Никос Романос о решении суда по делу «индивидуальных террористов»
Вчера череда наших уголовных дел закончилась тем, что государство осудило нас на десятки лет лишения свободы как “индивидуальных террористов” с элементами и обвинениями, которые теперь станут обыденным делом для формальных судов и уголовного законадательства.
Решение вчерашнего суда является точкой отсчета для политических процессов и новых корреляций, которые формируются на карте криминальных репрессий против анархистского движения.
Они утвердили, законное оружие государства, инструмент под названием «индивидуальный терроризм», который является не чем иным, как криминализацией анархистской политической идентичности и служит в качестве достаточных доказательств для осуждения бойцов в соответствии с законом о борьбе с терроризмом (187A). Даже, если товарищ был окончательно оправдан за участие в организации, как это было с нами, их политическая идентичность может служить средством для осуждения по статье 187А, как неоднократно говорилось из уст прокурора Апостолаки – “они анархисты , поэтому их действия являются террористическими”, “они не изменили своих взглядов, так что, их действия не могут быть охарактеризованы иначе”. В то же время создается новое усовершенствованное поле для расширения 187A, в котором анархистские действия, выходящие за рамки гражданской законности, будут охарактеризованы как “индивидуальный терроризм”, увеличивающий продолжительность приговоров и время, заключения в тюрьме.
Характерным является мой собственный пример, в то время как за экспроприацию в Вельвенто, Козани, я был приговорен к 11 годам лишения свободы без положений 187А, а за несколько патронов и три поджога я был приговорен к 18 годам лишения свободы, даже студенту первого курса очевидно, что эти действия имеют гораздо меньший уголовный вес, чем вооруженная экспроприация банка. Поэтому, согласно той причине, по которой я попал в тюрьму, меня отпустили бы из тюрьмы в течение некоторого времени, однако меня теперь удерживают ещё десятками лет за спиной, основываясь на репрессивном новшестве индивидуального терроризма, который впервые применяется против заключенных анархистов.
Конечно, этот факт не является ни нейтральной находкой, ни обманным представлением действительности, это лучшее доказательство того, что анархисты представляют реальную угрозу системе даже в периоды упадка анархистского движения. Потому что, по сути, вчерашние решения были не чем иным, как осуждением анархической идентичности. Осуждение политической защиты наших действий и нашего выбора в буржуазных судах, осуждение того факта, что мы не склоняемся, чтобы поцеловать крест покаяния, и не преклоняем колени перед нашими угнетателями, как это происходит каждый день в залах апелляционного суда и суда Evelpidos, мы стоим с высоко поднятой головой.
Фактично, вчерашние приговоры хотели навязать громкое послание государственного террора тем, кто ведет подрывные бои в рядах анархистского движения. Попытка вселить страх в наши радикальные начинания, чтобы поставить под сомнение эффективность борьбы, не дать новым товарищам зажечь и распространить пламя солидарности в крупных городах, разделить средства анархической борьбы на допустимые и недопустимые на основе уголовных репрессий и продления сроков по статье 187A, который является не более чем заточенным ножом в руках полицейского и судебной системы, чтобы сделать нас пленными трофеями в зоопарке исправительных колоний, которые будут там удерживаться, для того чтобы напомнить остальным, что они могут пострадать от любой попытки атаковать систему. Кроме того, это не случайно, что пока не был оглашён приговор в СМИ стояла полная тишина по этому вопросу, как только решение было вынесено, оно стало предметом новостей как постоянное напоминание о том, что государство мстит своим политическим оппонентам.
И действительно, это уже реальность, при которой государство и его механизмы тюремного заключения уготовили самое мстительное отношение к тем, кто оспаривал его всемогущество. Это также факт, говоря на языке истины, который задевает наши сердца. Задевает годы нашей молодой жизни, брошенной на расточительство тюрем, причиняющий страдания нашим родственникам, которые ввергнуты в беспощадную психологическую войну, и оказались заложниками борьбы которую они не выбирали, это также задевает наших друзей и товарищей, которых становится всё больше в тюрьмах, это задевает наших людей, которые покидают зал суда в унынии, причиняя боль тем, кто кричит, чувствуя, как гнев их душит. Но это также и реальность, при которой боль никогда не может сравниться с болью жизни, задыхающейся в апатии, безразличии и корыстных интересов.
Боль, которую государство и капитализм щедро рассредотачивает в тюрьмах, психиатрических больницах, концентрационных лагерях и лагерях беженцев, на сухопутных и морских границах, в мастерских цивилизованного Запада, созданных многонациональными монополиями в странах третьего мира, чтобы расширить свою производственную базу, спрессовывая трупы детей, не может быть преодолена, если мы будем отварачивать наш взгляд, закрывать глаза, безвредным протестом в рамках, определенных для нас системой.
