10.05.19 заседание начинается. Судья из Пензы по видеосвязи объявляет, что доставлены свидетели Дмитрий Пчелинцев, Илья Шакурский, Арман Сагынбаев и Максим Иванкин. В зале пензенского суда уже находится Иванкин; его и допросят первым. Интересы Иванкина представляет адвокат Карташов.
Кроме участия в террористическом сообществе (часть 2 статьи 205.4) 24-летний Иванкин обвиняется в покушении на сбыт наркотических веществ в крупном размере (часть 3 статьи 30 и пункт «г» части 4 статьи 228.1).
Бояршинова Иванкин лично также не знает; тот замечает, Иванкин, должно быть — это человек, в материалах дела упоминаемый под псевдонимом «Паша».
— Но человека, который бы представлялся Максимкиным Иваном, я никогда не слышал, — добавляет Бояршинов. Он не видит оснований для оговора со стороны свидетеля.
— Известно ли вам террористическое сообщество «Сеть»?
— Так как я являюсь фигурантом по другому делу, я не желаю давать показания в этом процессе, пока не буду допрошен по своему основному делу, — отвечает Иванкин.
— Вы не желаете давать показания или отвечать на вопросы мои?
— Я не желаю давать показания, пока не буду допрошен по своему основному делу.
Слово берет адвокат Карташов:
— Поскольку у нас активно начался… Вот-вот начнется процесс, у нас еще не определен порядок исследования доказательств — те показания, которые могут быть даны в вашем процессе, как считает сторона защиты, неразрывно связаны с теми показаниями, которые он будет давать по своему основному делу. Мы считаем, что нецелесобразно ставить телегу впереди лошади.
Адвокат добавляет, что Иванкин отказался давать показания, сославшись на 51 статью Конституции, так что он не может ничего пояснить. Судья уточняет, что 51 статья освобождает от дачи показаний только в отношении самого себя и близких родственников, и просит прокурора задавать вопросы, не касающиеся Иванкина. Та продолжает допрос.
— Что за организация межрегиональная «Сеть»?
— Возражаю, ваша честь, так как данный вопрос непосредственно связан с моим… — перебивает ее адвокат Карташов.
Судья:
— Все. Максим Сергеевич, Филинкова вы не знаете и Бояршинова тоже?
— Все верно, — отзывается Иванкин.
— Тогда все, — ставит точку судья.
Адвокат Филинкова Виталий Черкасов поддерживает позицию Иванкина, но спрашивает, готов ли тот дать показания позже; Иванкин отвечает, что готов.
Прокурор Качурина неуверенно предлагает огласить показания Иванкина следствию:
— Я, конечно, могу попросить…
Филинков возражает, говоря, что эти показания не имеют отношения к делу. Адвокат Черкасов объясняет позицию подзащитного более развернуто: все убедились, что Иванкин готов дать показания, хотя и позже; обстоятельства «пензенского» и «петербургского» дел о «Сети» — однотипные и схожие; у Филинкова есть право допрашивать свидетеля. Словом, подсудимый и его защитник настаивают на последующем допросе.
Адвокат Бояршинова Алексей Царев говорит, что нет оснований зачитывать протокол допроса Иванкина, так как его показания, данные ранее на следствии, полностью совпадают с данными сегодня. Филинков аплодирует шутке адвоката.
В итоге судья отказывает прокурору в ходатайстве об оглашении — свидетель пояснил, что готов дать показания позже.
После 10-минутного перерыва допрос Сагынбаева начинается, его представляет адвокат Рахманова. В зале пензенского суда установлена обычная клетка для обвиняемых и застекленный «аквариум»; Иванкин давал показания из «аквариума», Сагынбаева же заводят в клетку у противоположной стены.
Сагынбаев говорит, что знает Филинкова, но они не общаются из-за личного конфликта, хотя прошло уже много времени; «наверное», сомневается свидетель, оснований для оговора нет.
Бояршинова Сагынбаев видит второй раз в жизни.
