Московский окружной военный суд на выездном заседании в Калининграде вынес приговор Вячеславу Лукичеву — анархисту, обвинявшемуся в оправдании терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК; штраф от 300 тысяч рублей либо от пяти до семи лет лишения свободы) из-за поста в телеграм-канале «Прометей». Лукичеву назначен штраф в размере 300 тысяч рублей — это меньше, чем запрашивал для него прокурор.
О деле 24-летнего калининградца Вячеслава Лукичева стало известно 5 ноября 2018 года. Молодого человека обнаружили в изоляторе временного содержания члены местной ОНК. Он рассказал правозащитникам, что его задержали двумя днями ранее в полдень. О пытках или ином давлении Лукичев не сообщал; члены ОНК не заметили на его теле следов насилия. Адвокат Мария Бонцлер утверждала, что сразу после задержания ее подзащитного допрашивали больше суток, не давая спать и не предлагая пищи.
В телеграм-канале «Прометей», доступ к которому силовики получили, предположительно, после изъятия телефона у Лукичева, опубликовали фотографии молодого человека, спящего за столом. Пост был снабжен издевательской подписью: «Имя Прометей означает “мыслящий прежде”, “предвидящий”, только создатель этого канала зря себе взял этот псевдоним. Ну не мог он предвидеть, что уснет на собственных показаниях в кабинете следователя после того, как сдаст всех своих друзей. Не отписываемся от канала — ждем новых фото из того же кабинета, но уже друзей, которых сдал прометей».
После этого из канала удалили всех подписчиков; «Прометей» перебрался на новый адрес, а старый канал был переименован неизвестными в «Народная самооборона и францкевич с речкаловым отсосали».
Скорее всего, в новом названии бывшего канала «Прометей» упомянут Святослав Речкалов — анархист из Москвы, которого задерживали в марте 2018 года по делу о разбитом окне в офисе «Единой России». Речкалов рассказывал, что его пытками заставили признаться в том, что он — лидер движения «Народная самооборона». После задержания анархист уехал из России и попросил убежища во Франции. Этот факт приводится в описании канала: «Скиньтесь Славику на успокоительное, а то он во Франции с нервным срывом лежит», — ерничают анонимные авторы.
Упоминаемого в связи с «Народной самообороной» человека по фамилии Францкевич зовут Александр, это анархист из Беларуси. Его неоднократно задерживали местные силовики. Каких-либо упоминаний о претензиях к нему со стороны их российских коллег «Медиазоне» найти не удалось.
6 ноября Центральный районный суд Калининграда арестовал Лукичева на два месяца. На заседании следователь, помимо стандартных формулировок о том, что подозреваемый может скрыться или повлиять на свидетелей, упомянул найденные при обыске «экстремистсткую литературу» и «предмет, похожий на патрон». Адвокат Бонцлер объясняет, что речь идет о листовках, скачанных из интернета, и легально приобретенных боеприпасах для официально зарегистрированного ружья. Анархисту не предъявляли обвинения в незаконном хранении оружия.
К моменту ареста Вячеслав уже признал вину. Его защитник говорила, что он согласился на признание, когда сотрудники ФСБ пообещали отпустить двух его подруг — Дарью Кошкину и Анастасию Тимашкову, которые были задержаны вместе с анархистом. В разговоре с «Медиазоной» Кошкина подтвердила, что ее задерживали вместе с Вячеславом и доставляли для допроса в УФСБ. Как и Анастасия, она осталась в статусе свидетеля. Предположение о том, что Лукичев взял вину на себя в обмен на их свободу, девушка комментировать отказалась, пояснив, что это противоречит позиции ее друга по уголовному делу.
Пост, написание которого вменяют Лукичеву, анонимный. Он был оставлен в телеграм-канале, который скрывает имя автора. Как рассказывает Бонцлер, на отправителя следствие вышло, вычислив, кто из администраторов канала заходил в сеть в момент публикации. «У них был список [администраторов], стали смотреть, кто заходил в интернет. В документах это оформлено как следственный эксперимент со специалистом. Заходила Настя Тимашкова. Сначала пытались ее заставить признаться, но Лукичев взял все на себя», — объясняет адвокат. Она уточняет, что девушка не пыталась скрываться — ее аккаунт в телеграме был подписан реальными именем и фамилией.
