“Союз эгоистов – это ваш инструмент, это меч, с помощью которого вы увеличиваете свою естественную силу; Союз существует благодаря вам. С другой стороны, общество требует от вас многого, и оно существует без вас; короче говоря, общество священно, Союз – ваш; общество использует вас, Союз – вы его используете” – Штирнер
“Господа, время жизни коротко… если мы живем, мы живем, чтобы наступать на королей” – Шекспир, Генрих IV
“Я работаю за каждое преступление, которое совершил в своей жизни, я боюсь всех желаний, которые не удовлетворил в своей жизни” – Сенна Хой
Беневенто, 14 августа 1878 года – Турин, 16 ноября 2017 года
Хочу быть предельно ясным, мои слова звучат как признание вины. Насколько возможно принадлежать к инструменту, к технике, я с гордостью заявляю о своей принадлежности к НАФ-ИРФ (Неформальная анархистская федерация – Интернациональный революционный фронт, – прим. ред.). С гордостью признаю его на протяжении всей своей истории. Я принадлежу полностью, и мой вклад подписан ячейкой “Ольга”. Если бы этот фарс ограничивался нами с Николой, я бы сегодня молчал. Но вы привлекли значительную часть всех тех, кто проявлял в эти годы солидарность, среди которых мои самые дорогие друзья.
На этом этапе я не могу воздержаться от того, чтобы рассказать свою собственную историю, молча я был бы соучастником вашей попытки нанести удар по важной части анархистского движения. Товарищей упрятали за решетку и под суд не за то, что они делали, а за то, чем они являются: анархистами. Проходят по процессу и арестованы не за то, что заявляли, как и я, о действии с аббревиатурой НАФ-ИРФ, но за то, что участвовали в ассамблеях, писали в газетах и блогах, даже еще проще проявляли солидарность со своими товарищами во время судебного разбирательства.
В эпоху, когда идеи не имеют значения, быть судимым и арестованным за идею – это многое говорит о разрушительной силе, которую по-прежнему имеет боевое видение анархии, на пустую оболочку, которой являются демократия и так называемые демократические свободы. У вас есть свои причины, не отрицайте этого, в конце концов нет хороших анархистов, у каждого анархиста желание снести вас с того, что падет. Со своей стороны, я не пытаюсь выставить НАФ-ИРФ рекреационной ассоциацией… Это наша история, которая учит вас, мы платим за нашу историю, никогда не мученики, никогда не сдающиеся, с годами потенциального заключения и изоляции.
Те, кто является частью этого, мучаются перед вами в цепях, подавленные за солидарность, привязанность, любовь, дружбу, эти немыслимые чувства, непонятные вам, слуги государства. Ваша “праведность” в подавляющем своем большинстве сильнейшая из самых слабых. Уверяю вас, в этом процессе вы не найдете, что кто-либо из подсудимых – трусы или оппортунисты. Цена достоинства неисчислима, его подарки отчаянны и дорогостоящи вне пределов и воображения, всегда стоит заплатить эту цену, и я готов заплатить ее в любое время. Для вас не имеет значения, действительно ли я размещал эти бомбы. Потому что я всё еще чувствую себя соучастником всех действий, заявленных НАФ-ИРФ. Тем более, что действия, в которых вы обвиняете нас, все находятся в солидарности с заключенными мигрантами и анархистами, и я разделяю эти чувства в полном объеме. Как я мог не чувствовать себя причастным, когда эти взрывы были для меня, когда в темноте сиял свет. Как бы глупо это ни казалось вам, для меня есть начинающая и более зрелая НАФ.
