Высоко на плоскогорье, чуть более чем в 100 км от Морелии, столицы мексиканского штата Мичоакан, лежит 18-тысячное селение Черан, в 2011 г. изгнавшее чиновников, полицию и связанную с ними мафию. Рассмотрим поподробнее экономическую жизнь автономной общины.
В качестве постоянных органов политических дискуссий были созданы ассамблеи и избран высший совет в составе 12 человек, поровну от четырех районов. Это лишь представители — единственным же органом власти является общее собрание, контролю и коррекции со стороны которого подлежат решения делегатов. Различными сторонами жизни общины занимаются 8 оперативных советов, тоже из представителей четырех районов. Среди них — совет общинной собственности, отвечающий за управление территорией, природными ресурсами и коммунальными предприятиями.
Таких предприятий в Черане три: лесопитомник, лесопилка и производство камня. Ни эксплуатации труда, ни эксплуатации природы. Как отметил секретарь этого совета Висенте Санчес Чавес, первостепенное значение на общинных предприятиях уделяется работнику, а не деньгам. Разрыв в оплате между управленческим и ручным трудом минимален. По словам управляющего лесопилкой Уго Ромеро Хуареса, разница составляет 600 песо в месяц: он получает 4800 в месяц, а обычный работник 4200. В Черане такая зарплата считается приемлемой. Есть небольшие различия в зарплате работников разных предприятий, однако разрыв тот же самый.
В любом случае, занятый ручным трудом получает практически столько же, сколько в высшем совете общины. Сотрудники могут выражать претензии через свои ассамблеи, если подвергаются дурному обращению со стороны кого-то из функционеров — тогда как функционеры не имеют права уволить кого-либо из рабочих. В решениях, принимаемых для развития предприятий (как и в других сферах управления общиной) высшими органами являются районные собрания. Вакансии на предприятиях занимают люди со всех районов в равной степени: работники и их зарплаты назначаются на собраниях. Управленческие проекты тоже подлежат обсуждению и утверждению ассамблеями, каждые три месяца предприятия должны отчитываться перед собраниями районов. Механизм этот столь строгий, что если какой-то работник уличен в небрежности или коррупции, он сначала получает выговор от совета общинной собственности, а в крайнем случае ассамблея его наказывает или увольняет. Это не сухая теория — за один год этого второго общинного правления было три таких случая. «Ассамблея понимает всё, что делается здесь. Через районных координаторов она знает, что происходит на каждой работе», — говорит управляющий хозяйством по камню Маркос Гарсиа Лопес. Руководители всех трех предприятий согласны, что основной недостаток такого управления — то, что сложно прийти к соглашению всем коллективом. Но всё же «община думает лучше, чем один», — сказал Уго.
Настоящим триумфом стал лесопитомник — хотя жители с самого начала имели скромный дендрарий, перестройка общественных отношений дала новый импульс, позволив восстановить леса на более чем 9000 гектаров, пострадавших от нелегальных лесорубов до 2011 г. За прошедшие годы, питомник стал символом идентичности общины. Он способен производить 1,5 млн саженцев в год, главным образом распространяя три сосновые породы. Это позволило заново засадить около 4000 гектаров — 45% пострадавшей от мафии территории. Также питомник поддерживает серию социальных программ экологического образования в местных школах. В этих программах учащиеся участвуют в восстановлении лесов и получают информацию о важности природных ресурсов общины. 12 человек работают там постоянно, и еще до сотни рабочих мест появляется в течение года. Руководитель вивария Игнасио Сото Эскивель проводит политику включения в труд людей с различными формами инвалидности. Что касается лесопилки, то прошлые администрации дерибанили ее, перед окончанием своего правления 5 лет назад, но вскоре после этого было решено восстановить предприятие. Однако, из-за ужасной вырубки лесов преступниками, население стало относиться с подозрением ко всему, что связано с валкой деревьев. Поэтому лесопилка работает только с теми, которые были брошены лесорубами, заражены или упали в результате урагана (а недостатка в бурях Черан не испытывает).
Постоянный штат из 11 человек, обрабатывается до 100 кубометров древесины в месяц, но потребностей общины это не покрывает, так что приходится покупать дерево в соседних селениях. План лесного хозяйства, который позволил бы иметь больше древесины для работы, ассамблеи отклонили. Из-за этого предприятие страдает от экономических трудностей. По мнению Уго, люди боятся эксплуатировать лес чрезмерно, ошибочно думая что план лесозаготовки предполагает рубку всех деревьев подряд — и районные собрание должны всерьез принять во внимание возможность урегулирования добычи древесины без отрицательного влияния на целостность леса. Помимо предоставления рабочих мест, лесопилка имеет и другие функции, среди которых поддерживание дровами демонстраций учителей в этих местах, поддержка пострадавших от стихийных бедствий, очистка леса. Ну а добыча камня появилась в Черане лишь в 2012-ом, когда начали разрабатывать две песчаные отмели, на территории которых его и находили. Там заняты 16 сотрудников, они могут ежемесячно производить около 10 тысяч штук брусчатки для мощения улиц или 15 тысяч штук строительных блоков. Помимо внутреннего рынка, предлагают продукцию в соседних населенных пунктах. Для общественных зданий камень поставляется бесплатно, а широкой публике продается немного дешевле.
