риме и завершился изгнанием студентов (27 февраля). 1 марта 1968 года на площади Испании было проведено общее собрание римских студентов, на котором было принято решение о повторном захвате здания. Когда 4 тысячи студенческих активистов попытались исполнить решение собрания, завязались массовые столкновения с полицией. С обеих сторон остались сотни раненых, но в конечном итоге студенты были вынуждены отступить под ударами полицейских дубинок. «Битва за Валле Джулия», как стали известны эти события, оказалась поворотным пунктом в развитии студенческого движения Италии, и стала последним значительным моментом зимней волны захватов университетов.
Многие партийные деятели ИКП (Итальянская Коммунистическая Партия — прим.ред.) и профсоюзные лидеры связанной с ИКП Всеобщей итальянской конфедерации труда (ВИКТ) немедленно осудили студенческие протесты. Нападки на студенческое движение в партийной печати ИКП, в том числе обвинения студентов в «экстремизме», скорее всего, были вызваны ощущением руководства ИКП, что это движение не поддается контролю с его стороны. Члены университетских партийных ячеек компартии не имели какого-либо влияния на участников захватных акций, а попытки ИКП направить студенческий протест на пути партийной политики вызывали открытую враждебность со стороны его участников. Привыкнув за послевоенное время к легкости осуществления своего контроля над низовыми массовыми движениями, ИКП рассматривала студенческие протесты как прямую угрозу своей роли в политической жизни Италии.
В начале 1960-х годов произошел ряд крупных забастовок на крупных заводах Севера, пик которых пришелся на 1962 год. Тогда в Турине были организованы две важные стачки. В начале 1962 года рабочие завода «Lancia» объявили забастовку, требуя введения дополнительных оплачиваемых трехнедельных отпусков и прекращения практики заключения краткосрочных трудовых договоров. После многонедельного противостояния забастовщики в конечном итоге одержали победу благодаря поддержке местных жителей, причем некоторые из последних организовали забастовки солидарности на «своих» предприятиях. Стачка на заводе «Michelin», начавшаяся примерно в то же время, оказалась менее удачной и закончилась компромиссом с администрацией после 90 дней напряженной борьбы, зачастую перераставшей в стычки у проходной завода.
Возможность успеха забастовочного движения в Турине напрямую зависела от позиции 93 тысяч рабочих завода «FIAT». Однако предшествовавшие описываемому движению события на этой фабрике, казалось, не предвещали ничего хорошего. В 1959 году в отдельных заводских цехах «FIAT» произошло 11 забастовок, ни одна из которых не увенчалась успехом. Поэтому, когда в июне 1962 года было объявлено об организации всеобщей стачки солидарности с бастующими металлургами, первым пунктом назначения для многих забастовщиков Турина стала проходная «FIAT». Тысячи стачечников с других заводов собрались у ворот завода «FIAT» утром 13 июня 1962 года и стали наблюдать за тем, как мимо них на работу проходят рабочие «FIAT». Так продолжалось девять дней, пока 7 тысяч рабочих завода «FIAT» не присоединились к стачке, а вскоре их примеру последовали ещё 6 тысяч работников компании.
После двух недель ожесточенной забастовочной борьбы было объявлено о заключении соглашения между руководством «FIAT» и подконтрольным компании заводским профсоюзом, согласно которому предполагалось возвращение бастующих к работе. Игнорирование компанией и профсоюзом мнения самих участников забастовки, а также неблагоприятные условия самого соглашения, вызвали гнев многих тысяч рабочих «FIAT», немедленно атаковавших штаб-квартиру «своего» профсоюза на Пьяцца Статуто. Против рабочих были выдвинуты колонны полиции, и вскоре Пьяцца превратилась в настоящее поле битвы, на котором рабочие вступали в рукопашную с полицией. Стычки продолжались почти трое суток, причем рабочие вооружились дубинками и самодельными рогатками, чтобы защититься от постоянных атак со стороны полиции.
