Анархисты в бунтующем в эти дни Чили большую часть времени проводят в боях на улицах, пытаясь внести свой вклад в этот исторический для их страны момент. Но даже в эти жаркие дни, товарищи находят минутку для того чтобы поделиться в письменной форме своими мыслями о происходящем. Ниже мы перевили два недавно написанных текста от анархистов прямо из горящего «капиталистического рая» в Латинской Америке:
Текст от 26 октября 2019 года
В настоящее время в Чили действует чрезвычайное положение, объявленное правым правительством Себастьяна Пиньеры в результате вспышки восстания, которое произошло в пятницу, 18 октября 2019 года. Этот текст возник из-за необходимости сообщать товарищам из разных частей света о нынешней ситуации, сложившейся на этой территории. Мы поделимся здесь мыслями о том, что мы считаем важными моментами, о которых следует рассказать, для того чтобы, способствовать пониманию текущего момента согласно анархистской точки зрения.
Начало: борящаяся молодёжь и искра, которая зажгла костёр
В октябре после недели массовых уклонений от оплаты проезда в метро из-за повышения стоимости билетов, в которых участвовали в основном старшеклассники, многочисленные случаи индивидуального и коллективного неповиновения распространенных в различных частях города Сантьяго, привели к разрушению инфраструктуры и столкновениям с полицией внутри и за пределами станций метро.
В пятницу, 18 октября, распространение этих массовых уклонений и уровень радикализма, который они приобрели, были неожиданными для многих и недооценены правительством, которое вместе со своими верными журналистами и социальными исследователями до сих пор не могут объяснить, почему эти события привели к широкомасштабному хаосу, который продолжается и по сей день.
Первый акт: вспышка беспрецедентного восстания в постдиктаторском Чили
В пятницу, 18 октября, восстание было радикализировано в тот момент, когда столкновения с полицией и разрушение капиталистической инфраструктуры охватили улицы в центре Сантьяго. Начатые на окраине правительственного дворца, акции уличного насилия вскоре ближе к поздней ночи распространились в различных частях города.
Столкнувшись с массовым восстанием и рассеянным хаосом в нескольких городских секторах, полицейские силы не смогли сдержать всплеск ярости, который с того дня охватил широкие слои общества, казалось бы, спящего и измученного различными формами угнетения и нестабильностью жизни, возникшей в результате преемственности неолиберальной экономической системы и полицейского государства, установленного в Чили во время недавней гражданской и военной диктатуры (1973-1990 годы), условия существования и господства укреплялись левоцентристскими и правыми правительствами, которые чередовались во власти после возвращения к демократии.
К беспорядкам, начавшимся в центре города, позднее присоединились тысячи людей, собравшихся в соседних районах, они выражали свой протест ударами по пустым кастрюлям, а также активизируя очаги беспорядков, пожаров и разрушений, которые отразились на десятках автобусов и общественных и деловых зданий, десятков станций метро подвергшихся нападению, разграблению и поджогам, толпы возмущённых людей, громили и поджигали до поздней ночи.
Очевидно, что правительство не упустило возможности, ввести чрезвычайное положение в городе Сантьяго, чрезвычайное положение, которое включает в себя вывод военных на улицу и контроль за порядком со стороны Вооруженных сил.
Однако массовый, органический, неконтролируемый и беспрецедентный бунт по сценарию постдиктатуры уже разворачивался, разрушая на практике повиновение, покорность и страх, навязанные десятилетиями капиталистического правления в Чили.
Второй акт: возрастание деструктивного неподчинения и начало комендантского часа
В субботу, 19 сентября, в условиях сохраняющихся и обостряющихся беспорядков, в различных частях города начинают размещаться вооруженные силы. В центре Сантьяго и на окраинах военные охраняют улицы, торговые объекты и станции метро. Однако протестующие всех видов, переполненные памятью о репрессиях, пережитых несколько десятилетий назад в годы диктатуры, не отступили и повсеместно отвергали присутствие военных.
В этот же день число автобусов, автомобилей и станций метро, подожженных демонстрантами, увеличилось. В то же время разграбление супермаркетов и крупных торговых центров становится неконтролируемым, и образ сотен людей, возвращающих свои жизни, похищая товары из потребительских центров, стал одним из самых ярких образов дней восстания и стал важным фактором для подавленного правительства, чтобы в тот же вечер ввести в Сантьяго комендантский час.