Первое время я был фанатично и глупо убежден, что только незаявленные акции имеют пользу, воспроизводимость, убежден в том, что деструктивное действие обязательно должно быть высказано в одиночку и что каждая аббревиатура будет использоваться как доказательство. После этого… я поставил под вопрос эти неубедительные догмы, когда они пришли, чтобы закрепить мои новые убеждения в действии. Есть мало того, что можно было бы сказать, и было бы правдой, если бы за этой простой аббревиатрой не было метода, который действительно мог бы сделать нас анархистами на практике, чтобы сделать разницу среди и за пределами судебных залов. Хотя мой вклад был ограничен, я чувствую себя соучастником всех братьев и сестер, начавших это странствие. Кем бы они ни были, где бы они ни были, я надеюсь, что они одобрят мои действия. Неважно, если я никогда не смотрел им в глаза, я читал их пламенные слова, я разделяю их, я одобряю их действия, и этого достаточно, чтобы у меня была сильная гордая готовность разделить ответственность.
Судьи, я бы хотел плюнуть вам в лицо (как в Генуе) свою прямую ответственность за акции, в которых меня обвиняют, но не могу одобрить почести, которые не мои. Я буду доволен тем, что вы на своем языке называете “политической ответственностью”. Не отчаивайтесь, столь же хорошо, каковы вы в промывке мозгов и использовании ДНК, вам не составит труда приговорить нас к годам тюрьмы. И тогда, если вы хотите это узнать, мое осуждение – это всё, что касается моей приверженности НАФ-ИРФ, присоединение метода не к организации, не говоря уже о моей твердой воле уничтожить все, что вы представляете… Моральные сомнения – не ваша сила, вы использовали шантаж, угрозы и удаление детей от родителей в качестве инструментов принуждения и вымогания. Товарищи, которые не имеют к НАФ-ИРФ никакого отношения, были с оскорблениями истерзаны перед вами.
Одной из причин, не основной, по которым я утверждал НАФ-ИРФ, было не подвергать анархистское движение легкой криминализации. Сегодня я оказался в зале суда противодействуя вашему преследованию, вашей мелкой попытке отправить на суд “Черный крест”, периодическое издание анархистского движения, с его максимумов и минимумов в 1960-х играющее роль в поддержке анархистских узников войны. В своих фашистских заблуждениях вы пытаетесь подсунуть “Черный крест” в качестве печатного органа НАФ-ИРФ. Они не пробовали этого с момента полной антианархистской кампании в 1969 г. В то время ваши коллеги, поимев однажды свой фунт человеческой плоти с убийством основателя итальянского “Черного креста” Пинелли, ограничились обвинениями отдельных товарищей в конкретных действиях, все мы знаем, как это кончилось.
Сегодня, когда крови недостаточно, вы не ограничиваетесь конкретными действиями против четырех товарищей, и пытаетесь криминализировать целую секцию движения. Все, кто были частью редакционной команды “Черного креста”, написали об этом или лишь присоединились к их публичным презентациям, все являются частью НАФ-ИРФ в вашем инквизиторском взгляде. Мое гордое участие в редакции “Черного креста” и других анархистских журналов не делает эти пресс-релизы органами печати НАФ-ИРФ. Мое участие индивидуально, каждый анархист – монада, вклад всегда индивидуален.
Я использую инструмент НАФ-ИРФ для ведения войны. Использование этого инструмента не включает в себя всю мою жизнь как анархиста, оно не связано с какими-либо другими редакторами газет, с которыми я работаю. Одной из характеристик моего анархизма является многообразие применяемых практик, все очень разные. Я отвечаю только за себя, каждый отвечает за себя. Мне не интересно знать, кто использует аббревиатуру НАФ-ИРФ, общаюсь с ними лишь через наши действия и слова, которые за ними следуют. Знать их лично кажется контрпродуктивным, и я не собираюсь искать их, а тем более издавать газету вместе. Моя анархистская жизнь, даже здесь, в тюрьме, гораздо сложнее и разнообразнее, чем аббревиатура и метод, и я буду бороться до такой степени, что пуповина, которая связывает меня с анархистским движением, не будет отсечена изоляцией ваших тюремных камер.
Позвольте мне теперь воспользоваться возможностью убрать душащий кляп цензуры и выразить аргументы, которые находятся в моем сердце, в надежде, что мои слова могут выйти за эти стены, к моим братьям и сестрам. Мое “сообщество принадлежности” – это анархистское движение со всеми его гранями и противоречиями. Этот богатый и разнообразный мир, в котором я прожил последние тридцать лет своей жизни, жизни, которой я не обменялся бы с кем-либо еще.