— В первый раз видел его на очной ставке, на которой сказал, что вижу его в первый раз, — говорит свидетель. Судья смеется и спрашивает, как тот относится к Бояршинову.
— К нему никаких отношений не испытываю.
— Вы на вопрос суда поясняили, что вы Филинкова знаете. Как давно его знаете и при каких обстоятельствах познакомились?
— В середине 2016 года нас познакомила жена Филинкова.
— Фамилию жены можете назвать?
— Не могу, могу имя назвать.
— С женой Филинкова как давно вы знакомы?
— Примерно с 2015 года.
— Известно ли вам такое сообщество межрегиональное террористическое — «Сеть»?
— Нет.
— Вы являлись его участником?
— Оно мне неизвестно, как я могу быть его участником?
— Был ли Филинков участником «Сети»?
— Насколько мне известно, он не являлся участником какого-либо сообщества.
— У нас появились общие интересы — наука и программирование, еще комьютерная игрa <нрзб>, в первую очередь — она.
— Фамилии Шишкин, Пчелинцев вам говорят о чем-нибудь?
— Да.
— Когда с ними познакомились?
— В 2015 году.
— При каких обстоятельствах?
— С Шишкиным я пересекся в вегетарианском магазине, а с Пчелинцевым я был знаком с 2010 года — в Москве начали общаться, с Шакурским — в городе Пенза.
Гособвинитель просит пояснить, что связывало свидетеля и перечисленных людей; он уточняет, как следует понимать этот вопрос, а потом отвечает:
— Антифашистские убеждения.
Сагынбаеву неизвестно, входили ли Шишкин, Пчелинцев и Шакурский в какое-либо сообщество. В «съезде» в Петербурге он участия не принимал. Прокурор спрашивает свидетеля об убеждениях его знакомых; тот отвечает, что не знает взглядов Шишкина, но раз они познакомились в веганском магазине, можно предполагать, что Шишкин антифашист.
Говоря о формировании собственного мировоззрения, Сыгынбаев рассказывает, что в 14 лет на него из-за азиатской внешности напали нацисты:
— Решил, что так быть не должно.
После этого он стал заниматься самообороной, рассказывает свидетель. В 2015 Пчелинцев позвал его на тренировки, они осваивали навыки самообороны и играли в страйкбол; примерно так же развивались отношения с Шакурским. На тренировках огнестрельным оружием не пользовались, говорит Сагынбаев.
— Занимались изготовлением СВУ?
— Конечно, нет.
Теперь Качурова прашивает, какими мессенджерами пользовались фигуранты дела. Сагынбаев рассказывает о «Джаббере», говорит, что он использовался во «ВКонтакте» — это протокол обмена сообщениями. «Джаббер» — это протокол, повторяет свидетель раз за разом на уточняющие вопросы гособвинителя. В зале смеются.
Качурова спрашивает, в чем обвиняется Сагынбаев, тот отвечает — якобы участие в каком-то террористическом сообществе, и на уточняющий вопрос говорит: «Вроде как оно называлось “Сеть”».
Отвечая на вопрос об общих с Филинковым знакомых, свидетель называет свою девушку. Прокурор спрашивает, входила ли та в «Сеть», Сагынбаев опять настаивает, что «не знает ничего про “Сеть”, кто куда входил и кто что возглавлял». В тренировках его подруга участия не принимала.
— Привет, Арман, — начинает он.
— Привет, Митя, — с готовностью отзывается свидетель (по версии следствия, всем участникам «Сети» были присвоены конспиративные позывные).
— Мы общались с тобой после нашего с тобой личного конфликта?
— Нет, не общались, Виктор.
— Когда был конфликт, после 2012 года или в 2012-м?
— Насколько я помню, это было начало зимы 2016-го, в декабре, может быть.
Адвокат Черкасов спрашивает, обучал ли Филинков Сагынбаева техническим навыкам конспирации и связи; не обучал, отвечает свидетель.