Без всякого стыда президент и начальник военного ведомства, отвечающий за город, сообщают СМИ об ограничении “гражданских свобод”, которое началось в тот вечер с 19:00 до 6:00 следующего утра. В ту ночь демонстрации, беспорядки, грабежи, пожары и столкновения с репрессивными силами продолжались снова до раннего утра по всему городу.
В период с субботы по воскресенье искра ярости распространилась еще дальше, вызвав массовые демонстрации и сцены жестокого насилия в других регионах страны, уступая место новому моменту всеобщего хаоса с многочисленными актами восстаний и беспорядков в различных городах, оставляя под осадой, руинами и пеплом всего за пару дней добрую часть городской инфраструктуры с баррикадами, вандализмом и поджогами муниципальных зданий, правительственных зданий, торговых центров и зданий официальных СМИ. К тому времени восстание уже превзошло любые конкретные требования, поскольку люди из разных стран и мест нашли друг друга на улице в разгар протестов и беспорядков, открывающих огромный критический разрыв в чилийской неолиберальной системе и ее модели капиталистической/экстрактивистской эксплуатации, которая затрагивает всю территорию.
Начиная с воскресенья, 20 октября, правительство объявило чрезвычайное положение и комендантский час в отношении всех восставших городов, однако беспорядки продолжались до поздней ночи, превзойдя ожидания и демонстрируя, что гнев и насилие, развязанные народом против установленного порядка, сломили страх и пассивность, которые десятилетиями царили в широких слоях чилийского населения.
Третий акт: борьба с государственной стратегией репрессий
С началом чрезвычайного положения государственные репрессии обострились, а также открыто распространились на различные территории восстания.
Как анархисты, мы ясно даем понять, что не занимаем позицию жертв, однако всегда полезно делиться информацией о тактике, которую власть применяет на практике в рамках противостояний с повстанцами и восставшим населением в целом.
В нынешних условиях репрессивный арсенал чилийского государства осуществил следующее:
– Более 2000 человек были арестованы и более 15 человек были убиты в дополнение к неустановленному числу людей, числящихся пропавшими без вести.
– Стрельба различными видами снарядов, в том числе слезоточивым газом, резиновыми пулями и боевым оружием, направленным против демонстрантов, в результате чего растёт неопределённое число раненных и убитых, также совершаются убийства и наносятся травмы животным и людям, живущим на улицах.
– Физические, психологические и сексуальные посягательства и пытки в отношении задержанных лиц на улицах, в транспортных средствах и полицейских участках.
– Похищение людей с использованием полицейских и гражданских транспортных средств. Были распространены фотографии людей, запертых в багажнике полицейской машины.
– Выстрелы в спину людям на улице, которым даётся ложная возможность убежать от задержаний.
– Ложные разрешения, выданные полицией и военными на разграбление супермаркетов, заканчиваются арестами и убийствами, о которых позже сообщают как о смертях, вызванных в результате беспорядков.
– Пожары в крупных коммерческих помещениях, вызванные репрессивными силами, с тем чтобы компании могли получить соответствующую страховку. В некоторых из этих пожаров были найдены сожженные трупы.
– Выталкивания людей из движущихся полицейских машин, а затем расстреливая их.
– Подвешивание тел убитых на пустырях и живых людей в полицейских участках.
Широкое использование социальных сетей, таких как Instagram, Twitter и Facebook, позволило незамедлительно распространить бесчисленные аудиовизуальные свидетельства описанных выше ситуаций, которые распространяются «альтернативными» и связанными с борьбой группами, тем самым нарушая коммуникационную стратегию, развернутую правительством и поддерживаемую официальными СМИ, исторически подчиненными власти.
Государственное информационное наступление представляет собой еще одну часть репрессивных действий, пытаясь завоевать умы людей с помощью следующих методов:
– Цензура и контроль информации с целью лицемерного сокрытия, оправдания и/или оспаривания записей, связанных с репрессиями.
– Выступления представителей государственных органов по телевидению, которые включали признание социального кризиса, который должен быть разрешен посредством “нового общественного договора”.
– Явное указание на состояние войны с внутренним врагом, якобы организованного с целью посеять хаос и напасть на небольшие магазины, школы и больницы. Особое внимание было уделено криминализации мародеров и вандалов. Кроме того, в сообщении на государственном телевизионном канале было упомянуто, что беспорядки были организованы нигилистическими анархистскими ячейками.
– Непрерывное освещение новостей в течение дня внушало страх дефицита из-за грабежей, распространяя идею о том, что кражи будут распространяться на обычные дома.