Кроме того, в Черане не одно десятилетие занимались добычей живицы — липкого вещества, выделяющегося из разрезов на деревьях. Гораздо более предпочтительный вариант для тех, чем рубка. Основными продуктами переработки живицы являются древесная смола и скипидар, используемые для изготовления лаков, красок, растворителей, дезинфицирующих средств и т.д. В Черане ее добыча, осуществляемая ассамблеей сборщиков, возможно является одной из старейших в регионе, но до 2011 г. это дело откровенно вымирало — многие бросали его из-за опасности со стороны криминалитета, от которого смоляная отрасль страдала в первую очередь. Ее руководитель Давид Ромеро Рохас рассказывает, что за месяцы до тех апрельских событий несколько сборщиков были избиты, похищены или убиты. Непосредственно перед началом движения, из 120 сборщиков осталось 50, но основная часть людей их проблемы игнорировала. Тем не менее, представители этого сектора активно участвовали как в противостоянии с мафией, так и на баррикадах и в собраниях. С улучшением условий безопасности благодаря вооруженному отряду, патрулирующему общину и лес, деятельность сборщиков расцвела снова — спустя 5 лет, их ассоциация насчитывает 500 человек и деятельность продолжает расширяться. Они внимательны к проблемам селения, участвуют в его политической жизни, обеспечивают экономическую поддержку людей с проблемами здоровья, прилагают средства для традиционных праздников и культурных мероприятий. Перегонка живицы идет ежедневно.
Конкуренция между предприятиями есть, но лишь если она означает помощь общине. Как говорит Уго, «экономически мы не можем конкурировать с частными компаниями, потому что весь их экономический ресурс остается с ними. У них нет общественной опоры. Эти компании могут снабжать самые большие рынки. Здесь мы находимся в системе правления, которой хотим отпугнуть другую его форму, просто оказывая поддержку и предоставляя услуги общине».
О пути к успеху, об убитых и пропавших жителях
Настоящая цена отмытой прибыли известна в этом селении, задыхавшемся от организованной преступности с 2000 г., очень хорошо. Новый размах она приобрела с 2008-го. Заготовка леса стала больше походить на грабеж, а когда жители общины начали пытаться его защищать, они столкнулись с настоящим кошмаром: лесорубам помогали и покровительствовали местные органы власти и полиция, а вся операция по лесозаготовке координировалась членами крупного преступного синдиката. Первые общинники, отважившееся на защиту леса, были просто-напросто убиты. И за следующие три года ситуация только ухудшилась. В опасности себя чувствовал каждый.
Убийства, исчезновения, похищения, незаконные рубки леса и террор достигли кульминации к утру 15 апреля 2011 г. За несколько дней до этого, группа женщин начала втайне принимать меры против разорения их города. 15 апреля женщины восстали и, при поддержке детей и молодёжи, предприняли попытку задержать лесорубов, когда они ехали через город. Те попытались переехать женщин на грузовиках. На это уже отреагировало всё население: начались поджоги грузовиков и задержания самих лесорубов. «Затем мы прогнали их из города. Некоторые из них оставили городское управление. Бандиты хотели въехать сюда. Мы стояли на каждом перекрёстке. Мы были начеку, все люди на улицах, все люди, весь город. Начали обсуждать, что и как делать, решили возвести горящие баррикады. Вот тут все и началось», — рассказывает одна из жительниц. Бандиты попытались силой освободить пленников, и баррикады запылали по всему городу.
Именно в этот момент стало очевидно соучастие местной полиции: она привела бандитов к месту, где удерживались лесорубы. Через несколько дней люди поняли, что они больше не доверяют политикам и полиции, и решили вернуться к своим традиционным индейским формам самоуправления. Даже не пришлось никого изгонять — вскоре после начала восстания, напуганные политики и полицейские бежали сами. Общинники захватили местные органы власти, полицейские грузовики, оружие, и нашли всему этому достойное применение. Исторически Черан охранялся самими членами сообщества: жители каждого из четырех районов патрулировали улицы города, добровольно сменяя друг друга. Это называлось «общественная стража» («ронда»). После восстания генеральный совет старейшин объявил о поиске волонтеров для работы в ней. По словам жителей, полиция была введена правительством, а «ронда» является традиционным инструментом самообороны. Сегодня она делится на две части: «ronda comunitaria», которая несет ответственность за патрулирование и охрану внутри города и «guardabosques», т.е. защитников леса, которые патрулируют окраины города и глубоко в лесу. «В конце концов, сейчас у нас все под контролем, почти под контролем. Может кто-то ещё и вырубает деревья, но не так, как раньше, — говорит участник такого патруля. — Вот этим мы и пытаемся заниматься и так мы и объединились. И теперь нас много. Люди узнают нас, они знают, что мы делаем хорошее дело не только для себя, но и для всего мира. Это ведь зелёная планета. И мы пытаемся её спасти».