В своих показаниях Лукичев признался в том, что, находясь у себя дома вечером 31 октября, он опубликовал в «Прометее» текст о взрыве в приемной архангельского УФСБ.
При этом анархист отрицает авторство поста и говорит, что нашел текст в «другом интернет-мессенджере» и лишь перепостил его в телеграме. Публикация была размещена на сервисе telegra.ph под заголовком «Что можно сказать о атаке в Архангельске?». Сперва ее автор утверждает, что исполнитель теракта — герой, и восхищается его личными качествами, затем — говорит, что есть и другие пути борьбы, среди которых — самоорганизация, волонтерская работа в социальных проектах и пропаганда идей анархизма в массах.
Именно на второй части поста делает акцент Лукичев и его защита: они утверждают, что основной посыл публикации заключался как раз в том, что теракт — не единственный способ выразить свое несогласие с властью. «Истинной мотивацией размещения указанного текста была профилактика совершения таких террористических действий в будущем», — пересказываются показания Лукичева в обвинительном заключении.
Экспертизу поста по просьбе следствия выполнило расположенное в Волгограде НП «Южный экспертный центр». Сотрудники центра Кисляков, Рыженко и Стризое пришли к выводу, что основная аудитория поста — сторонники анархизма; автор предлагает им различные способы борьбы, среди которых — политический террор. Последний преподносится автором как менее эффективный по сравнению с другими метод — поэтому в тексте не имеется признаков призыва к совершению терроризма. Однако из-за того, что исполнитель теракта представлен в тексте в слишком выгодном свете, публикацию сочли оправданием его действий. «Автор текста признает политический терроризм этически правильной, допустимой, вынужденной формой борьбы сторонников анархизма с государственной властью», — заключили исследователи.
Защита заказала другую экспертизу в петербургской Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС). Сотрудник этой организации лингвист Игорь Жарков пришел к выводу, что, хотя автор действительно высказывался об архангельском смертнике в позитивном ключе, это нельзя считать оправданием его поступка. Вторая часть текста, призывающая воздержаться от терактов и использовать другие методы борьбы, по мнению исследователя, несет бо́льшую смысловую нагрузку — поэтому ни призыва к терроризму, ни его оправдания в публикации нет.
Заключение Жаркова было представлено уже в суде, который начал рассматривать дело Лукичева 13 марта. Несмотря на то, что анархист согласился с предъявленным обвинением, он не стал просить об особом порядке — Бонцлер объясняет, что это предполагает полное признание вины, в том числе и умысла на оправдание терроризма, с чем ее подзащитный не согласен. Так как анархиста обвиняют по «террористической» статье, его дело рассматривал Московский окружной военный суд на выезде в здании Балтийского военного суда в Калининграде.
Судебное следствие завершилось за один день: прокурор зачитал обвинительное заключение и материалы дела, после чего стороны допросили свидетелей. Как рассказала «Медиазоне» Кошкина, слушатели сперва не смогли попасть на заседание — сначала их попросили подождать снаружи, а затем не пустили в зал. Кроме того, по словам Кошкиной, в коридоре суда сидели двое оперативников ФСБ — девушка узнала их, так как они участвовали в обыске у Лукичева. Они подозвали одного из знакомых обвиняемого, который пришел в суд поддержать его, потребовали у него паспорт и принялись переписывать данные. После того, как слушатели попросили мужчин в штатском представиться, те ответили: «А вам какое дело?» и ушли.
Сама Кошкина тоже дала показания в суде: «Меня спрашивали о том, знакома ли я с [подорвавшим себя в здании архангельского УФСБ] Михаилом Жлобицким — мы с ним незнакомы. Спрашивали, что я знаю о деле “Сети”, обстоятельства дела уточняли, просили охарактеризовать Славу».