Массовый приток рабочих-мигрантов с Юга Италии, наблюдавшийся на протяжении 1950-х – начала 1960-х годов, был, возможно, одной из причин подобного всплеска пролетарской борьбы, что частично объясняет колебания рабочих «FIAT» по вопросу о присоединении к забастовкам в период до 1962 года. Сотни тысяч южан ежемесячно прибывали на Север Италии, и само присутствие в заводских цехах новоприбывших трудовых мигрантов, многие из которых имели опыт участия в массовом крестьянском движении на послевоенном Юге, оказывало радикализирующее влияние на общую обстановку на североитальянских заводах. Руководство «FIAT» с подозрением относилось к радикально настроенным южным рабочим, поэтому до 1962 года, в отличие от большинства промышленных предприятий Севера, на заводах «FIAT» работало относительно немного рабочих-мигрантов из Южной Италии.
В середине 1960-х годов, благодаря общему ускорению технического прогресса и высоким темпам роста ВВП Италии, значительно вырос уровень механизации в итальянской промышленности. Отрицательное влияние этого процесса затронуло в основном молодых неквалифицированных рабочих и сопровождалось общим расширением сферы сдельного труда на заводах, что усилило власть мастеров, отвечавших за распределение рабочей нагрузки.
Профсоюзные бюрократы в основном пренебрегали жалобами неквалифицированных рабочих по поводу этих нововведений, совершенно не желая обострения отношений с администрацией. Внутренние комиссии профсоюзов, состоявшие в основном из старших, квалифицированных рабочих, чье положение не было затронуто изменениями в режиме работы, равнодушно относились к требованиям молодых рабочих. Такое отношение руководства профсоюзов невольно создавало условия для осознания молодыми рабочими того, что их проблемы могут быть решены лишь методами прямого действия, неподотчетного профсоюзным структурам.
С увеличением доступа к дальнейшему образованию тысячи молодых рабочих попали под радикализирующее влияние университетской среды. Многие из них, вернувшись после окончания учебы на заводы, почерпнули новые идеи у студенческой массы. Такое новое сознание, соединившись с общей отрицательной реакцией заводского пролетариата на ухудшение его положения, вскоре проявилось в деятельности множества революционных групп, проникавших в заводскую среду и сыгравших значительную роль в усилении тенденций классовой борьбы в промышленном поясе Северной Италии. Это состояние дел сохранилось до середины 1960-х годов, пока в 1968 году волнения на заводах Севера не переросли в открытую массовую борьбу.
В начале 1968 года на заводах Северной Италии имел место ряд забастовок. Вначале ограниченные пределами отдаленных заводских городков, в которых влияние профсоюзов было минимальным, забастовки вскоре охватили и крупные города. В них участвовали сотни тысяч рабочих. Именно в это время многие рабочие начали реализовать на практике новые формы пролетарской борьбы, что было следствием влияния новосформированных революционных групп на предприятиях. Эти методы борьбы нашли свое выражение в забастовочной волне, достигшей пика осенью 1969 года, отзвуки которой сохранялись и в 1970-е годы.
События во Франции (май 1968 года) оказали глубокое влияние на многих итальянских рабочих, особенно на их бунтарски настроенную молодежь. Благодаря ощущению общности с борьбой французских рабочих против профсоюзной бюрократии, рабочее движение Северной Италии заметно радикализировалось. Между тем, в то время как забастовки и захваты заводов во Франции показали многим итальянским рабочим, что прямое участие всех трудящихся в пролетарской борьбе является единственным залогом ее успеха, значительная часть активистов радикального студенческого движения сделала из французских событий совершенно противоположные выводы.
