Мы защищаем политзаключенных, но пока существуют тюрьмы, пока в них пытают и убивают самых обычных заключенных, в том числе, людей не самых приятных, пока ради “палок” и “звездочек” фабрикуют уголовные дела, никто не может считать себя свободным.
Данные о том, что происходит за колючей проволокой поступают редко и с опозданием. Тг-канал Верстка недавно опубликовал сведения о жертвах полицейского беспредела в 2023 году. За этот год не менее 50 человек погибли в СИЗО, спецприемниках, отделах полиции, при задержаниях и в полицейских машинах. Эти данные получены в результате тщательного анализа сообщений государственных ведомств и СМИ и, естественно, они не полные.
Больше всего погибших в СИЗО – за год там скончались 22 человека, в отделах полиции – 14, пятеро – во время задержания, четверо – в полицейских машинах, двое – в спецприёмниках, ещё по одному – в суде, автозаке ФСИН и больнице после доставления из СИЗО.
Среди погибших 48 мужчин и две женщины. Причиной смерти 11 человек стали якобы проблемы с сердцем, ещё столько же, по официальным данным, покончили с собой, а девять скончались после того, как им «внезапно стало плохо».
Как минимум два человека погибли после пыток со стороны полицейских, по одному подследственному в СИЗО умерли от передозировки наркотиками, хронического заболевания, намеренного неоказания медицинской помощи, а одного убили сокамерники. Причины смерти ещё 13 человек неизвестны.
Средний возраст 44 известных погибших – 45,5 лет. Самым младшим в списке оказался 13-летний школьник из якутского посёлка Белая Гора, которого домой в бессознательном состоянии в багажнике привезли сотрудники полиции.
Самый старший погибший – 73-летний Николай Бухонин, которого подозревали в педофилии. Мужчину нашли мёртвым в СИЗО, а на его теле обнаружили множество повреждений: «скальпированную рану головы, ушиб лица, вывих плечевого сустава и перелом костей плеча».
Смерти фиксировались как минимум в 34 населённых пунктах. Десять человек погибли в Москве, по три – в Ростове-на-Дону и Екатеринбурге, по два – в Липецке, Оренбурге и Самаре.
Возможно ли общество вообще без тюрем и как обстоит дело с полицейским насилием в условно демократических странах. При задержании полицейские могут действовать иногда даже более жестко, чем в России, но суды, как правило, действительно независимы и полностью сфабрикованные дела просто не будут иметь перспектив. Физические репрессии (избиения, пытки голодом и холодом) в европейских тюрьмах не применяются, но применяются психологичесские меры, например, одиночное заключение, лишение права держать в камере любимца, к которому ты привязался, а также законы, которые позволяют не отпускать человека после отбытия срока, поскольку он, якобы, еще не исправился и представляет угрозу для общества. Пыткой выступает тут сама неизвестность. О подобных методах воздействия много писал наш немецкий товарищ Томас Меeр-Фальк.
О том, возможно ли общество вообще без тюрем, сказано и написано много. Тут и технологические решения, когда за виновным в преступлении будет установлен круглосуточный контроль, и революционные изменения в организации общества, которые сделают большинство преступлений “неактуальными” и различные традиционные практики судопроизводства и обращения с виновными, когда их судьбу будут решать те, кто непосредственно пострадал от их деятельности.
Вероятно, что в той или иной форме практики лишения человека свободы с нами еще надолго. В настоящий момент для нас ясно, что все полицаи и вертухаи, виновные в пытках и убийствах заключенных – это люди, использующие свою неограниченную власть против находящихся в беспомощном положении. Их имена и личные данные нужно выявлять и публиковать и акты возмездия против них будут делом справедливым, как и предание их остракизму со стороны общества.
К.В.