— Готовил ли Филинков теракты, изготавливал ли СВУ?
— Это звучит абсурдно, конечно — он не подготавливал и не изготавливал.
Некоторые вопросы Черкасова невозможно разобрать из-за эха в динамиках, но Сагынбаев на все отвечает отрицательно.
— Он довольно хорошо разбивается в науке, имеет скептический взгляды на различные мифы, что очень важно в наше время, когда по разным каналам, особенно НТВ, говорят всякое… — отвечает Сагынбаев. Публика в зале оглядывается на корреспондентов НТВ, раздается смех. Тем временем свидетель рассказывает, как хорошо Филинков знает разные языки компьютерного программирования.
— Еще у него слишком высокие нравственные ценности, — добавляет он.
Прокурор:
— Вы Филинкова вы знали как Филинкова или как…?
— Я знал его как «Митя». [Фамилию] Филинкова я узнал в ходе уголовного дела.
— Я знаю пропутинскую организацию “Сеть”, а террористическую «Сеть» я не знаю. Знаю компьютерную сеть, а о которой вы говорите — не знаю.
На допросе Сагынбаев рассказывал, что увлекся анархизмом в 2006 году, прочитав труды Петра Кропоткина. С Дмитрием Пчелинцевым он познакомился в 2012 году, на следующий год переехал в Петербург. В показаниях он называет Пчелинцева «Антоном» — по версии следствия, такова была его конспиративная кличка. «Антон» предложил Сагынбаеву вступить в «Сеть», «целью которой была подготовка к будущему перевороту». Свидетель стал приезжать в Пензу на тренировки; сначала был связистом, потом сапером. Также молодой человек занимался мониторингом и поиском информации, читал о взрывотехнике и изготовлении детонаторов.
В пензенской «группе “5.11”» был разведчик с позывным «Паша», сапер «Никита» (настоящее имя — Григорий) и связист Иван по прозвищу Близнец. Сам же «Антон» был разведчиком и идеологом, говорил следователю Сагынбаев. Кроме того, в группе состояли некий «Саша» и Спайк. Приводятся также описания внешности участников группы.
На тренировках товарищи отрабатывали тактику, использовали карабины. На некоторые занятия «Антон» приносил «самодельную заготовку СВУ». Тот же «Антон» общался со свидетелем в мессенджере «Джаббер» и просил привести в организацию девушку Сагынбаева по фамилии Топчилова, которая проходила медицинскую подготовку. «Но на самом деле я никогда не знакомил ее с деятельностью “Сети”. Я говорил это, чтобы поднять свой авторитет», — цитирует протокол прокурор.
Дальше в показаниях говорится, как единомышленники ездили на совместную тренировку с группой «Восход». «Она (Топчилова — МЗ) была на этой тренировке, “Антон” приказал ей поставить капельницу, тут вскрылось, что она не в курсе ничего, произошел конфликт», — читает прокурор. Сыгынбаев с Топчиловой уехали.
Дома «Антон» показывал Сыгынбаеву гранату и мину; настоящие они были или учебные, он не знает, но «Антон» убеждал, что настоящие. Еще он говорил, что в лесу имеется схрон с боеприсами на «время Ч», когда будет необходимость применять огнестрельное оружие.
Гособвинительница продолжает зачитывать показания Сагынбаева.
Затем перечисляются остальные члены : «Спайк» (Илья Шакурский), Близнец, «Кокс», «Максим», «Никита», «Саша». В Петербурге функционировали две ячейки. В «Спб1» входили «Оля» (Александра), «Ада», «Марина», «Максим», Игорь Шишкин. В состав группы «Марс» входил Филинков (его Сагынбаев, согласно показаниям, видел в первый раз на тренировке в Пензе в 2016 году).
Петербургские ячейки проходили боевую подготовку, утверждал Сагынбаев. «Я посетил одну тренировку в Ленинградской области», — читает протокол прокурор. Съезд в Петербурге проходил по инициативе Пчелинцева.
