16 мая 1954 года в центральной части Казахстана началось Кенгирское восстание заключённых. Оно стало одним из последних, и не самым крупным ГУЛАГовским восстанием в послевоенном СССР, но в историю вошло, пожалуй, как одно из самых драматичных и самых длительных — некоторое время узники успели насладится свободой. Уникальным в нем было и то, что почти половину участников восстания составляли женщины.
Посёлок Кенгир и находившееся в нём третье отделение, которое и восстало в 1954-м принадлежали к Степлагу — конгломерату шести лагерных отделений, в которых находилось в сумме 23 000 человек — преимущественно политических заключённых.
Условия жизни в Кенгирском отделении, как и во всех советских концлагерях, были чудовищными. Пронизывающий холод и недоедание, жестокость и безнаказанность конвоя: над узниками нередко совершали немотивированные расправы. Зимой 1953 года охрана трижды самовольно открывала огонь по заключённым, убив нескольких человек. Разумеется, «политических» заставляли работать: дармовой труд использовали для «строительства социалистической промышленности». Заключенные Кенгира работали на стройке обогатительной фабрики, деревообделочного завода, кирпичного завода, хлебозавода, клубной площади, жилых кварталов будущего города Джезказган.
Предпосылки для восстания накапливались одна за другой. Подавляющее большинство жителей 3-го отделения, насчитывавшего около 5200 зэков, составляли бойцы антисоветских организаций, украинские и литовские националисты. Были в лагере и беларусы: около 4%, а также представители еще более чем 30 национальностей, включая японцев, турков, американцев, испанцев… Один из прошедших Кенгир, Артем Фельдман, рассказывал в своих воспоминаниях: «Западные украинцы, которых было в лагере после войны большинство, пользуясь тем, что их не понимали, не говорили по-русски, а только по-украински. Иностранцы и жители Средней Азии, совсем не знавшие русского языка, постепенно обучались украинскому, считая его русским. В общем, большинство заключённых говорило на дикой смеси разных языков и наречий, которую они и принимали за русский.»
После смерти Сталина в 1953-м весь ГУЛАГ ждал послабления режима содержания. Но их или не происходило, или происходило в гораздо меньшей степени, чем арестанты того хотели. Более того, многие указания сверху, призванные облегчить жизнь зэков, саботировались местными администрациями. Большая часть стукачей в лагере была вырезана антисоветчиками, поэтому НКВДшникам было тяжело контролировать оперативную обстановку. Ситуация была взрывоопасной, и в Кенгире она взорвалась после очередного акта жестокости: в ночь с 17 на 18 мая около 400 человек пытались прорваться в женскую зону, разобрав забор из самана (глины с добавлением соломы). Охрана открыла огонь — было убито 13 человек, десятки ранены. Так начался бунт.
В последующие дни 3200 человек не вышли на работу и установили контроль над зоной: захватили склады и мастерские, освободили 252 человек из следственного изолятора и барака ШИЗО. Тогда же освобожден из следственного изолятора будущий глава «лагерной комиссии» Капитон Кузнецов. При попытке усмирить заключенных получили ранения камнями два солдата и начальник политотдела.
Для «восстановления порядка» администрация пошла на иезуитски подлый ход: ввезла в лагерь 426 уголовников: бандитов и убийц, которым пообещала хлебные места и вольготную жизнь, если те помогут расправиться с «врагами народа». Но тут советские начальники попали пальцем в небо: увидев сплоченных и организованных «политических», которые сходу заявили блатным, что умеют делать заточки не хуже их, те не решились на силовые действия а наоборот — солидаризовались с «врагами народа», присоединились к восстанию и делегировали своих представителей в комиссию заключённых.
Избранная по принципу делегирования, комиссия выдвигает администрации требования:
— всех родственников, высланных с родины, вернуть домой;
— разрешить заключенным в порядке колонизации свободное проживание в местах работы вместе с семьями;
— разрешить свободное общение с женской зоной лагерного отделения, находящейся по соседству;
— решить вопрос о большесрочниках (сократить сроки наказания для 25-летников);
— два раза в неделю выпускать в город.
Помимо комиссии, восставшие создали свою систему самоуправления: отдел безопасности, радиоузел (по некоторым данным глава комиссии Кузнецов даже смог связаться через него с Западом), отдел агитации, санитарную службу, сыскное бюро, тюрьму, санитарный пункт, отдел снабжения, группу священников, организовали мастерские по изготовлению холодного и огнестрельного оружия, химическую лабораторию. Женщины активно участвовали в не только в работе комиссии, но и руководили некоторыми отделами. Мужская и женская зона объединились: проводили концерты, готовили спектакли, действовало художественное фотоателье, велись ежедневные радиопередачи. Многие узники и узницы нашли в эти дни свою любовь — как правило, закончившуюся потом трагически. Желающих скрепить свои отношения браком венчал польский ксёндз.