Объясняя поражение революционного движения во Франции отсутствием сильного политического руководства, многие участники студенческого движения перешли от поддержки структур прямой демократии, характеризовавшей прежнее университетское движение, к прославлению ведущей роли централизованных революционных групп. Хотя эти активисты и осуждали Французскую коммунистическую партию (ФКП), равно как и союзную ей ИКП, за ее «провал» во время майских событий, многие их группы воспроизводили в своей деятельности внутренний режим традиционных компартий, при этом декларируя собственную «истинную» революционность.
По всей Италии летом 1968 года возникали новые революционные группы, многие из которых начали принимать самое активное участие в забастовочном движении. Деятельность их активистов, благодаря взаимному пересечению фабричной и университетской революционной среды, осуществленному благодаря «рабочим-студентам», позволило многим революционным группам достичь значительного влияния среди заводских рабочих, а в некоторых случаях даже полностью заместить производственные организации официальных профсоюзов. Одними из наиболее успешных революционных групп на производстве оказались «Potere Operaio» («Рабочая власть») и «Avanguardia Operaia» («Рабочий авангард»). Хотя многие из этих групп имели жесткую иерархическую структуру, радикализирующее влияние, оказываемое их членами на фабричный пролетариат, позволило многим рабочим полностью отвергнуть принцип арбитража со стороны профсоюзов во время конфликтов с нанимателями и начать полагаться только на свою способность к самоорганизации. Характерным примером такого развития событий стал конфликт на заводе «Pirelli Bicocca» (Милан).
Весной 1968 года администрация этого завода приняла решение о пересмотре условий трудовых договоров, что заставило профсоюзные организации объявить трехдневную забастовку с целью повышения заработной платы. Однако объявленная забастовка так никогда и не состоялась, так как профсоюзы согласились на сравнительно малозначительное повышение заработной платы, предложенное администрацией, вскоре после начала переговоров. Но рабочие «Pirelli Bicocca» не желали смириться с достигнутым соглашением и организовали Объединенный низовой комитет (Comitato Unitario di Base, CUB, ОНК) с целью продолжения борьбы за повышение заработной платы независимо от профсоюзов. Будучи создан по инициативе неквалифицированных рабочих и служащих, ОНК проводил регулярные массовые собрания в здании завода, на которых профсоюзы обвинялись в сотрудничестве с нанимателем. После нескольких стачек и частичных прекращений работы, организованных по инициативе ОНК, рабочие, в конце концов, добились желаемого повышения заработной платы.
Успешная деятельность ОНК оказала огромное влияние на рабочее движение Милана, и на протяжении летних месяцев 1968 года на многих крупных промышленных предприятиях города были образованы свои низовые комитеты. Распространившись и на другие города, составлявшие «промышленный треугольник» Северной Италии – Турин и Геную, – низовые комитеты также пустили прочные корни и в соседних промышленных районах. За образованием низового комитета на фабрике чаще всего следовала стачка, и благодаря огромному влиянию комитетов забастовочное движение вскоре начало выдвигать единые требования, послужив основой для огромной стачечной волны, охватившей Север в конце 1968 года.
Хотя забастовки и начинались с требования повышения заработной платы, рабочие многих из участвовавших в них предприятий вскоре включили в свои требования такие пункты, как уменьшение дифференциальных ставок заработной платы на уровне завода, улучшение условий труда, и (что придало забастовкам общенациональный характер) увеличение уровня заработной платы для южноитальянских рабочих, многие из которых получали среднюю зарплату, на треть уступавшую оплате рабочей силы североитальянских пролетариев. Несколько забастовок, поддержавших те же требования, были организованы в Южной Италии, и, ощутив всеобщую поддержку этих требований, обычно равнодушные к проблемам неквалифицированных рабочих профсоюзы объявили о своей поддержке движения.