Так, комитет общественного блага Черана запустил проект по строительству теплиц (сразу после появления идеи выращивать саженцы сосны), что обеспечило работой 12 членов сообщества. Летиция Медина, участница комитета, говорит: «Этот проект помог сократить уровень миграции, а некоторым избежать её вовсе. Здесь не так много рабочих мест. Для меня этот проект оказался очень и очень полезным, т.к. благодаря нему появились новые рабочие места. Из-за уровня миграции в городе остаётся много женщин, которым нужны деньги. Для таких женщин этот проект – большое подспорье. И для мужчин тоже. Это большое преимущество. Чтобы побороть миграцию, община планирует запустить ещё больше полезных проектов». Как сообщалось год назад, уже удалось восстановить лесные массивы примерно на 1500 гектарах, а также посадить хвойные деревья во многих частях Мичоакана.
Три базовые принципа в селении — безопасность, справедливость и восстановление лесных массивов на их территории. Жители активно засаживают деревьями всю область, и относятся к этому очень серьёзно. В то, что кто-либо когда-нибудь ответит за их убитых, пропавших и покинувших город в результате конфликта, они не верят — и не ждут, что кто-нибудь из властей поймет, чего они хотят. И понимают, что справедливость – это то, что зависит только от них самих.
В качестве своеобразного памятника смелости черанцев, в лесу были выставлены остатки бандитского грузовика. Остов от машины наркодилеров поставили вертикально и представили на всеобщее обозрение как боевой трофей.
И по прошествии пяти лет, большая часть людей утверждает, что стало лучше. Преступность существенно снизилась — например, удалось искоренить похищения людей и вымогательство, сосуществование между соседями стало куда более близким, и черанцы знают, что никто другой не смог бы лучше позаботиться об их территории. Некоторые верящие политическим партиям еще остаются, но их влияние незначительно, а большинство увлечено заданием укрепления самоуправления через систему их практик и обычаев. Перед общинной автономией стоят вызовы, которые нужно решать в ближайшем будущем. Расскажем об основных из них.
Во-первых, в их дела постоянно пытаются вмешиваться государственные учреждения — от разных секретариатов до партий. Так, недавно губернатор попытался подчинить силы безопасности Черана единой системе власти (посредством интенсивной кампании в СМИ, считавших подписание такого соглашения само собой разумеющимся). Но, как и следовало ожидать, община это отвергла. Как объяснил Педро Хименес Сеха, член совета кварталов, единственной властью для общины является она сама, т.к. если община или район говорит что он плохо справляется со своей должностью, его убирают с нее. Общинники могут в любое время привлечь свои органы самоуправления к ответу — советы ответственны перед всей ассамблеей (которая является высшим органом в селении), не должны отклоняться в своих действиях от данного им мандата, община диктует им направление действий.
Другая проблема — алкоголизм и, в меньшей степени, некоторые наркотики. Алкоголь вообще является серьезной проблемой в Мексике, а в контексте социальных движений становится еще важнее, т.к. позволяет эффективно демобилизовать людей (особенно молодежь) от всякого повстанчества. Он вызывает насилие в семьях и коллективах, несчастные случаи, разрушает социальную ткань и ослабляет борьбу. По словам Франсиско Гуарохо Томаса, отвечающего за патрулирование общины, алкоголизм и наркоманию трудно искоренить, но нужно повышать сознательность, продвигать спорт, в первую очередь ради молодого поколения. Показателен опыт сапатистов EZLN: увидев разрушительную силу этих вещей, особенно в плане действия на борьбу, они вообще решили запретить спиртное и наркотики. В Черане такого нет, однако община работает над возможными решениями этой проблемы.
Третье — это интеграция молодежи, консолидация пространств, где она могла бы втягивать в политическую работу сообщества. Частичным ответом на эту проблему стало формирование общинных СМИ (TV Cheran и Radio Fogata), дабы связать старые и новые поколения. С другой стороны, недавно был создан совет по молодежи — в основном с целью побуждения мальчишек и девчонок участвовать в голосованиях общих собраний. Как сказал его участник Юнуэн Торрес, молодежь является для продолжения проекта автономии общины ключевым фактором. Также совет занимается вопросами искусства, культуры, профилактики наркомании.