Тем временем в Кенгир прибывает замминистра МВД СССР и начальник ГУЛАГ СССР. В шесть вечера 27 мая проходят переговоры между администрацией и делегацией зэков. Те выдвигают еще более широкие требования, в основном касающиеся реабилитации и пересмотра дел по 58-й статье «антисоветская агитация». Делегация высоких чиновников принимает лишь часть требований и тянет время, одновременно пытаясь начать работать с заключенными, не присоединившимися к восстанию. Министр внутренних дел телеграфирует своему заместителю в Кенгир: «Продолжайте вести разложенческую работу…»
Время идет, а требования заключённых не выполняются. В то же время подрывная работа, и стянутые к лагпункту силы начинают давать свои плоды — в лагере заявляют о себе противники восстания. В начале июня заключёнными было арестовано свыше 70 человек, проявивших лояльность к администрации и пытавшихся выйти из зоны. Повстанцы активизируют работу с внешним миром: ночью они обращаются к солдатам через рупоры с призывом к неповиновению офицерам: «Солдаты! Вам говорят чекисты, что мы враги народа. Знайте, мы такие же, как и вы. Сегодня мы здесь, завтра вы. Среди нас ваши отцы, которые брали Берлин, защищали Ленинград, штурмовали Кёнигсберг…»
Издавались листовки: они разбрасывались вокруг лагеря с помощью воздушного змея. В лаборатории даже началась добыча водорода для запуска воздушного шара, чтобы разбрасывать листовки на еще большие расстояния, но добытого газа оказалось недостаточно.
Заключенные требовали вызова члена Президиума ЦК КПСС и просили местных жителей помочь им в этом. Неожиданную солидарность с восставшими проявили ссыльные чечены — они, пока могли, тайно поставляли в третье отделение хлеб.
Чувствуя скорую развязку и активное противодействие начальников, повстанцы предпринимают превентивные меры. В жилых зонах сооружаются баррикады. Создаются патрули — в основном из бывших участников ОУН, имеющих боевой опыт. На баррикадах и крышах дежурят дозорные, вооруженные пиками, саблями, ножами и железными палками. Одна за другой строятся линии обороны: третья, а потом и четвертая. Вырываются противотанковые ямы. Приготавливаются самодельные ручные гранаты. Администрация отключает электричество в зоне: инженеры из зэков делают динамо-машину из электрического стартера — она дает ток под воздействием падающей струи воды.
Приготовления заключенных были не напрасны: 15 июня в Степлаг направлен эшелон с 5-ю танками Т-34, 1600 солдат с 98 служебными собаками.
Солженицын в книге «Архипелаге ГУЛАГ» так описывает подавление восстания:
«…в небе развернулись ракеты на парашютах, ракеты взвились и с вышек — и наблюдатели на крышах бараков не пикнули, снятые пулями снайперов. Ударили пушечные выстрелы! Самолеты полетели над лагерем бреюще, нагоняя ужас. Прославленные танки Т-34, занявшие исходные позиции под маскировочный рев тракторов, со всех сторон теперь двинулись в проломы (Один из них все-таки попал в яму). За собой одни танки тащили цепи колючей проволоки на козлах, чтобы сразу же разделять зону.
За другими бежали штурмовики с автоматами в касках (и автоматчики, и танкисты получили водку перед тем. Какие б ни были спецвойска, а все же давить безоружных спящих легче в пьяном виде). С наступающими цепями шли радисты с рациями.
Генералы поднялись на вышки стрелков и оттуда при дневном свете ракет (а одну вышку зэки подожгли своими угольниками, она горела) подавали команды: „Берите такой-то барак!.. Кузнецов находится там-то!..“»
Сопротивление войскам было оказано заключенными, забаррикадировавшимися в шести бараках, и группой женщин и мужчин, сосредоточившихся на улице женской зоны в количестве 551 человека — они швыряли в танки камни и самодельные гранаты. «Какой-то барак два раза с „ура“ ходил в контратаку…» — пишет Солженицын.
Танки давили всех, кто попадался им по дороге, притирались к стенам бараков и давили тех, кто пытался спастись от гусениц там. Били холостыми выстрелами внутрь бараков — часто вместо пыжа заряжая в снаряд промасленную тряпку, оставлявшую человека после выстрела без головы или конечности.
Власти отрапортовали о 46 убитых. По словам восставших их было не менее 500. Обреченные сопротивлялись отчаянно, но смогли нанести карателям лишь небольшие потери — смогли незначительно ранить 40 карателей.
При последующих обысках было найдено 1577 металлических прутьев и пик, 291 финка, 68 самодельная сабля, 36 самодельных гранат, 4 пистолета, 26 топоров, 40 вил и копьев, 400 бутылок с негашеной известью.
Итог восстания: 36 человек арестовано, шестеро — приговорены к смертной казни (четверым из них ее потом заменили на 25 лет), 400 человек переведено на тюремный режим. 1000 активных участников были этапированы в Берлаг и Озерлаг.
Многие исследователи называют Кенгирское восстание началом конца ГУЛАГа. И вправду, вскоре за бунтом в Степлаге последовало смягчение лагерных режимов во всей системе, пересмотр дел и реабилитация политических заключенных. Огромный котёл из миллионов заключенных (многие из которых — вчерашние фронтовики и подпольщики) в надорвавшейся от войны стране больше нельзя было держать под давлением, и власть была вынуждена пойти на уступки, чтобы сохранить ситуацию под контролем. Как это часто бывает, восставшие ценой своей крови оплатили лучшую жизнь, да и саму возможность выжить для будущих поколений.
Кенгирское восстание — одно из примеров бунта обреченных, когда люди поднимаются против многократно превосходящей их по могуществу машины насилия, зная, что будут избиты, арестованы, расстреляны или задавлены танками. Такими были почти все восстания в сталинских и гитлеровских концлагерях. Храбрость, чувство собственного достоинства и чувство долга перед товарищами толкали людей на действия, которые позже войдут в историю и станут ориентиром для потомков.
Событиям Кенгирского восстания посвящен фильм «Людоед» (1991) режиссёра Геннадия Земеля.
