С творчеством Ильи Романова мне довелось познакомился в нижегородской тюрьме. Как сейчас помню этот момент: переполненная прокуренная камера, окна в мелкой решетке, и я при свете тусклой, едва-едва освещающей закопчённые своды темницы, лампочки разворачиваю свёрнутое во много-много раз послание от человека, которого совсем уже скоро осудят на десять лет строгого режима по абсурдному делу о терроризме.
Несколько страниц, испещрённых мелким почерком, были дополнены чёрно-белыми рисунками, которые мой камрад посвятил актуальным на тот момент событиям из жизни нашей страны. Хотя почему именно на тот момент? Темы, поднятые в них, останутся актуальными, покуда существует диктатура, чиновничье-бюрократический маразм и вообще сам институт государства как аппарата насилия и угнетения.
Путин… Казалось бы какой только критики нет в адрес российского самодержца от разномастных оппозиционеров! Но в тех, нарисованных чёрной гелевой ручкой на обыкновенном листочке формата А 4, рисунках было гораздо больше, чем просто политическая карикатура. Государственная пропаганда пытается представить Путина в подлинном смысле слова национальным лидером, «отцом нации», мачо и альфа-самцом. В этом же ей, кстати, часто вторит и наша так называемая оппозиция, любящая порассуждать о «диктаторе Мордора», что, на мой взгляд, этому самому диктатору и его поклонникам может только польстить. С рисунков Ильи на нас смотрит совсем другой президент, такой, какой он есть на самом деле: живое воплощение серости российского государственного аппарата, посредственность, бесцветная пародия на величие прошлого.
Свой собственный стиль Илья называет «эпатирующая пошлость». Кое-кто, конечно, ханжески отмахнётся от таких рисунков, заявив, что «пошлятина и порнография» не имеет ничего общего с искусством и творчеством, и будет неправ, ведь объективно, подобный стиль является продолжением одной из русских традиций. Например, широкой публике мало известно, что свои первые стихи классик Александр Сергеевич Пушкин писал, подражая поэту Ивану Баркову, прославившемуся своими непечатными эротическими произведениями, в которых форма оды и других классицистских жанров, мифологические образы в духе бурлеска сочетаются с ненормативной лексикой и кабацко-бордельной тематикой. Также в этом контексте можно вспомнить и сборник «соромных» русских заветных сказок Афанасьева, анекдоты про Вовочку и поручика Ржевского, небезызвестную акцию арт-группы «Война» на разводном мосту напротив питерского ФСБ, да и много-много других частных случаев, когда именно пошлость помогает нам высмеять те или иные пороки нашего бытия.
Кое в чём Илья всё-таки опередил своё время. В его работах, сделанных десять и более лет назад, можно увидеть персонажей, облачённых в ватники, и рассуждающих примерно также, как и знаменитый теперь интернет-мем.
Грустно, что последние публикации работ Ильи приходятся на те времена, о которых ныне уже и не помнят. Ещё до своего первого срока он был иллюстратором анархической газеты «Трава и воля», а в последствии одним из художников, кто создавал иллюстрации для газеты «За Волю», проекта Ларисы Романовой и Анны Петренко. После этого работы Ильи перестали появляться где-либо. Причина проста: вот уже почти двадцать лет самобытный художник не вылезает из тюрем и лагерей.
Впрочем, дабы не перегружать текст информацией, отсылаю вас к статье «Илья Романов — герой не нашего времени», написанной мной в соавторстве с Дмитрием Жвания. «Этот человек- пришелец из другой эпохи, когда слова “революционер” и “подпольщик” были синонимами. Живи он в России в конце 70-х годов XIX века, мы бы помнили его как героя “Народной воли”. У него наверняка хватило бы энергии и упорства, чтобы рыть подкоп под Малой Садовой и идти с бомбой на царя. Если бы он родился в год убийства “царя-освободителя”, мы бы читали про него в “Воспоминаниях террориста” Бориса Савинкова. Именно такие, как он, пополняли ряды Боевой организации Партии социалистов-революционеров. А, может быть, он присоединился бы к максималистам или анархистам. Дотяни он до Октябрьской революции и Гражданской войны, он бы создавал строй вольных Советов вместе с Нестором Махно. Словом, он — человек из того же текста, что и те герои былых времён, которые и себя не щадили, но и других не жаловали.»
Во многом именно поэтому творчество Ильи неизвестно почти никому за исключением узкого круга близких ему людей. Такой человек просто не может получить призвание в современном постмодернистском мире, где «знаком качества» стали даже не мнения подчас дутых авторитетов, а и вовсе бессмысленные лайки и репосты в социальных сетях, ведь именно этому миру наперекор в стуже тюремных казематов, за многими рядами колючей проволоки порой и создаётся то, что будут изучать в школах потомки. Ведь неспроста сказано, что «Из всего написанного стоит любить лишь то, что написано кровью».