Там Сагынбаев упоминает группы «Марсово поле» и «Иордан». «Филинков являлся связным анархистской организации. Филинков занимал высокое иерархическое положение», — говорил он.
Также в допросе говорится, что Сагынбаев покупал алюминиевую пудру. На этом изучение допросов заканчивается.
— Вы давали такие показания? — спрашивает прокурор Качурина.
— Если вы меня слушали внимательно, то слышали бы, что следователя фамилия Харин.
— Это сотрудник УФСБ России по СПб и ЛО, верно?
— Верно.
— Первые показания полностью скопированы с показаний, которые я давал следователю Токареву, — объясняет Сагынбаев.
Судья Муранов перебивает его и спрашивает, давал ли свидетель такие показания.
— Да, давал, первые полностью скопированы с других показаний, которые я давал как обвиняемый.
— Вы согласны с показаниями? — уточняет прокурор.
— Нет, не согласен.
— По каким основаниям?
— Все это было написано следователем Токаревым. Я не могу давать такие показания, потому что не был юридически подкован и не мог так формулировать мысли, как следователь Токарев. Со мной в вежливом тоне проводили беседу сотрудники УФСБ Пензы, и был оперативник из Петербурга. Они очень вежливо подключили мне ток к пальцам рук, чтобы я все внимательно запомнил и изложил в протоколе допроса. Мне намекнули, что если откажешься от показаний, то это произойдет еще раз, все это вежливо ко мне.
— Я вас услышала. Адвокат присутствовала?
— Присутствовала.
Сагынбаев говорил, что фамилию следователя Харина слышит первый раз; по его словам, его допрашивал следователь Беляев. Прокурор настаивает, что свидетель ошибается. Сагынбаев убежден, что он такой протокол не подписывал.
— Как расценивать показания, вы с ними согласны? Как их расценивать?
— Те, что вы зачитали, расценивайте как ложные. Я их дал, потому что у меня есть хроническое заболевание и я люблю свою девушку Топчилову Анну, чтобы она осталась в безопасности. На меня было оказано моральное давление и прямое физическое насилие. И в отношении Топчиловой тоже.
Прокурор обращает внимания, что в показаниях роли и внешность других фигурантов дела детально описаны.
— Некоторые из этих людей, например, «Рыжего» и Пчелу, я видел неоднократно. С Пчелинцевым я знаком 9 лет, я видел их на играх в страйкбол. Они то приходили, то уходили, большую часть показаний написал следователь Токарев. Я подписал их, чтобы ко мне больше не было применено прямое насилие.
Тогда гособвинитель Качурина спрашивает, откуда следователь Харин мог узнать такие подробности.
— Он скопировал показания с протокола допроса, которые я давал следователю Токареву.
— Это ваша позиция?
— Вы можете взять протокол и посмотреть…
— Почему подписали протокол? — перебивает его прокурор.
— Потому что я не хочу умереть в СИЗО.
— Хорошо, достойный ответ.
— Не подтверждаю, — снова говорит Сагынбаев.
— По каким основаниям?
— По тем же основаниям.
— По каким?
— Я подписал, чтобы ко мне пришли сотрудники УФСБ по Пензенской области в следственный изолятор и не начали меня снова пытать.
— Кто вас пытал?
— Роман Александрович и Антон Станиславович, 5 ноября, когда меня задержали, — вспоминает свидетель.
Гособвинительница интересуется, подавал ли Сагынбаев жалобы на пытки. Он говорит, что обращался, но получил отказ:
— Это и ежу понятно.
— Почему понятно?
— Потому, что сотрудники Следственного комитета не станут сажать сотрудников ФСБ.
— Это ваша точка зрения?
— К сожалению, моя точка зрения совпадает с реальным положением дел.
Сагынбаев хочет задать Филинкову вопрос, но судья говорит, что он не может это сделать. Тогда спрашивает сам:
— Тебе известно, что Конституция РФ запрещает пытки?