Я писал в анархистских газетах, продолжаю писать, участвовал в демонстрациях, столкновениях, захватах, акциях, я практиковал революционное насилие (вместе с Николой Гаем в 2012 году прострелил колено топ-менеджеру “Ansaldo Nucleare” Роберто Адинольфи, – прим. ред.). Мое “отсылочное сообщество” – это все мои братья и сестры, которые используют метод НАФ-ИРФ для коммуникации, в моем случае – не зная об этом, не будучи организованными, без координации, не отказываясь от какой-либо свободы. Я никогда не стеснялся, НАФ-ИРФ – это просто инструмент, один из многих доступных анархистам. Инструмент для ведения войны.
Анархистское движение – это мой мир, мое “сообщество принадлежности”, море, где я плаваю. Мое “отсылочное сообщество” – это индивидуальности, аффинити-группы, неформальные организации (координации нескольких групп), без загрязнения общающиеся через аббревиатуру НАФ-ИРФ посредством коммюнике, которые следуют за действиями. Этот метод также дает мне антицивилизационную, антиорганизационную, индивидуалистическую, нигилистическую возможность объединения сил с другими анархистскими личностями, неформальными организациями (координациями нескольких групп), аффинити-группами, без отказа от моих свобод, без отказа от моих личных убеждений: я называю это антицивилизацией, т.к. считаю, что доступное нам время очень ограничено, прежде чем технология окончательно станет доминировать над человеческой расой. Я называю себя антиорганизационным, т.к. чувствую, что являюсь частью антиорганизационной традиции анархистского движения, я верю в текучие отношения анархистов и верю в свободное согласие слова. Я называю себя индивидуалистом, т.к. по своей природе никогда не мог делегировать власть и решения другим, я никогда не мог бы быть частью формальной организации. Я называю себя нигилистом, т.к. отказался от мечты о будущей революции в пользу восстания здесь и сейчас. Я считаю, что наша главная задача сегодня – разрушать общество.
Спасибо “кампании борьбы” НАФ-ИРФ, это дает вам возможность усилить свои акции. “Боевые кампании”, которые обязательно должны исходить от действий, требующих других действий, а не апелляций или публичных собраний, тем самым обрезают механизмы политического авторитета, которыми полно движение ассамблей. Единственное слово, которое имеет значение, – это те, которые конкретно наносят удар. Метод ассамблеи, на мой взгляд, не является оружием для ведения войны, хотя и неизбежен и плодотворен в других областях. Присоединяясь с моей силой к “кампании борьбы” НАФ-ИРФ, в моем случае – не будучи частью какой-либо официальной организации, я использую коллективную силу, которая является чем-то большим и отличным от простой математической суммы отдельных сил, исходящих от отдельных групп, отдельных лиц и формальных организаций.
Эта “синергия” означает, что НАФ-ИРФ “в целом” является чем-то большим, чем сумма субъектов, которые его составляют. Все, сохраняя индивидуальную автономию, благодаря отсутствию прямой связи и знакомства, с неформальными группами и организациями и отдельными анархистами, заявляющими с этой аббревиатурой. Аббревиатура используется, чтобы дать отдельным лицам, группам и неформальным организациям возможность поддерживать и распознавать метод, серьезно охраняющий их собственные проекты, те, кто использует НАФ-ИРФ, являются приверженцами этого метода. Ничего идеологического или политического, лишь инструмент (заявленный через аббревиатуру), созданный методом (общение между индивидуальностями, группами, неформальными организациями посредством действий), целью которого является усиление времени акции без гомогенизации или сглаживания. Аббревиатура обеспечивает непрерывность, стабильность, постоянство, количественный рост, узнаваемый сюжет, но по факту реальная сила, реальное изменение состоят из простого, линейного, горизонтального, абсолютно анархического метода прямой связи через заявления без посредников, без ассамблей, без чрезмерного раскрытия себя репрессиям, связываются лишь те, кто действуют. Аббревиатура становится контрпродуктивной, если она имеет приоритет над задачей, из которой она родилась. Это всё.
