Имя Мендела Дайнова сегодня почти забыто. Между тем, он стоял у истоков российского анархистского движения начала 1900-х гг. С идеями Дайнова можно ознакомиться по материалам энциклопедии “Революционная Мысль в России XIX – начала XX Века” (статья за авторством Д. Рублева). Дайнов интересен оригинальными мыслями, рассмотрением идеала будущего анархистского общества и способов достичь его.
Все или почти все тогдашние российские анархисты находились под влиянием революционного синдикализма. Сложившись в конце 19 – начале 20 столетия (Франция, Италия, Испания, США и др.) на основе спонтанного взаимодействия независимых группировок работников, ревсиндикализм вскоре превратился в могучее общественное движение. Были созданы ассоциации революционных самоуправляющихся профессиональных союзов (синдикатов). Эти организации, как правило, создавали отраслевые федерации, затем объединявшиеся в общую региональную структуру. Они вели зарплатные (экономические) стачки, широко применяя тактику прямого действия (явочные самоуправные и, часто, вне-законные действия забастовщиков, захваты предприятий, отказ от подписания колдоговоров с бизнесом и т.д.). Кроме того, они ставили своей целью всеобщую стачку, ликвидацию капитализма и захват всей существующей промышленности в свои руки.
Почти все лидеры российских анархистов – Дайнов, Карелин, Новомирский, Волин, Гроссман-Рощин (с определенного момента), – попали под обаяние революционного синдикализма. Его идеи и практика, по мнению Дайнова, создают экономическое основание будущего общества. Работники накапливают опыт противостояния государству и бизнесу, совершая самоуправные действия и отказываясь заключать коллективные договора с бизнесом (дабы не брать на себя никаких обязательств перед “классовым противником”): в рамках практики ревсиндикализма работники просто возвращаются к труду, когда их требования выполнены, ничего не обещая начальству. Параллельно, работники развивают и расширяют собственную организацию, которая и станет каркасом будущего общества.
Хозяйство местных общин (коммун) будет организовано на базе отраслевых “производительных групп” (федераций самоуправляющихся трудовых коллективов), созданных, в свою очередь, из революционных профессиональных союзов (синдикатов). Причем, именно синдикаты, в ходе повседневной экономической борьбы, начатой еще в условиях капитализма, должны подготовить работников к самоуправлению. Сначала, устраивая забастовки за зарплату, люди учатся коллективному взаимодействию, прямой демократии в ходе принятия решений на собраниях коллектива. Используя прямое действие, работники разрушают государство и, одновременно, преодолевают в самих себе страх перед государственной властью и уважение к ее законам. Затем синдикаты захватывают предприятия и управляют ими. (Все это, разумеется, не имеет никакого отношения к участию в работе современных профсоюзов. В современных профсоюзах решения работников ограниченны рамками социального партнерства с бизнесом и законами государства. Кроме того, многие важные решения в профсоюзах принимают не собрания коллективов, а профсоюзные чиновники). Такова была концепция революционного синдикализма конца 19 – первой половины 20го столетия. И эту концепцию принимали многие анархисты.
Однако, производственных групп недостаточно для управления общиной. Кроме производства материальных благ, имеется множество других вопросов: устройство образования, жилья, обороны, местное право. Все эти вопросы будут находиться в ведении территориальных общин (коммун) , их собраний и советов делегатов. Объединения производственных групп внутри общины займутся исключительно экономикой. Иными словами, Дайнов предложил организовать общество, сочетая два принципа: территориальный и производственный.
Существуют так же хозяйственные и социальные вопросы, которые не могут быть решены на уровне местной общины. Например, вопросы организации транспорта, железных дорог и других крупных предприятий, которые невозможно создать и поддерживать в рабочем состоянии силами одного местного коллектива. Такие проекты будут осуществлены общинами (коммунами) совместно. Важной стороной нового общества станет система федеративных соглашений между отдельными коммунами. Будут созданы и общие органы управления федеральными проектами – съезды делегатов общин. (Дайнов полагал, что эти съезды могут быть лишь временными, так как он опасался концентрации власти в руках централизованных структур. В годы русской революции 1917-1921 гг представители другого либертарно-социалистического движения, эсеры-максималисты, выдвинут идею постоянных, не подлежащих роспуску съездов делегатов. Участники съездов должны находиться в постоянной связи со своими избирателями – местными общинами).
Оригинальная идея Дайнова состояла и в том, что в условиях социальной революции, общество, организованное в единое целое государством, неизбежно распадается на отдельные регионы. Это весьма точное наблюдение. Именно так развивались события в ходе ряда известных нам революциях.
Внутреннее единство отдельных регионов обеспечивается их географическим положением, местными обычаями и традициями, экономическими интересами и общим историческим прошлым. Затем, в случае успешного развития, на месте регионов возникнут самоуправляющиеся коммуны, которые в дальнейшем объединяются в крупные федерации, а затем и в международную федерацию. Ясно, однако, что если работники не будут иметь никакого опыта самоорганизации, то подобное объединение окажется невозможным.
***
Весьма интересна, на наш взгляд, предложенная Менделом Дайновым критика государственного социализма.
В те времена многие политические деятели или теоретики, как левого, так и правого толка, почему-то были убеждены в преимуществах экономической системы, тотально управляемой централизованным государством. Такие представления были связаны с марксизмом, но не только с ним. Дайнов же, напротив, отмечает неэффективность государственного сектора экономики.
Существование государственного предприятия зависит не от того, насколько успешно оно функционирует, а от воли чиновников (финансирующих заводы за счет государственных средств, иными словами, за счет налогоплательщиков, за счет всей массы работников). Государственному предприятию не обязательно заботиться об эффективности производства или о высоком качестве продукции, если оно получает финансирование в больших масштабах из кармана налогоплательщиков. Ведь оно не рискует ничем. Оно не отвечает перед потребителями и самоуправляющейся территориальной общиной, как в рамках модели анархистского общества. Но оно не рискует и разориться из-за конкуренции с другими производителями, как в капитализме, поскольку оно исправно получает деньги из казны. (Кроме того, многие государственные компании являются искусственными монополиями и другим предприятиям государство просто запрещает конкурировать с ними).
Предвосхищая внутренние проблемы и крах СССР, Дайнов, фактически, определяет тотальную национализацию, тотальное огосударствление экономики, как тупиковую ветвь модернизации в сравнении с капиталистическими отношениями (1) (сторонником последних Дайнов, разумеется, не был). Кроме того, национализация не способна избавить общество от злоупотреблений и господства элиты :
“С поразительной очевидностью обрисовывается полная несостоятельность бюрократии серьезно организовать какие-либо промышленные предприятия и вся невыгодность, вся разорительность централизованного производства. Затраты на постановку дела обыкновенно чрезмерно большие, производстве не урегулировано, продукты отвратительны и качеством гораздо хуже тех же продуктов частных производителей. Но, тогда как, при таких обстоятельствах, частные предприятия обыкновенно прекращаются, государственные, весьма часто и невзирая ни на что, продолжают все-таки свое существование, в котором заинтересована та или иная “особа” чиновничьего мира…”
“Отнять все общественные богатства и все орудия производства у господствующего класса и предоставить их коллективистической администрации – это передать ей фактически и могущество экспроприированной буржуазии… Она сможет злоупотреблять потому, что в ее руках будут все, все нити экономической, и следовательно, и политической жизни общества, все силы грозного, централизованного, государственного механизма. […] И она будет злоупотреблять потому, что само ее положение ее толкнет на это”.