Вопрос снимается.
— Гарантированные твои права работают здесь? — напирает Филинков.
Вопрос снимается.
— С учетом той позиции, которую вы сейчас озвучили, каким вашим доводами доверять? — уточняет адвокат Черкасов.
Вопрос снимается, свидетель отказывается от тех показаний
Опять тот же вопрос, судья сердится, что свидетель ясно показал, что показания даны под давлением, и он их не поддерживает. Черкасов интересуется, есть ли иерархия в «Сети». Вопрос снимается, но Сагынбаев успевает сказать, что есть.
На этом допрос Сагынбаева закончен.
— Не знаю, как назвать отношения, которые складывались за время очной ставки, 10-15 минут, — говорит свидетель. На допрос не пришел адвокат Пчелинцева, но он готов выступать без защитника.
— Как давно знаете Филинкова? — спрашивает прокурор.
— Знаю примерно с осени 2016 года.
— При каких обстоятельствах [познакомились]?
— Мне нужно было остановиться в Петербурге, я узнавал. У меня была старая знакомая Аксенова Александра, я приехал к ней, он был в квартире, — объясняет Пчелинцев. — Мы продолжали общаться в течение 5 минут за завтраком.
Больше они не общались, Филинкова он не видел; если и видел, то вряд ли запомнил. Сообщество «Сеть» знакомо ему из материалов уголовного дела. Пчелинцев говорит, что не был его участником.
Прокурор интересуется про Егором Зориным и Ильей Шакурским. Пчелинцев отвечает, что Шакурского знает с тех пор, как уволился в запас из армии, случайно встретил его на каком-то мероприятии. Иногда молодые люди пересекались на общественных мероприятиях. С Сагынбаевым познакомились в 2010 или 2011 году, когда переехал в Москву на учебу. Знакомство произошло на концерте.
Пчелинцев продолжает, что они с Сагынбаевым были из одной среды, где мало людей и все знакомы. Игоря Шишкина он знает с 2015 года, после концерта в Москве. Познакомил их лучший друг, который организовал производство одежды «Сила воли». Зорина свидетель не знает.
Прокурор спрашивает, что такое «Сеть». Пчелинцев:
— Такой организации, как «Сеть», не существует. Меня поставили в известность, что дело, по которому меня обвиняют… что якобы создано некое террористическое сообщество «Сеть», и я якобы его создал.
— То есть это не соответствует действительности?
— Безусловно.
— На съезде не был, это слово следователя, которое он ввел в дело, чтобы все выглядело опасным, — объясняет свидетель. — Я приехал на концерт одной очень известной итальянской группы, большую часть времени проводил со своей подругой, которая жила в Петербурге. Когда у нас не было возможности проводить время вместе, потому что она работала, [я] посещал различные меропрития, одно из которых следствие называет съездом. На мой взгляд, на этом мероприятии совершенно ничего не было ни о терроризме, ни о «Сети», о группах каких-то.
Он говорит, что это был семинар по консенсусу.
— Я видел группу, что можно посетить [семинар]. Во встрече среди участников я увидел Аксенову, спросил ее, знает ли она, где это проходит, будет ли она присутствовать.
— Вы по рекомендации Аксеновой туда поехали? — уточняет прокурор.
— Нет, я поехал, потому что у меня было время поучаствовать в чем-то интересном, — вспоминает Пчелинцев и добавляет, что там было много народу. — Запоминать там всех — это все равно, что запоминать всех, с кем едешь в метро.
Пчелинцев не уверен, были ли на мероприятии Шишкин с Филинковым.
Прокурор Качурина интересуется, что такое семинар по консенсусу.
— Человек, который ведет семинар, учит принимать решение в коллективе, в котором нет лидера. Решение может быть принято, если его насажают сверху, а если горизонтальная струкутра, то все должны принимать участие, — рассказывает Пчелинцев. Затем он очень подробно с примерами в процентах голосующих объясняет, как принимается консенсус.