В сфере же образования центральной проблемой является вопрос о том, как строить его коллективным способом, чтобы поддерживать и укреплять общинную идентичность. Обращается внимание на либеральный, колониальный и патриархальный характер мексиканского образования, на необходимость реинтеграции повседневного опыта в учебный план и обучающие практики, а в качестве препятствий упомянуты бюрократические Секретариат народного образования (SEP) и Национальная координация работников образования (CNTE). Кроме того, презентован проект коллективной книги о Черане для обучения на уровне средней школы, разработанный 17 специалистами по различным дисциплинам. Они попросили людей принять участие со своими свидетельствами и фотографиями из семейных архивов, а завершена работа должна быть в течение года. Авторы открыты для сотрудничества, предложений и критических замечаний. «Коллективу всегда трудно, жаль что капиталистическая система сделала нас индивидуалистами, — сказал один из этой группы. — Надеемся, что эта книга станет инструментом для повышения осознания того, что нам нужно, принципа принадлежности к общине». Хотят спасти и идентичность самого народа пурепеча, над которой берет верх время. Вопрос об идентичности и о создаваемой системе образования для жителей Черана тесно связан с вопросом о восстановлении территории. «Когда кто-то говорит о «восстановлении нашей территории, это не означает, что вы должны пойти сажать деревья вокруг. Заботиться о нашей идентичности — значит гордиться, что мы коренные», — поясняет бывший член генерального совета. Историю общины, их корни и их самобытность нужно передать будущим поколениям.
Как сказал еще несколько лет назад Хосе Мерсед, местный индейский сказитель, «на нас лежала большая ответственность пробудить сознательность сообщества. Братья и сёстры, перед нами стоит серьёзная задача — положить начало пробуждению сознательности, объяснить, что на самом деле значит быть «comunero», быть членом сообщества. Слово «comunero» имеет очень глубокий смысл. Это не слоган и не ярлык. Это образ жизни и клетка, из которой вырастет новое общество, новое человечество. Я лично вижу это как большую ответственность. Результатом повышения сознательности должно стать осознание людей как части вселенной, вселенная нам не принадлежит, и все это согласно философии наших мудрых предков. Мы не владеем землей. Мы являемся ее частью»…
Для обеспечения равенства полов со временем был создан совет по женщинам, состоящий из 7 участниц и одного участника. Это связано с необходимостью расширения участия женщин в общественной жизни сообщества, чтобы их голоса имели равное значение в принятии решений, и для создания пространства для содействия обмену знаниями, мнениями и чувствами жительниц всех возрастов. «Мы должны участвовать всё больше, чтобы видеть, предлагать и решать всё как община, как народ пурепеча. Слова и мысли о превосходстве или неполноценности — невежество и отделяют от свободы, которую нам нужно построить. Приглашаем всех женщин присоединяться и защищать права всех», — говорит член совета Инес Торрес.
Одна из важнейших вещей в построении жизни Черана на началах автономии, гармонии и взаимопомощи — это правосудие. Совет чести и справедливости, рука об руку с общиной в целом, имеет со своей работой важное значение. «Скажем, в некоторых ситуациях или конфликте интересов мы вмешиваемся в качестве посредников и примирителей», — говорит его член Иринео Лопес Тапиа. Другой участник, Рубен Фабиан Мадригал, рассказывает, что разрешение конфликтов основывается на осознании с обоих сторон: «Сначала мы хотим, чтобы причинившая вред сторона это признала. Затем — чтобы была готова прекратить это. Есть некоторые небольшие штрафы, но наша зарождающаяся система не является наказанием, оскорбленный может простить, поэтому они приходят к соглашению: я буду уважать тебя и уже не буду наносить тебе этот вред, а ты прости меня. Небольшое возмещение ущерба, как правило, является экономическим». Однако, в случае тяжких преступлений, несмотря на их уменьшение, еще приходится отправлять виновных в прокуратуру. Наиболее же распространенные проблемы связаны со злоупотреблением алкоголем, некоторыми наркотиками, а также сохраняются случаи подпольной рубки леса. Хотя с 2011 г. ее удалось сократить на 90%, в случае нахождения грузовиков, не принадлежащих общинникам, они могут их конфисковать и/или применить экономические санкции. Но, как отмечает Лопес Тапиа, самое важное — это сформировать общинный трибунал, самостоятельно принимающий решения и определяющий наказания. Тогда уже не нужны будут органы власти, будь то прокуратура или суд.
Как таковой процесс построения автономии еще только начинается, и черанцы это понимают. 5 лет — это не много. Задачи трудны, препятствия многочисленны, а возникающие на их пути подводные камни они не преуменьшают и не скрывают, осознавая пользу самокритики.