– Дискурсивное разделение демонстрантов на добрых, законных и мирных в противовес насильственным, против которых будут оправданы любые репрессии.
– Презентация плана экономических и социальных мер, направленных на проявление заинтересованности в решении существующего кризиса.
– Представление военных в качестве миротворцев и защитников.
К счастью, репрессивная и коммуникационная стратегия дискредитированного правительства не принесла ожидаемого эффекта, и неповиновение сохранилось, несмотря на то, что некоторые вечно покорные и послушные граждане сотрудничали с властью, добровольно участвуя в уборке улиц и наблюдении за окрестностями, используя желтые жилеты и наделяя эту одежду совершенно другим смыслом, отличным от значения восстания, которое стало известно после недавних диких протестов во Франции.
Наша анархическая позиция: заметки к эпилогу, которого ещё не существует
В период со среды, 23 октября, по четверг, 24 октября, правительство и репрессии пытались продемонстрировать более мягкое лицо в связи с продолжающимися демонстрациями и большим количеством очагов восстания, к которым добавляется постоянное раскрытие доказательств о репрессивных актах и общедоступной информации об использовании станции метро в качестве тайного центра содержания под стражей со свидетельствами о пытках.
Кажется, в результате ежедневных протестов, беспорядков и столкновений, на сегодня все признаки указывают на то, что общее восстание немного снизило свою интенсивность. Многие из нас считают, что это может привести к постепенному умиротворению с сохранением некоторых очагов восстания, усилению избирательных репрессий против людей, уже известных своим участием в общественных движениях, коллективах и в среде радикальной борьбы. На самом деле, люди, связанные со студенческими и экологическими движениями, уже арестованы.
Несмотря на то, что может произойти, те из нас, кто сталкивался с властью задолго до нынешнего социального взрыва, знают, что все перечисленные выше репрессивные и информационные практики являются частью репрессивного арсенала, с которым мы и другие группы сталкивались на протяжении всего существования государства и власти на протяжении всей истории. Поэтому то, что мы наблюдаем сегодня, является постмодернистским возрождением методов и стратегий, уже развернутых в предыдущих диктаторских и демократических режимах в Чили, Латинской Америке и остальном мире, где власть чьи интересы были затронуты без колебаний показывала свое истинное лицо планового и систематического угнетения.
Мы знаем, что противостояние и конфронтация с властью велась на протяжении веков бесчисленными поколениями повстанцев, мятежников, революционеров и подрывников, точно так же, как мы уверены, что мы, анархисты, будучи вместе с общинами Мапуче в сопротивлении и молодежью в капюшонах, которые в последние два десятилетия прознали, что пытки, тюрьма и смерть являются частью репрессивной политики государства перед лицом сопротивления и постоянной атаки, которую мы развиваем против капиталистического и авторитарного социального порядка.
Сегодня многие люди становятся свидетелями того, что мы пропагандировали в течение многих лет: что власть имущие не против обманывать, пытать и убивать, чтобы защитить мир, который они построили в своих интересах, и что единственный возможный выход из под власти над нашими жизнями начинается с разрушительного восстания против всего, что навязывают те, кто пытается сделать наше существование постоянным режимом рабства и ворует нашу свободу.
Мы полностью осознаем, что все нюансы репрессий со стороны государства, в том числе те, которые пытаются изобразить «добрые» лица, являются частью руководства по борьбе с повстанцами, введенного в действие в Алжире, усиленного в латиноамериканских диктатурах и продолжаемого оккупационными войсками в Ираке, Гаити и в других частях мира. Мы четко знаем, что массовые и избирательные репрессии, пытки, истребление и тактика психологической войны не новы, и сегодня мы живем и сталкиваемся с ними в сценарии, который никогда не задумывался как возможный: развивать нашу повседневную жизнь и нашу борьбу в условиях чрезвычайного положения с военными на улице.
Мы также знаем, что существование, распространение и сохранение анархических идей и практики конфронтации на протяжении последних десятилетий на чилийской территории представляет собой реальный, жизненно важный и динамичный элемент, который каким-то образом способствовал выявлению и нападению на символы и цели, связанные с властью, в разгар нынешних беспорядков, а также способствовал распространению радикальной боевой субъективности против мира капитала и власти. Однако мы честно заявляем, что недовольство, вызванное беспрецедентным насилием в демократической Чили, соответствует всеобщему восстанию без лидеров, в котором анархические личности являются лишь одними из многих действующих лиц, присутствующих на улицах.