— Все, я поняла вас, поняла.
— Такие меропрития проходят семь раз в неделю, — говорит Пчелинцев. Там еще был киноклуб. Организатора он не знает, проходило это все «в какой-то квартире».
— Жилая квартира была? — спрашивает прокурор.
— Я не знаю, чем отличается жилая квартира от нежилой, кроме отстуствия в ней проживающих там людей. Чем отличается жилая квартира от нежилой?
Прокурор Качурина спрашивает, предоставлял ли семинар «ночлежку». Ответ: нет. Пчелинцев объясняет, что у молодежи, «особенно в антиавторитарной среде», не принято отказывать товарищам во вписке.
— Я поняла современные нравы, — говорит прокурор.
Присутствующие на семинаре знали друг друга. Сам Пчелинцев знал Аксенову, кого-то из участников встречал на концертах. Был ли с Аксеновой Филинков, он не знает.
Прокурор спрашивает, ходила ли Аксенова на семинар по консенсусу без мужчины. Пчелинцев отвечает, что женщин больше камнями не забивают. Филинков просит их остановиться.
— У нас это запрещено, мы не по законам шариата, — вмешивается судья.
Теперь к допросу переходит адвокат Филинкова Виталий Черкасов:
— С Аксеновой с какого периода времени знакомы?
— Давно знакомы, может быть, с 2009 или 2010 года.
— Вы общались или были в переписке?
— Мы общались, виделись на всевозможных мероприятиях.
— Она посещала Пензу?
— Пока я служил в армии, она тоже тут училась.
— А в данный период Пензу посещал Филинков?
— Пока я служил в армии, я не знаю, у меня не было возможности наблюдать.
— Вы пояснили, что Филинкова видели единожды, может, общались в переписке или по почте? Или мессенджер использовали?
— Очень вряд ли, скорее всего, нет.
— У вас были контакты, чтобы можно было обратиться или написать?
— Нет, у меня не было никаких его данных.
— Вы рассказали про встречу в Петербурге, вы можете вспомнить, был ли там мой подзащитный?
— Мне сложно вспомнить, я видел его единожды в течение короткого времени, — говорит Пчелинцев. Людей на семинаре было много, кто-то постоянно уходил и приходил. Он вспоминает, что на мероприятии показывали фильм про трансгуманизм, а потом обсуждали его.
На вопрос про протокол съезда Пчелинцев говорит, что в их материалах дела этот документ называется иначе. Черкасов пытается спросить, знакомился ли Пчелинцев со «Сводом», но вопрос снимается. Судья Муранов объясняет, что им все равно, изучал он «Свод» или нет.
Теперь адвокат Черкасов интересуется псевдонимам. Пчелинцев:
— Это не анархистское сообщество, это просто антиавторитарная среда, куда входит много различных [людей]. Активно используются псевдонимы и прозвища, это нормальное явление.
— А зачем? Вам неприятно друг друга по именам называть? — спрашивает судья Муранов.
— Если человек хочет, чтобы его называли иначе, как я могу?
— А то, что родители его назвали определенным образом? И через загс поменять имя невозможно?
Пчелинцев говорит, что на многих из этой среды нападали нацисты, а мероприятия часто срывала полиция. Многие активисты из-за этого скрывали свои данные.
Про свой псевдоним — «Антон» — Пчелинцев говорит, что не скрывал его.
Адвокат Черкасов спрашивает про отношение Пчелинцева к людям, которые принимают наркотики, но судья снимает вопрос. Еще два похожих вопроса тоже снимаются.
— Если бы вам стало известно, что есть люди, которые распространяют нароктики, вы бы стали доверять им секреты?
— Безусловно, нет.
Суд снимает еще один вопрос — о том, применялось ли к свидетелю насилие при задержании.
— Под каким псевдонимом вы знали Филинкова? — вдруг спрашивает прокурор Качурина.
— Я не знал, есть ли у него псевдоним. Мне его представили как Витю.
