Политолог Лоурен Янг изучала, как граждане принимают решения о выражении своей политической позиции в автократических режимах, в том числе в Зимбабве в 2014-2015 гг. (там с 80-х годов до 2017 правил диктатор Мугабе: однопартийная система, жесткое подавление инакомыслия, репрессии, полицейское насилие, все, как мы помним, знаем, видим).
Чтобы проверить, как спровоцированные властью эмоции страха влияют на “репрессивные риски”, был задуман эксперимент (как ей это удалось и как соблюдались этические правила, читайте статью). В нем приняло участие 671 людей, имеющих оппозиционные взгляды и опыт участия в оппозиционных выступлениях. Причем уровень вовлечения был разный – от сочувствующих до активно участвующих. “Оппозиционеров” (будем называть их так) в случайном порядке поделили на контрольную группу и собственно участников эксперимента.
Участников экспериментальной группы опять же в случайном порядке делили на ещё две группы, и далее специальный интервьюер подвергал их процедуре, которая носит название fear treatment. Попавшие в первую группу эксперимента должны были вспомнить из собственного опыта какую-нибудь общую эмоцию страха, не связанную с политикой в Зимбабве. Как правило, это были темнота, болезни, колдовство. Попавшие во вторую группу эксперимента должны были вспомнить эмоции политического страха, которые поддерживались воспоминаниями о пережитом политическом насилии (избиении на митингах, задержаниях, пытках в отделениях).
Дальше эти ощущения и этот опыт обсуждались с участником эксперимента в обеих группах. После чего Лоурен Янг просила оценить участников их склонность участвовать в шести актах несогласия: 1) носить футболку оппозиционной партии 2) пересказать шутку о Мугабе 3) пойти на митинг оппозиции 4) отказаться пойти на митинг правящей партии 5) сказать агенту госбезопасности, что ты поддерживаешь оппозицию 6) свидетельствовать в суде о полицейском насилии.
Эта часть эксперимента называлась гипотетической. Потому что участники должны были представить гипотетические действия “что если”. Но в завершении разговора был еще и маленький поведенческий эксперимент. Участникам предлагалось взять с собой на память браслет с символикой оппозиции.
В отличие от контрольной группы, те, кто был погружен в атмосферу страхов, меньше соглашались делать вышеперечисленные действия. Например, если в контрольной группе 28% оппозиционеров выразили желание шутить про диктатора, в группах “напуганных” таких стало уже 7-8%.
Причем те, кто подвергался воздействию страхов политических репрессий, соглашались совсем неохотно. Например, в контрольной группе 53% хотели поселить следующий оппозиционный митинг, среди напуганных общими страхами – только 30%, среди тех, кто вспоминал страхи политические – 25%. И конечно, те, кто подвергся воздействию страха, почти не брали с собой браслетик с эмблемой политической партии.
Вывод прост. Максимально демонстративное нарушение законности, полицейское насилие, публичное избиение и насилие над задержанными имеет свою социальную функцию: это страх, который оказывает деморализующий эффект на несогласных граждан. Но есть и еще один важный вывод. Эмоция страха не только снижает желание сопротивляться, но и уменьшает ощущение, что кругом много людей, которые “думают как я”. Как пишет сама Лоурен Янг, “в то время как 39% участников из контрольной группы считают, что большинство из их оппозиционно настроенного окружения примет участия в следующей акции протеста, среди тех, что подвергался воздействию общих страхов, таких осталось 30 %, а среди тех, кто обсуждал полицейский произвол, к этой идеи склонились только 20%”.
Страх не только тебя убивает политически, он делает тебя одиноким.
Многократно замечали, что люди сами себя цензурят и сами себя ограничивают в активности там, где власти ещё не способны следить или наказывать.
Впечатление, которое запомнилось надолго после первых акций – удивление от того, как много на самом деле сходит с рук. Как много остаётся незамеченным для органов.
Конечно, риски есть. Ощущение безнаказанности растет, и в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что прошел по краю. И узнаёшь, где на самом деле находятся щупальца контроля. Так вырабатывается здравое чувство опасности.
Но некоторые люди выбирают перестраховаться – особенно новички. Ещё не зная, где граница возможного, поставить ее самому. Баланс эффективность/безопасности у многих слишком сильно смещен к безопасности.
Иногда надо просто больше рисковать, чтобы узнать границы возможного. Даже известные всем «негативные» примеры могут ещё не указывать на опасность, если это отдельные случаи. Смысл «Нового Величия» или «Сети» – вызвать страх.
Кто-то проиграет, их опыт покажет остальным риски. Но сообщество в целом выиграет.
источник тг-каналы (не)занимательная антропология, Анархия+