В то же время на заводах «FIAT» в Турине снова начались волнения. После ряда «диких» забастовок с требованиями повышения заработной платы, организованных заводскими низовыми комитетами, в начале июля 1968 года профсоюзы рабочих «FIAT» в Турине объявили о проведении однодневной всеобщей забастовки. Так как многие рабочие рассматривали объявленную забастовку как попытку профсоюзов создать видимость своего участия в пролетарской борьбе, рабочие и их низовые комитеты 3 июля организовали шествие в поддержку своих требований. Шествие началось ранним утром, когда тысячи рабочих выступили от проходной завода «Mirafiori», скандируя «Чего мы хотим? Всего!». После того как к участникам марша присоединились профсоюзные функционеры с плакатами, на которых содержались призывы к принятию правительственных мер по сокращению стоимости жизни, контраст между боевыми рабочими «FIAT» и осторожными профсоюзными деятелями стал ясен как никогда.
Окруженный колоннами полиции марш вскоре перерос в столкновения между ней и рабочими. Как и во время событий 1962 года, рабочие воздвигли баррикады вдоль Корсо Траяно и сражались с полицией на протяжении двух дней. Всю следующую неделю в Турине проходили общие собрания рабочих, а забастовки стали постоянной составляющей жизни заводов «FIAT» на протяжении всего оставшегося года.
Многие из забастовок 1968 года начались в форме «диких» стачек, даже если профсоюзы и были вынуждены дать на них официальное согласие, чтобы «сохранить лицо», и значительная часть рабочих выступлений, особенно тех, которые были организованы низовыми комитетами, проходили согласно принципам прямой демократии. В связи с этим, представления о необходимости передачи полномочий за переговоры с администрацией должностным лицам профсоюза были полностью отброшены рабочими массами. Одновременно с образованием низовых комитетов на предприятиях, забастовочная волна содействовала использованию других форм рабочей борьбы. «Чихающие» забастовки, во время которых происходили внезапные переходы от остановки работы к ее возобновлению, были впервые применены итальянскими рабочими в то время, так же как и «шахматные» забастовки, при проведении которых различные подразделения фабрики прекращали работу в разное время.
Массовые забастовки продолжились и в 1969 году, достигнув кульминации осенью того года. Начавшись с всеобщей забастовки металлургов с требованиями заключения новых трудовых договоров, «горячая осень» 1969 года ознаменовалась единовременным участием до полутора миллионов рабочих в забастовочном движении. В то же время, осенние забастовки 1969 года характеризовались не только усилением тенденций рабочей борьбы предыдущих лет, но и применением профсоюзами новой стратегии восстановления своего влияния на производстве. Вместе с политическими маневрами профсоюзных вождей, она позволила профсоюзами подчинить себе массовую борьбу фабричных рабочих, что означало начало конца автономного рабочего движения в Италии.
Осознав выгодность переведения забастовок на линию традиционной профсоюзной деятельности по сравнению с продолжением старого курса на открытое противостояние требованиям рабочих, профсоюзы использовали стратегию «оседлания тигра» рабочей борьбы для возвращения пролетариата под свое влияние. Рабочие требования предшествовавшего года, ранее объявлявшиеся «экстремистскими», теперь стали частью официальной риторики профсоюзов.
Профсоюзы начали дистанцировать себя от политических партий, с которыми они ранее сотрудничали, так как последние, увязнув за двадцать лет в политических спорах и перетасовке правительственных коалиций, оказались не в силах адекватно реагировать на требования рабочего класса. Напротив, профсоюзы, несмотря на дискредитацию своего руководства, все еще пользовались некоторой популярностью среди многих рабочих. Этот факт был общеизвестен, поэтому провозглашение профсоюзами собственной «независимости» от политических партий, все равно насколько действительной, было необходимым моментом восстановления популярности профсоюзов среди рабочего класса. В частности, ВИКТ, несмотря на сохранение теснейших связей с ИКП на различных уровнях, объявила, что она более не нуждается в одобрении партийными органами своих решений на производственном уровне. Аналогичные шаги были сделаны другими профсоюзными федерациями. Создав видимость собственной поддержки радикальных форм и методов рабочей борьбы, профсоюзы смогли заручиться поддержкой сотен тысяч рабочих во время официально объявленных забастовок осени 1969 года, и в конечном итоге добились согласия нанимателей на заключение нового «национального договора» в декабре того же года.