Шакурского Пчелинцев знает как известного антифашиста, ему особенно грозила опасность быть убитым или покалеченным. Шакурский использовал, в том числе, псевдоним «Иисус».
— Много говорите, а по существу ни о чем, — возмущается прокурор и просит зачитать показания Пчелинцева в качестве свидетеля.
Филинков против — были очные ставки, все вопросы заданы и противоречия устранены. Защита Бояршинова не возражает.
Согласно документу, в январе 2017 года он узнал от «Тимофея» (неустановленный следствием участник «Сети»), что в Петербурге пройдет съезд. Туда отправились Пчелинцев, «Максим» и «Рыжий». На встречу пришли «Ада», «Марина», Илья Шакурский и «Гена», а также двое парней из ячейки «Спб1».
«Цель съезда — социальное и политическое устройство, дестабилизация положения в России, что соответствует анархистской идеологии», — зачитывает прокурор. На съезде озвучивали мнения групп, в том числе из Белоруссии, «что не надо ждать, а надо ускорить». Шакурский уехал на второй день.
— Показаний таких никогда не давал, это текст скопированный из показаний, которые я давал под пытками электрическим током, — говорит Пчелинцев. Он повторяет, что в тот день его не возили на допрос к следователю Токареву, а только в суд. Прокурор несколько раз спрашивает, допрашивали ли Пчелинцева. Свидетель повторяет, что не говорил такого:
— Я не давал такие показания, потому что меня в тот день либо не было, а если и ездил, то на суд, в здании ФСБ меня не было.
В период с 14 февраля 2018 года до 23 мая его вывозили из изолятора один раз для продления меры пресечения. Никаких допросов в это время не проводилось.
Затем — очная ставка между Пчелинцевым и Бояршиновым, ее прокурор зачитает полностью.
Бояршинов рассказывал, как познакомился с Пчелинцевым в лесном массиве в Ленобласти. Там также был Шишкин и другие участники из Петербурга, люди из Пензы. Они жгли костры, обсуждали события на Украине 2014 года. С собой у ребят были макеты АК. У пензенских был документ по организации тренировок по самообороне, кто-то прочитал его вслух. Все тексты были направлены на отражение атак, а не нападение, говорил Бояршинов.
Затем речь идет про съезд и вопросы, которые там обсуждались; его участники не принимали никаких решений.
Пчелинцев подтверждает, что был в лесном массиве и там познакомился с Бояршиновым. По его словам, там был музыкальный фестиваль. Пчелинцев тоже принимал участие на встрече в Петербурге, протокол составлялся, но документ не отражает того, что он услышал на встрече. Дальше оба настаивают на своих показаниях.
— Там был такой момент. Я находился на определенном мероприятии с Иванкиным, я не сказал до этого, потому что это были разные мероприятия. Но там не было ни Филинкова, ни Бояршинова, ни кого-то из свидетелей.
— Чем можете пояснить расхождения в показаниях, которые вы давали в качестве свидетеля и в протоколе очной ставки? — спрашивает адвокат Филинкова Черкасов.
Пчелинцев отвечает, что противоречий не видит. Вероятно, он не понял суть вопроса, поскольку речь идет про показания, данные под пытками. Черкасов повторяет вопрос.
— Текст скопирован из показаний, которые я дал после пыток электрическим током и избиения в моей камере. Те показания, которые я с Бояршиновым на очной ставке говорю, я подразумевал несколько не то. Я имел в виду, что я ознакомился на следствии с этим документом, и по этому документу очевидно, что он составлялся не во время, а перед ним, — объясняет Пчелинцев.
— Этот документ не имеет отношения ни к одному из мероприятий, на которых я присутствовал, — говорит Пчелинцев. Сейчас у него много протоколов из судов, и тот документ на протокол не похож.
Свидетель добавляет, что никому не зачитывал документ. Пчелинцев увидел его только во время следствия. Следователь Беляев ему сказал, что документ оглашался в лесу в Приозерске, но Пчелинцев ездил только на музыкальный фестиваль, и там никаких документов не оглашал.
