Недавно нам удалось получить из первых рук новости от сапатистов из мексиканского штата Чиапас. Обстановка там становится все более сложной и угрозы автономистскому проекту идут сразу с нескольких сторон.
Если опыт противодействия государственным репрессиям у анархистов есть, то сейчас самостоятельной враждебной сообществам силой становятся наркокартели, а Чиапас испытывает их воздействие в более брутальной и насильственной форме. Вооруженные группы наркокартелей воюют за территорию на границе с Гватемалой (гди находится штат Чиапас). Эта территория нужна им для переправки в США через Мексику наркотиков и нелегальных мигрантов. И то и другое приносит им огромные деньги и они идут на все, чтобы усилить свое влияние. Правительство не вмешивается и местные жители предоставлены сами себе. На местных выборах победил человек, про которого известно, что он участвовал в наркотрафике, он теперь губернатор штата. Наркокартели похищают местных женщин и продают в сексуальное рабство, похищают и молодых парней, заставляя их работать в наркоторговле, похищают машины и исплдьзуют их для своих дел. Если раньше в Чиапас ездило много иностранных туристов, то теперь они не едут. Люди вынуждены подчиняться наркокартелям ради заработка. Люди надеются на гражданское общество и, как ни странно это может показаться, на церковь. В Мексике сильны позиции довольно радикальной теологии освобождения и многие священники противостоят картелям. При этом, они хорошо знают местных жителей и могут действовать путем переговоров. 20 октября 2024 священник и общественный деятель Марсело Перес , известный тем, что он защищал права коренных народов, был застрелен при выходе из церкви в Сан Кристобале, где он проводил воскресную службу.
Одновременно, земли, которые сумели вернуть себе сапатисты в одной из автономных зон, подвергаются атакам со стороны жителей соседней деревни, которых поддерживает правительство.
Несмотря на все сложности, сапатисты готовы продолжать свою деятельность. Появилось много хороших молодых товарищей, которые не боятся вступить в их сообщество. Также есть много хороших товарищей в Гватемале, которые разделяют те же ценности и создают автономные кооперативы, но связь с ними затруднена из-за войны наркокартелей на границе.
Отдельную проблему представляют европейские экологические законы. Чтобы сапатистский кофе мог попасть в Европу (где его распространяют кооперативы из европейской сети солидарности), он должен соответствовать новому закону против сведения лесов. Борьба за экологию – дело хорошее, но когда ею занимаются европейские бюрократы, получается не очень хорошо. Закон требует 100% диджитализации и много дорогостоящией технологии для контроля. Коренные жители знают, как правильно вести хозяйство, чтобы не нарушать природный баланс, но полный запрет на вырубку хотя бы одного дерева на практике приводит к тому, что земля устает, а новые плантации создавать невозможно.
Интервью с товарищем
Для лучшего понимания ситуации публикуем беседу с европейским товарищем, тесно связанным с Чиапасом. Интервю опубликовано Freedom – старейшим анархическим издание Англии. Поводом для беседы стали организационные изменения у сапатистов, произошедшие в прошлом году.
Не могли бы вы рассказать нам о своем происхождении и связи с Чьяпасом?
Моя история, связанная с Чьяпасом, заключается в том, что я начал участвовать в 94/95 годах и смог встретиться с CCRI (Подпольный комитет по революции коренных народов) весной 1995 года. В то время они вели переговоры с правительством о заключении мирных соглашений в Сан-Андресе, я присутствовал на встрече с двумя другими европейскими товарищами, а также с командиром повстанцев. На этой встрече команданте Давид указал на важность оказания помощи в первую очередь базовым общинам, поскольку только помощь повстанцам приведет к изоляции, в то время как помощь базовым общинам, в свою очередь, поможет сохранить повстанцев. На этой встрече было решено, над какими проектами я буду работать в базовых общинах, и уточнено, какая поддержка нужна повстанцам. Я продолжал заниматься обоими видами деятельности в течение следующих 30 лет, прожив несколько лет в Сан-Кристобаль-де-лас-Касас.
Прочитав декларацию, которую сапатисты опубликовали в связи с изменением своей структуры автономии, как бы вы объяснили это изменение? В чем, по-вашему, суть трансформации или перехода, о котором говорится в этой декларации?
Изменения довольно драматичны, и, если коротко, они происходят потому, что прежний способ принятия решений больше не работает. В течение тридцати лет они пытались сохранить единство и не реагировать на провокации. Как отметил Маркос, это также привело к созданию иерархической пирамиды, которая в итоге оказалась негибкой и не решала проблемы, связанные с тем, что правительство в значительной степени подорвало первоначальные мирные соглашения и что марионеточные организации регулярно убивали членов базовых общин и крали их земли без ответа со стороны EZLN.