В суде также выступил двадцатилетний военнослужащий по фамилии Демин — он был свидетелем со стороны обвинения. Кошкина говорит, что никто из присутствующих его не знал. Молодой человек рассказал, что пользуется телеграмом и подписан на канал «Прометей». Увидев пост, он решил пойти в ФСБ, чтобы донести на его автора.
«Он чувствовал себя очень неуверенно, путался в показаниях. Его вызвали для того, чтобы показать, что пост имел влияние на какую-то аудиторию», — уверена девушка.
На прениях прокурор запросил для подсудимого 400 тысяч рублей штрафа. Бонцлер просила оправдать ее подзащитного, а в случае обвинительного приговора — назначить штраф, а не лишение свободы. «Фактически мы выиграли. Статья от пяти до семи лет. То, что просят штраф, говорит о том, что они поняли, что парень ни в чем не виноват», — говорит адвокат.
Незадолго до суда Вячеслав распространил следующее заявление:
Я, Лукичёв Вячеслав Сергеевич, обвиняющийся по статье 205.2 часть 2, в данный момент находящийся в СИЗО 1 города Калининграда.
Не один год я активно занимался помощью людям и животным: организовывал поездки в приюты для животных, зоозащитные акции; занимался помощью детским домам и интернатам; проводил мероприятия по сбору мусора в различных частях города. Так же меня знают как участника антифашистского/анархистского движения. Долгое время я состою в «Народной самообороне», являюсь создателем и администратором телеграм-канала «Прометей».
В начале ноября 2018-го года я был задержан сотрудниками ФСБ и дал признательные показания о размещении мной на вышеназванном канале публикации об атаке на здание УФСБ в Архангельске.
Причины публикации были противоположны тому, в чем меня обвиняют.
Молодой человек, совершивший самоподрыв, придерживался анархистских убеждений, «Прометей» направлен на аналогичную аудиторию, а сам канал на тот момент являлся крупнейшим русскоязычным анархистским каналом и имел влияние в среде анархистов и сочувствующих.
Текст публикации был найден мной в другом мессенджере и был написан неизвестным мне человеком.
Прочитав текст, я решил, что его содержание не несёт ничего негативного и наоборот предостерегает анархистов от избрания пути индивидуального террора.
Из-за невозможности репостов из одного мессенджера в другой я переписал статью и опубликовал на «Прометее» с целью профилактики возможных подражаний тому, что произошло в Архангельске. Публикация была сделана вскоре после взрыва и я видел её очень своевременной, надеясь, что это поможет избежать людских жертв. Я никак не думал, что данная публикация может стать поводом для уголовного преследования, тем более по тяжкой статье.
Для обвинения по этой статье нужны три пункта: оправдание терроризма, призывы к совершению терроризма и признание идеологии терроризма правильной. В экспертном заключении есть слова о том, что призывов к совершению террористических актов в тексте нет. Уже исходя из этого текст не попадает под статью обвинения.
Более 4-х месяцев я содержусь в СИЗО как опасный преступник и жду военного суда. Все это за одну публикацию в интернете.
Мне хотелось бы видеть на судах журналистов и знать, что моя ситуация получит широкую огласку.
Несмотря на всю абсурдность дела я надеюсь на приговор без реального срока наказания, хоть практика по подобным делам и говорит об обратном исходе.
Не так давно в России смягчили «статью за репосты» и я вижу в этом заслугу общественности, постоянного обсуждения проблемы, поэтому хотел бы обратить внимание, что моё дело очень схоже с делами «за репосты». И если уж декриминализовали ту статью, то, возможно, и моё дело рассмотрят подобным образом.
Я надеюсь, что ситуация, в которую я попал, станет известной, что послужит когда- нибудь поводом для пересмотра правильности столь серьезных наказаний за какие-либо действия в интернете.
Надеюсь, а потому жду встречи на судах.
Содержание текста за который судили Лукичёва :
Что можно сказать об атаке в Архангельске?