Он готов изучить его ли подпись на документе, если такая возможность будет предоставлена судом.
Вопросов к Пчелинцеву больше нет.
Шакурский начинает давать показания: Филинкова не знает, есть только общие знакомые. Сам Филинков знал, что такой есть, видел с ним давно какой-то ролик, но лично не знаком.
Судья просит Шакурского отвечать либо «да», либо «нет». Теперь свидетель односложно отвечает, что не знает сообщество «Сеть» и не был его участником. Фамилию Филинкова не знает.
О знакомстве с Пчелинцевым и Сагынбаевым Шакурский отказывается отвечать, берет 51 статью. Он готов давать показания только на заседании по своему делу, которое сейчас рассматривает Приволжский окружной военный суд.
Адвокат Филинкова Черкасов спрашивает, готов ли он дать показания после допроса по своему делу. Прокурор возражает, что Шакурский не так отвечает, как отвечал Зорин.
Судья Муранов удивляется и говорит: «Так поэтому адвокат и спрашивает, готов ли дать». В итоге Шакурский повторяет, что даст показания по этому делу только после допроса по существу в Пензе.
Вопросов к Шакурскому больше нет.
— Очень ценный свидетель, — комментирует судья Муранов.
Прокурор Качурина просит огласить показания Шакурского. Филинков и его адвокат против, Бояршинов оставляет на усмотрение суда. На этом этапе в оглашении допросов суд отказывает.
Судья Муранов просит не оглашать ее в полном объеме. Он интересуется у Филинкова, хочет ли тот обозначить какие-то моменты.
— Имеется некая стенограмма и приложен диск с аудизоаписью, но следователь не предоставил доказательства того, что события, которые разворачиваются на записи, имеют отношение к Филинкову и Бояршинову. Не была проведена экспертиза, подтверждающая, что голоса принадлежат им, что отсутсвует монтаж. Заявляли ходатайство на стадии следствия, было отказан. Завтра будем заявлять фоноскопическую экспертизу, принадлежат ли голоса подсудимым, — комментирует документ адвокат Черкасов.
Он обращает внимание, что все документы составлялись следователем Бондаревым, который знал, что на него подали заявления и был лично заинтересован в фальсификации.
— Я узнал о городе Тихвин только из этого протокола, — замечает он и добавляет, что не может запомнить 80 листов текста.
Бояршинов говорит, что голоса на записи похожи. Всю запись он не прослушивал, только отдельные куски.
Затем прокурор начинает оглашать другие материалы, просто перечисляя их названия: в основном, это протоколы опознаний фигурантов дела.
Судья Муранов спрашивает, есть ли в деле экспертизы о монтаже и принадлежности голосов. Гособвинительница засмущалась, говорит, что нет.
Прокурор говорит, что осталось еще несколько документов. Судья интересуется, что защита планирует представлять суду.
Защитник Черкасов говорит, что планируются допросы специалистов, но не знает когда, они очень заняты. Судья Муранов немного сердится:
— А мы тут не заняты? Посидим еще в Петербурге?
Он просит адвоката определиться точно, чтобы составить расписание. Адвокат Бояршинова Царев замечает, что у них не будет много доказательств. Судье такой ответ кажется «расплывчатым». Царев уточняет, что будут озвучены характеристики на его подзащитного, допросы родителей. Бояршинов готов давать показания завтра.
— Никто не сидит, уже хорошо, — отмечает он.
Судья жалуется, что забыл спросить у Сагынбаева, где находится Топчилова, никто не знает. Он спрашивает даже у слушателей в зале, все молчат. Муранов просит всех помочь найти девушку.
— У нас есть органы следствия, — отвечает ему прокурор.
— Органы следствия не могут найти, — смеется судья.
На сегодня заседание закончено. Завтра планируется допрос следователей Токарева и Бондарева.