Мы никогда не верили в благие намерения демократической лжи, поэтому нас не удивляет, что репрессивные силы направляют свои пули в сторону детей, стариков и животных. Сегодня мы также учимся жить с комендантским часом, который ограничивает мобильность, перемещение и возможность обнимать и общаться с друзьями, товарищами и близкими.
Многие эмоции и ощущения переплетаются каждый день и каждую минуту: ярость, бессилие, нервозность и доля беспокойства проникают в сердца и умы многих людей, смешиваясь с настроением и жаром борьбы и неоспоримым фактом, действительно разрушающим субъективные и материальные цепи вместе с другими, которые никогда прежде не были с нами на той же стороне баррикады.
Тем не менее, мы не питаем надежд и не обманываем себя, потому что мы знаем, что это может быть просто массовым излиянием накопленной и сдерживаемой до этого ярости, а затем возвращение к новому нормальному состоянию, захваченному оппортунистами любого политического оттенка, как некоторые из них пытались сделать в эти дни хаоса. В этот момент, как и в любой другой, мы будем продолжать действовать как анархичные личности против всех форм власти.
Они хотят, чтобы мы были параноиками, огорчены и изолированы, но мы по-прежнему активно участвуем в борьбе, а также применяем на практике инструменты самоконтроля, психологического и эмоционального самообладания, как лично так и коллективно, чтобы продолжать жить, жить и бороться. Когда мы заканчиваем писать этот текст, над нашими головами летают военные вертолеты, в окрестностях горят баррикады, и звук протестов и столкновений остается живым и наполняет нас силой, чтобы продолжать делать историю в многолетнем опыте конфронтации за полное освобождение.
Мы ценим все жесты международной солидарности, выраженные товарищами по всему миру, и предлагаем распространить эти слова и перевести их на самые разные языки и диалекты.
Ничего не закончилось, всё продолжается
Сегодня, как никогда ранее, мы продолжаем бороться с государством, капиталом и любой властью
Sin Banderas Ni Fronteras/ Ни границ, ни флагов
источник, перевод Анархия Сегодня
Куда мы идём? К неопределенности и постоянному конфликту! Несколько слов о восстании в октябре (Чили)
Текст от 27 октября 2019 года:
«Начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.» Франц Кафка
Неукротимый протест старшеклассников против подъема платы на проезд в метро и немедленный репрессивный ответ создали благоприятную обстановку для того, чтобы через несколько дней социальная война выразилась в явном варварстве.
Динамика конфликта была быстрой, непредсказуемой и инстинктивной. Фрустрация, ориентированная главным образом на подземный общественный транспорт, распространилась и начала вспыхивать, становиться заметной, распознавать формы борьбы, взрываясь буквально на каждом углу Сантьяго.
18 октября 2019 года в столице началось всеобщее восстание; баррикады и столкновения следовали друг за другом каждую минуту и повсюду. Различные символы, структуры и инфраструктура власти были атакованы по всему городу, и вскоре, по всей стране.
Порядок нарушился, и всяческие нарушения закона наводнили улицы, внезапно граждане собрались и атаковали то, что они всегда считали своими цепями. Нет никакого планирования, а спонтанность, которая умеет четко распознать своего врага: государство, капитал и их репрессивные силы. Цели, которые были повреждены или разграблены, являются наилучшим примером: министерства, финансовые учреждения, разрушительные земельные компании, большие склады, на которых хранятся товары и продукты питания, и так далее.
Революционное насилие было одобрено и начато самыми разными слоями угнетенных.
Некоторые отвратительные теоретики или последователи самой низкой «политической конкуренции» отмечали: Где были анархисты? Что ж, ответ прост и очевиден: на улице, в кварталах, поближе к бунту, в уличных боях.
Несомненно то, что у нас не было времени, чтобы сесть и написать или даже набросать некоторые идеи, это было просто невозможно в эти дни. В связи с расширением и ростом восстания, которое порой казалось способным реально и эффективно поколебать государство в короткие сроки, ответом властей было введение “чрезвычайного положения”, отправка войск для патрулирования улиц и введение комендантского часа, который длился несколько дней на разных территориях.
Это восстание не имеет конкретных «претензий» или «требований», или, другими словами, их так много, что в конечном счёте оно против мира, управляемого властью и товарными отношениями.
С другой стороны, репрессии обрушились с арсеналом, который, никогда и не исчезал полностью, а сегодня вновь возрождается, возобновляя свою историческую преемственность: сексуальное насилие, тысячи арестованных, сотни раненых с помощью флэшболов, LBD и боевыми патронами, десятки товарищей, потерявших глаза, сцены пыток, убийства, после которых тела бросаются в огни пожаров, чтобы прикрыть преступников в форме, совершивших эти массовые убийства, и целый ряд различных и последовательных стратегий борьбы с повстанцами.