Михаил Жлобицкий, взорвавший управление ФСБ — герой, который пожертвовал своей жизнью в борьбе с несправедливостью. Его акт не только привлёк дополнительное внимание к проблеме пыток подозреваемых фсбшниками, но дал чёткий сигнал власть имущим садистам — на любое действие есть свое противодействие. Он дал сигнал радикальной молодёжи — если власть говорит только на языке насилия, то можно отвечать ей её же языком. Тот, кто запускает маховик насилия, сам с насилием и столкнется. И это тот выбор, перед которым молодёжь поставила сама власть: ни одно из анархистских движений в стране не призывает к взрывам и вооруженной борьбе. Но все остальные методы борьбы заблокированы самой властью, отвечающей репрессиями на малейшее проявление недовольства. Вот молодёжи и остаётся только радикализироваться – все организации и движения, которые могли бы направить её в ином русле, разгромлены, но перед глазами стоит призрак славных героев анархии и динамита из 19 века, что столь же самоотверженно отдавали свои жизни борьбе.
Целеустремленностью и самоотверженностью Михаила можно только восхищаться — он лучший из нас в этом плане. Кроме того, в общении в телеграм-чатах анархистов он проявил себя как очень умный и адекватный товарищ. Несомненно, он мог стать ценным кадром анархистского движения, внести свой вклад в организацию движения, развитие медиа ресурсов и теории анархизма. И здесь каждый должен спросить себя — что более полезно для современного анархистского движения, находящегося под прессом силовых органов. Сильные духом и умные товарищи нужны движению живыми и свободными — так они могут развить движение, в котором остро ощущается нехватка сильных кадров. Организация движения, выстраивание инфраструктуры, налаживание координации между разрозненными группами – долгая, тяжкая и кропотливая работа, которой нужны люди. Однако только в результате этой деятельности мы сможем эффективно защитить друг друга и противостоять государственной машине. Государство сильно, потому что прекрасно организовано, в то время как мы разобщены. И только организовавшись, простой народ может одержать победу над этим монстром. Именно для этой работы, для организации анархистов, а затем и для развития низовых инициатив, движению и нужны кадры. В противном случае, оказавшись перед лицом государства по одиночке, мы только и можем, что подчиниться или совершить подобный героический самоотверженный акт индивидуального бунта.
Однако, товарищ, погоди — ты, твоя сила, энергия и энтузиазм нужны нашему общему делу. Ты можешь стать героическим камикадзе и сжечь себя в огне возмездия, давая понять государству, что всем злодеяниям будет свой ответ. Но можешь посеять зерна, из которых завтра взойдут ростки низовой инициативы и самоорганизации. Тебя не стало — и, возможно, вместе с тобой не стало в будущем сильных анархистских групп, которые ты мог организовать, не стало сильного движения, помочь сплотить которое ты мог бы, не стало множества привлеченных твоей агитацией в движение людей, быть может — не стало социальных проектов по борьбе с злодеями и помощи нуждающимся, не стало твоего вклада в теорию. Несомненно, и твой поступок сеет свои зерна радикализма, которые дадут определённые всходы. Но каждому из нас нужно понять, что совершенное Михаилом — вовсе не единственный выход, альтернатива есть.
Мы не имеем никакого морального права осуждать поступок Михаила, да и не хотим этого делать — это искренний поступок чистого сердца, оказавшегося в грязном мире зла и несправедливости. С этической точки зрения поступок Михаила безупречен. Но мы скорбим о молодом человеке, павшем в самом начале своего жизненного пути. Люди не должны умирать в 17 лет, не пожив толком. Точно также, как они не должны пропадать в застенках ФСБ, подвергаться нечеловеческим пыткам и терять драгоценные годы жизни в тюрьмах.
Помните, что всегда есть иной выход. Отдавайте движению свои жизни, а не свои смерти. Организуйте коллективы на местах, способствуйте их координации друг с другом, развитию сильных движения и медиа. Создавайте и развивайте социальные проекты, боритесь с бандитами и рейдерами, организуйте простых людей в борьбе с капиталом, распространяйте анархистскую пропаганду. И главное — не поддавайтесь отчаянию! И вместе мы построим мир, в котором никому не придётся умирать молодым — ни в подвалах спецслужб, ни в пламени возмездия.
Вечная память Герою!