На практике вы проверяете эффективность инструмента. Следует отметить, что постоянно развивающийся опыт НАФ-ИРФ вызывает внезапные и хаотические преобразования. Неподвижность и статичность представляют собой смерть, наша сила исследует новые пути. Будущее этого опыта, безусловно, не в большей структурированности, а в попытке, отягощенной перспективами сотрудничества между индивидуальными анархистами, аффинити-группами, неформальными организациями, никогда не загрязняя друг друга. Координация должна оставаться в рамках отдельной неформальной организации, между отдельными группами, которые составляют ее, не прослеживаясь снаружи, без участия других неформальных организаций НАФ-ИРФ и, прежде всего, групп НАФ-ИРФ и отдельных анархистов, иначе бы они подорвали свою автономию, свою свободу, само значение их собственных действий.
Нет организации под названием НАФ-ИРФ, есть люди, аффинити-группы, неформальные организации, которые все разные и общаются через аббревиатуру НАФ-ИРФ, не соприкасаясь друг с другом. О внутренней динамике аффинити-групп, неформальной организации и индивидуальных действиях написано и сказано много. Связь же между этими практиками, напротив, никогда не изучалась, не принималась во внимание. НАФ-ИРФ является попыткой воплотить эту связь на практике. Индивидуальные действия, аффинити-группы и организации являются частью тех же инструментов, которые исторически всегда использовали анархисты. Каждый из этих инструментов имеет свои преимущества и недостатки. Аффинити-группа сочетает операционную скорость с определенной силой из-за объединения индивидуальностей. Это большие преимущества: гарантированная свобода личности и значительное сопротивление репрессиям. Любимая из-за небольшого количества близких и великой привязанности и дружбы, которые обязательно их связывают. Организация, в нашем случае неформальная (координация нескольких групп), гарантирует большую доступность ресурсов и силу, но высокоуязвима из-за необходимой координации (знакомства) между группами или ячейками, один удар – и эффект домино, всё падает.
С моей точки зрения, индивидуальная свобода будет сталкиваться с силой через коллективные механизмы принятия решений организации. Этот аспект представляет собой резкое сокращение свободы и автономии индивидуалистического анархиста. Индивидуальное действие создает высокую операционную скорость, высокую непредсказуемость, сильное сопротивление репрессиям и, прежде всего, полную свободу, человек не должен нести ответственность ни перед кем, кроме собственной совести. Крупный недостаток: низкий оперативный потенциал, конечно же, меньше средств и возможностей для проведения сложных операций (которые неформальная организация, если имеет волю и твердость, напротив, может выполнять с некоторой легкостью). Повторное экспериментирование с путями работы радикально отличается, это инновация, новая парадигма, которая может ввести в заблуждение государство и сделать нас опасными. Нет двусмысленного смешения; группы, лица, неформальные организации должны находиться в непосредственном контакте.
НАФ-ИРФ дает вам средства для объединения усилий, не искажая друг друга. Никакого морализма или догматизма, все полагаются свободно, поскольку это, вероятно, будет комбинацией всего того, что создает различие. Нет координации за пределами одной неформальной организации (поскольку координация включает в себя физическое знакомство между всеми группами и организациями, что делает их проницаемыми для репрессий), нет гомологизирующей надстройки, гегемонии, которая подавляет индивидуальность или группу. Действующие в неформальной организации не должны навязывать свой способ работы другим. Как и индивидуальное действие личностей и “одиночных” аффинити-групп не должно кричать о предательстве идеи, если братья и сестры действуют в сплоченных и организованных рядах.
Конечно, это лишь моя точка зрения… Независимо от того, что вы решите, моя судьба останется в моих руках. У меня большие плечи, или, по крайней мере, я думаю, что знаю, ваша тюрьма и ваша изоляция меня не пугают, я готов встретиться с вашим возмездием – я никогда не устану, я никогда не сдамся.
Да здравствует FAI-FRI!
Да здравствует CCF!
Смерть государству!
Смерть цивилизации!
Да здравствует Анархия!