Все движется быстро и идёт своим путем, мы анархисты, находимся на улице и пытаемся довести это до точки невозврата к власти. В ходе ведения боевых действий, в атмосфере восстания и в вытекающих из него возможностях, возникают разные мнения. Некоторые согласились с призывами и попытками сформировать районные ассамблеи, практикой “противодействия” или “народной власти”, которые в прессе охотно именуются “муниципальными советами граждан”, которые позволили бы создать список требований, и, конечно же, лиц или организаций, с которыми можно заключить сделку. Ассамблеи, которые, как мы видим, превратились в гражданскую альтернативу и мирный выход из конфликта, демонстрируя, что они являются дополнительной шестерёнкой власти.
Обострение конфликта, несомненно, открывает пути, на которых можно встретиться, строить и создавать, всегда с точки зрения борьбы и антиавторитарного подхода, соединяясь с разными людьми и группами, идущими вразрез всякому прогрессивному налогооблажению или попыткам централизованного контроля. В этой связи идея постоянной конфронтации приобретает смысл в тот момент, когда мы ничего не выдаем за установленное или вечное, динамизм борьбы должен обязательно стремиться к ликвидации любого типа власти, будь то государство, ассамблея или любой другой орган, претендующий на контроль над нашей жизнью.
Это восстание не имеет ни имен, ни единого направления, оно никому не принадлежит, потому что оно принадлежит всем бунтарям и повстанцам, которые сражаются на улице, поэтому приписывать себе те или иные действия в рамках этого восстания является просто попыткой руководить им.
С другой стороны, необходимость, возникшая и обострившаяся в ходе прошлых бесед перед лицом подобных ситуаций, но с явно более устойчивым импульсом, сегодня необходима.
Создание пространств для координации и встреч, где основным направлением будет насильственная конфронтация с государственно-репрессивными аппаратами. В этот момент власть продемонстрировала улицам свое самое жестокое лицо, и это не то, что должно парализовать нас, а является призывом поднять нашу линию видимости в соответствии с новыми сценариями, которые возникают и приближаются. Рассматривайте наступление как реальную практику, выходящую за рамки дискурса, будучи в состоянии создать инфраструктуру, которая позволит нам противостоять им. Именно здесь некоторые сомнения усугубляют напряженность; Можем ли мы поддержать, активизировать и расширить насильственное противостояние против державы в этой новой панораме? Насколько заразительным и воспроизводимым является восстание? Мы были свидетелями того,как социал-демократия подчиняла этот гнев, ограничивая его для тех, кто не имеет требований, что же касается нас, то у нас нет требований, а есть задачи, и наша задача – уничтожение государства, его покровителей и защитников. Пусть социальная катастрофа предвещает крах отношений, основанных на капиталистической логике, и это сближение заставляет нас продолжать движение к этой точке невозврата.
Как это часто бывает с нами, у нас нет ответов, как и у других организаций, которые уже планируют администрирование и федерации этих ассамблей, их продолжительность, их отзывной характер и их уставы, а скорее вопросы и отрицание, потому что мы из тех, кто понимает анархию как постоянную напряженность. Столкнувшись с неопределенностью момента, мы собираем опыт, узнаем друг друга, читаем, учимся и делимся мыслями и срочными разговорами в те часы, которые оставляют нам интенсивное уличное противостояние и неповиновение комендантскому часу. Мы знаем, что это был и может быть важный момент и что открылись ранее немыслимые возможности в фактическом разрушении государства, но наш путь всё также продолжает оставаться отрицанием даже в эти кульминационные моменты. Мы прекрасно знаем и понимаем, что превращает нас в рабов, и мы как раз должны идти в противоположном направлении.
Пусть это будет очевидным. Те, кто поддерживают, продвигают и защищают капитал и власть, являются нашими врагами.
За освобождение всех узников восстания и подрывных действий!
Солидарность с ранеными и пострадавшими!
Восстание воспроизводимо и заразительно!
«Ты не представляешь, как будут дрожать власть имущие, если мы доставим насилие к их дверям. Если они увидят, что их привилегии и их жизни будут под угрозой, они пойдут на переговоры, чтобы не потерять все.» Ульрика Майнхоф
Некоторые антиавторитарии за социальную катастрофу
источник, перевод Анархия Сегодня