Боль, которую испытывает человек, преданный борьбе за дело свободы, – это тот, кто питает очаг неповиновения и восстания против государства и его слуг. Именно они порождают радикальные теории, становятся соучастниками исторического становления подрывных событий, когда они оказываются с книгой в руке, изучая истории прошлого исторического опыта товарищей, которые своими действиями способствовали нашему общему делу, добавляя свой камень к развитию революционной истории.
С другой стороны, боль жизни, утонувшая в компромиссе и апатии, – это боль, которая является экзистенциальной, это боль новой жизни, которая научилась подчиняться приказам, быть дисциплинированной перед сильными, быть безразличной к угнетению и эксплуатации тех, кто рядом с ними, до тех пор, пока она не коснется их, это боль психологически поврежденных, однородность за производимыми социальными стандартами, размытая индивидуализация, это боль экзистенциального вакуума, который в эпоху капиталистического процветания покрывался арендой автомобилей, новым набором домашней мебели, дешевых развлечений, и в настоящее время оказавшийся в ловушке OAED (службы безработных), в церковных приютах, в выборе толерантности к этому условию, а не в организации сопротивления, чтобы свергнуть его.
Таким образом, столько раз, сколько мы могли бы повернуть время назад, наши сердца предпочли бы пройти через дикую и особую красоту анархистской борьбы, путём конфликта с властью во всех ее формах, во все те моменты, когда убийственный класс цивилизованного мира нарушается восстанием рабов, теми, кто отказывается быть рабами и становится борцами, которые несут в себе пламя свободы.
Те, кто являются анархистами, гордятся этим, и все эти презренные и мелкие люди, такие как Ганиатос, Апостолакис, Музакис и тому подобные, которые суетятся дабы затмить нас, могут изобретать новые юридические термины, строить обвинительные заключения, разрывать сам Уголовный кодекс в своей ярости против тех, кто перед ними.
Анархистское движение пролило свою кровь и доказало за свою долгую историю, что оно будет настойчиво и упорно искать пути противодействия тем, кто последовательно организует его уничтожение. Ответственность за судебные изменения лежит на многих, и каждый из них в отдельности выполняет свою роль. На политических обязанностях правительства SYRIZA, которые касаются законов о борьбе с терроризмом и его выборочной щепитильности к случаям, когда это может иметь политический интерес, на закрытых ртах “движений” или заблокироанных “прав”, которые ищут проблемы, которые они будут поднимать, чтобы изменить текущую политическую повестку дня, на тех, кто участвует в этом конкретном злорадстве, до антитеррористического подразделения и следователей, которые выдвинули обвинения и составили обвинительные акты с целью нашего законного искоренения.
Некое связующее звено власти, которое не зависит от внутренних конфликтов, находит общую область действий в борьбе с «внутренним» врагом и борется с ним всеми имеющимися средствами.
Если в чем-то и есть уверенность, то этот конкретный судебный ход не будет предан забвению, а станет плацдармом для борьбы с антитеррористической политикой, текущими террористическими процессами и исключительными случаями в отношении политзаключенных. Имена Ганиатос, Музакис, Апостолакис и всех остальных будут запечатлены в памяти всех тех, кто борется за анархию и свободу, а движение будет следить за тем, чтобы выбить стулья из-под стоящих на них, сбрасывая их с пьедестала высокомерия к новому недоверию и общественному осуждению. Туда где фальшивый идол окровавленного Бога, которому поклоняются эти люди, будет наблюдать, как они падают.
В заключение мы можем с уверенностью сказать, что осуждения государства и его назначенных слуг не нагнетают нас и не терроризируют нас, ни нас, ни товарищей, которые борются за наше общее дело. Анархия в нашем сердце будет гореть до тех пор, пока она не сожжет последние остатки этого старого мира, который порождает все это технократическое уродство, которое охватывает каждый сантиметр этой планеты. До того прекрасного дня, когда свободные и пленные товарищи зайдутся в улыбке удовлетворения за справедливый акт нашей борьбы, запечатленный в каждом жесте, борьба продолжается и будет продолжаться против организаторов всех мелких и больших ударов по нашей жизни.
Сила и солидарность со всеми теми товарищами, которые стоят рядом с нами
Анархия восторжествует….
Все продолжается!
Тюрьма Коридаллос, 27 марта 2018 года
Никос Романос
(источник, перевод Анархия Сегодня)