Усиление участия картелей в последние несколько лет довольно сильно изменило ситуацию в регионе. EZLN должна была измениться, иначе она перестала бы быть актуальной, поскольку постепенно теряла согласованность действий в общинах. Правительство активно занималось противодействием организации, например, строило школы рядом со школами сапатистов, предлагало студентам аккредитованные дипломы и оплачивало преподавательские должности волонтерам-просветителям. Картели, со своей стороны, предлагают много денег и угрозу жестокого насилия. Децентрализация, происходящая в настоящее время, позволяет общинам реагировать и даже предпринимать наступательные действия, причем не только в случае защиты от насилия, но и в случае вакцин и многих других вопросов, которые раньше они не могли решить самостоятельно. Хотя это чревато провокациями и разобщенностью, поскольку одна община может решить одно, а другая – другое.
Это также обеспечивает большую гибкость, возможность быстрого реагирования, больший контроль и автономию над их собственным будущим.
Не могли бы вы немного подробнее рассказать о том, что происходит в последнее время с картелями, мексиканской полицией или военными и другими силами, которые угрожают сапатистским общинам?
Картели всегда были частью пейзажа в Чьяпасе, но до недавнего времени основным картелем в этом районе был картель Синалоа. Насилие началось, когда два других картеля, Картель Персидского залива и Картель Халиско Нуэво Дженерейшн (ответвление Лос-Зетас), начали действовать очень агрессивно, оспаривая у картеля Синалоа контроль над территорией и деятельностью (комбинации, известные как плаза). CJNG, в частности, очень жестоки, занимаются похищениями, массовыми убийствами, поджогами домов, вымогательством и т. д. в масштабах, невиданных ранее в Чьяпасе. В ходе этого процесса они коррумпировали полицию, военных и местных политиков. Если раньше местные военизированные формирования и местные преступные группировки сотрудничали с государственной полицией и военной разведкой, то теперь они сотрудничают с различными картелями, а полиция и государственный аппарат также подпадают под их влияние.
Как вы думаете, децентрализация структуры автономии обеспечит устойчивость, которой не было у прежней структуры?
Децентрализация будет сопряжена с риском дезинтеграции движения, но это, пожалуй, единственное средство противостоять нынешнему натиску насилия и контрорганизационной деятельности государства.
Что это говорит нам о том, как антииерархические негосударственные субъекты могут бороться с иерархическими негосударственными или полугосударственными субъектами, такими как картели или военизированные формирования? Это распространенный аргумент против анархизма: “Что вы будете делать, когда бандиты придут за вами, когда полиции не будет?”. Является ли это новое изменение ответом, или оно показывает, что у сапатистов нет ответа?
Сапатисты не боятся применять свои действия на практике, о чем они упоминают в одном из своих последних коммюнике. Они не сидят в аудиториях и кофейнях и не теоретизируют, а на деле пытаются решить стоящие перед ними проблемы. Единство всегда было сильной стороной сапатистов. Общины усиливают оборону на местном уровне, не позволяя никому чужому проникать в свои общины. Затем они изучают наиболее успешные действия и повторяют их в других местах. Это предполагает тесное сотрудничество с членами общин, не являющимися сапатистами, и я наблюдаю на уровне общин такое межгрупповое единство, которого не было в прошлом. Это также позволяет общинам решать вопросы образования, здравоохранения и т. д. в соответствии с потребностями своей общины, преодолевая политические границы, которые в прошлом были либо сапатистскими, либо нет. В отличие от этого, сейчас они заключают соглашения в масштабах всей общины, которые укрепляют ее, даже если это означает меньшую согласованность политики сапатистов.
Наконец, если децентрализация – это попытка защитить общины от принуждения, то это может нести в себе опасность изоляционизма. Но похоже, что сапатисты пытаются сохранить интернационалистскую перспективу. Возможно, вы можете прокомментировать, как они продолжают связывать то, что они делают на местном уровне, с мировыми делами.
Защита отдельных общин также означает, что посторонние (caxlanes), включая известных активистов, больше не допускаются в эти общины. В то же время они обращаются к другим группам по всему миру, чтобы понять их и создать союзы. Это что-то новенькое; в прошлом группы приезжали в Чьяпас. Впервые EZLN обращается к другим группам и посещает их. Они делают это и на индивидуальной основе. В середине 2000-х годов они обратились ко мне, и мы пересмотрели мою роль. Думаю, в следующем году мы станем свидетелями того, как они будут чаще обращаться к группам коренного населения в Америке (в отличие от поездок в Европу). Проблема картелей является международной, поэтому и ответ на нее должен быть международным.
