В 2012 году в Северной Сирии силы, связанные с Рабочей партией Курдистана, успешно вытеснили органы власти режима Асада. В результате появилась автономная территория, претендующая на то, что строит самоуправление в русле идей Мюррея Букчина. В последние годы значительное число анархистов из разных стран мира отправилось в далёкое путешествие в этот регион — Рожаву, чтобы с оружием в руках помочь революции. Так родилось новое (хорошо забытое старое) явление. Имя ему — анархист с ружьём.
Пожалуй, с самой гражданской войны в Испании 1936—1939 годов мир не видел мало-мальски массового участия анархистов в вооружённой борьбе. Существовали отдельные анархистские вооружённые группы вроде испанских же MIL, однако это были почти единицы. К 1990-м годам и этот небольшой поток практически иссяк. Падающее знамя подхватили героические одиночки, такие как греческая “Революционная борьба”. С появлением Рожавы ситуация довольно резко переменилась. Но почему же возвращение анархиста с ружьём так важно?
Дело в том, что революционный процесс, кардинальные изменения в обществе не мыслимы без вооружённой борьбы, так как угнетатели именно силой удерживают политическую, социальную и экономическую власть. И вот, спустя десятилетия, в европейском и международном движении появилось заметное число людей, владеющих опытом и навыками вооружённой борьбы.
Поток левых добровольцев с Запада в Отряды самообороны Рожавы нередко сравнивают с Интербригадами времён испанской гражданской войны. Это, конечно, большое преувеличение. Несовпадение, в первую очередь, численное. Численность Интербригад оценивают примерно в 60000 человек. Некоторое время назад в одном из документальных фильмов представительница Отрядов самообороны оценила численность иностранных добровольцев приблизительно в 600 человек. С момента съёмки прошло несколько лет, однако за это время цифра едва ли далеко перевалила за тысячу.
Это вовсе не повод для большого уныния. Похоже, что эпоха массовой политики с гигантскими профсоюзами и партиями, огромными армиями — ушла в прошлое. Однако недовольство власть предержащими и активные антиправительственные выступления в последнее десятилетие заметно нарастают. Значит изменить мир по-прежнему возможно.
Хорошая новость — среди этих 600+ добровольцев анархисты составляют увесистую долю, а возможно и большинство. Известны, как минимум, два анархистских подразделения в Отрядах самообороны — IRPGF и RUIS, а также россыпь отдельных добровольцев по разным частям YPG. Вернувшись домой, эти люди привнесут в движение иную радикальную традицию и бесценный боевой опыт. У них есть потенциал изменить вектор современного анархизма. Впрочем, речь не только о практическом опыте. Анархист с ружьём, вооружённый революционер — это важный образ и символ. Даже больше, чем символ.
Легко возразить: все эти позы с пушками — сплошной инфантилизм и бравада. А оружейный фетишизм — мальчишество и выпендрёж… Не спешите! Мировоззренческий смысл вооружённой борьбы в том, что, берясь за оружие, люди разрывают с системой, полностью выходят из подчинения. Встаёт вопрос о борьбе до победы — о вытеснении государства и угнетения с конкретных территорий и из социальной структуры и практики. Всё это делается только с оружием в руках.
Именно поэтому, а вовсе не из позы с фетишизмом, вид организованных единомышленников с Калашниковыми в руках вселяет в нас оптимизм и надежду на преобразование мира.
Нельзя не сказать и о трагическом аспекте возвращения анархистов к оружию. Начиная с 2012 года, на полях Сирийской войны осталось лежать погибшими не менее десятка наших единомышленников, а возможно и нескольких десятков. Эта горестная реальность является в то же время и моментом силы. Она должна наполнить нас пониманием серьёзности и опасности дела, которым мы занимаемся. Жертвы реальны, они не на страницах книг, а здесь.
Память о погибших товарищах, как и вооружённая решимость — важнейшие факторы нашей борьбы. Анархист современности, оптимист перемен — это человек с ружьём. Вооружённый борец.
Свобода или смерть!
Да здравствует революция!