Условия «национального договора» включали введения 40-часовой рабочей недели, равного повышения заработной платы для всех категорий рабочих, признания права профсоюзов на организацию собраний рабочих во время рабочего дня и увеличение норм заработка новопринятых работников. Так как заключение столь выгодного соглашения привело к резкому падению влияния ранее могущественных революционных групп, последние выступили против «национального договора». Однако в новых условиях им оставалось только выступать со стороны с заявлениями о продажности профсоюзного руководства.
Массовые забастовки итальянских рабочих продолжались и в начале 1970-х годов, причем, после удачных забастовок строителей и рабочих химической промышленности, борьба за улучшение условий труда и расширение профсоюзного представительства вышла за пределы сектора машиностроения и перелилась в отрасли, ранее отличавшиеся низким уровнем классовой борьбы. Государственные служащие, санитары, почтовики, работники ресторации, гостиничные служащие и работники торговой сферы – все они организовывали собственные забастовки, чаще всего завершавшиеся успехом.
Требования профсоюзов о заключении коллективных трудовых соглашений на уровне отдельных предприятий были охотно восприняты рабочими, которые сильнее верили в возможность осуществления своего контроля над рабочими местами, чем прежде. Довершило волну рабочей борьбы образование «производственных советов», делегаты которых избирались самими рабочими. Несмотря на ожесточенное сопротивление со стороны нанимателей, советы функционировали, по мнению профсоюзного руководства, «в целях усиления рабочей демократии» и «формирования стратегии профессиональных союзов». Революционные группы выступали против «производственных советов», считая их формой ограничения боевой рабочей борьбы.
В 1973 году количество бастующих рабочих достигло наибольшего числа с 1969 года (6 миллионов человек), а количество членов профсоюзов стремительно возросло. К 1975 году было подсчитано, что за семь лет количество членов двух основных профсоюзных федераций увеличилось более чем на 2,5 миллиона человек. В том же году в знак протеста против неуступчивости нанимателей по вопросу о продлении коллективных договоров рабочих-металлургов была также организована успешная захватная стачка на заводе «FIAT Mirafiori».
Радикальные формы рабочей борьбы 1960-х – начала 1970-х годов позволили итальянскому рабочему классу добиться значительного повышения уровня жизни. Новые формы рабочей борьбы, использованные итальянскими пролетариями, и попытки осуществления рабочего самоуправления на предприятиях принесли значительные плоды и позволили многим рабочим осознать уровень своего влияния на производстве. Еще более значительным для рабочего класса Италии были его ранние попытки выйти из-под влияния цеховых профсоюзов. Создание производственных революционных групп, таких как низовые комитеты, организовывавших забастовки независимо от профсоюзов, представляло реальную альтернативу реформизму, могущую открыть путь за пределы обычных ограниченных требований профсоюзов. Подчинение фабричного движения профсоюзам стало большой победой профсоюзной бюрократии над рабочим классом. Надев маску «борцов за рабочее дело», профсоюзные чиновники смогли вновь вернуть пролетариат под контроль «традиционных представителей рабочего класса», и благодаря этому привязать их к провальной стратегии политического реформизма, господствовавшей в итальянской политике с момента завершения Второй мировой войны.
1 Имеются в виду выборы 1958 года, по итогам которых образовался неформальный блок левого крыла Христианско-демократической партии (ХДП) и Итальянской социалистической партии (ИСП), разорвавшей отношения с Итальянской коммунистической партией (ИКП) после событий 1956 года в Венгрии. Главой правительства стал Аменторе Фанфани (1958-1959, 1960-1963) – Прим. переводчика.
