О жертвах Виллема Ван Спронсена и Михаила Жлобицкого, глобальных репрессиях и международном анархистском движении
В последние десятилетия мы наблюдали рост социальных движений и глобальных восстаний. Революционер:ки и низовые движения разрабатывали тактики, продвигались стратегически, добивались успехов, терпели крушения от государственных репрессий, растворялись и возрождались снова и снова. На этом пути мы потеряли многих товарище:к. Товарище:к, которые отдавали свои жизни за других, потому что они так хотели жить, что смерть в этом стремлении становилась такой же ценной, как и жизнь, и страх смерти исчезал из их душ. Давайте вкратце рассмотрим один аспект борьбы нашего поколения в местах, далеких от контекста так называемого Ближнего Востока. И двух товарищей, отдавших за это свои жизни.
От группы Боец Анархист:
Эта статья – русскоязычная версия ранее не переведённого текста “Свобода и смерть. Размышления о сопротивлении, репрессиях и жертвах”, написанного Анархистской Борьбой в 2019 году для турецкой левой газеты в память о Джерен Гунеш, турецкой революционерке из Революционной Коммунарской Партии , которая погибла при обороне против турецкого вторжения в Северо-восточную Сирию в том же году.
Текст, написанный 5 лет назад, заслуживает определённой критики и несколько хромает в качестве во многих моментах. Хочется отметить поверхностность, потребность больше углубиться в некоторые темы, есть и ненужные повторения.
Тем не менее, основные утверждения текста и его темы всё ещё актуальны. С тех пор Têkoşîna Anarşîst как организация претерпела множество изменений и развила свои взгляды. Этот текст, как и последующие материалы, которые будут постепенно переведены и опубликованы, позволяют отследить идейное развитие организации и накопление коллективного опыта.
СОВРЕМЕННЫЕ ГЛОБАЛЬНЫЕ РЕПРЕССИИ
2018 и 2019 годы и последующие были отмечены множеством ярких событий. По всему миру мы могли наблюдать и участвовать в таких вдохновляющих социальных движениях, как «Жёлтые жилеты» во Франции, протесты против Болсонаро в Бразилии, сопротивление законопроекту об экстрадиции в Гонконге, борьба против капиталистической демократии и, в частности, президентства Трампа в США, движение Black Lives Matter и развитие самообороны и образования в сообществах, революционные ситуации в Судане и Кашмире, и мы можем продолжать этот список дальше и дальше.
И конечно, многие революционер:ки по всему миру обратили свои взоры на Северо-Восточную Сирию, также известную как Рожава – противоречивый революционный проект, меняющий общество, основанный на системе децентрализованных коммун, создании низовых организаций и конфедерализма. С помощью инструментов критики и самокритики, бросающими вызов иерархическому менталитету капиталистического и патриархального общества, он стремится к формированию ценностей товарищества, коллективного мышления и жизни, милитантности, самообороны и освобождения женщин.
Преимущественно в Европе и в самой Рожаве мы также видели кампании Fight4Afrin и Fight4Rojava, которые обратились к практике международных революционных движений, поддерживая борьбу с турецким вторжением на передовой и атаки на вражеских коллаборантов и инфраструктуру в европейском тылу. Это заставило нас вспомнить о том, что мы уже и так хорошо знаем по международному полицейскому сотрудничеству: договорняки и соучастие всех государств в сложной геополитической ситуации и колониализм как нечто, что присутствует и физически существует до сих пор, показывая нам последствия своего прошлого и продолжающуюся экспансию в настоящем.
Эти взаимосвязи легко почувствовать, теряя товарищей под авиаударами турецкой армии НАТО, борясь за свое жизненное пространство в Европе против полиции и государственных властей, которые помогают Турции военными поставками.
Мы никогда не прекращали борьбу. В последние годы анархистские и левые движения по всему миру столкнулись с волнами репрессий. Среди самых последних и широко известных примеров – дело Тарнака во Франции, расследование «террористической ячейки», начатое в 2008 году и завершившееся в 2018 году полным фиаско обвинения; операции «Пандора», «Пиньята» и «Пандора 2» в Испании, начавшиеся в декабре 2014 года и завершившиеся в 2019 году; Scripta Manent в Италии с 2017 года; операция Fenix в Чехии с весны 2015 года, отголоски которой продолжаются по сей день; рейды полиции по всей Европе после битвы за Гамбург летом 2017 года; дело о поджоге «Варшавской тройки» в Польше в 2016-2017 годах; масштабные репрессии против курдского освободительного движения в Германии; массовые репрессии в США в результате оккупации Стэндинг-Рок и сопротивление инаугурации Дональда Трампа, последнее дело которых, наконец, завершилось в июле 2018 года. Мы также являемся свидетелями продолжающихся репрессий в диктаторских Беларуси и России – дело «Сети», недавних массовых арестов и преследований анархистов в Индонезии, военизированных расправ над протестными движениями и растущей военизированности полиции в разных странах мира.
Будучи глобальным явлением, различные репрессии осуществляются с использованием одного и того же инструментария, следуя схожей риторике и преследуя одни и те же цели. Есть еще одна черта, которая сопутствует им всем, в любой точке мира, в лице любого государства и аппарата безопасности, который их поддерживает: репрессии являются лишь малой частью того, что представляет собой более масштабная стратегия социальной войны, воплощенная капитализмом. Эта стратегия усилена историей колониализма последних нескольких сотен лет, написанной правителями, их армиями и профессиональными бюрократами. Она поддерживается распространением националистической реакции и разделением и так уже сильно разделенной и атомизированной западной цивилизации, и, наконец, тактиками борьбы с повстанчеством, применяемая всеми армиями и полувоенными формированиями по всему миру.
Репрессии, которые обрушиваются на нас, преподают нам важные уроки. Один урок, который необходимо усвоить, заключается в том, что существование государства само по себе является социальной войной. Репрессии против революционных групп и движений по всему миру на самом деле являются лишь частью больших динамик между социальными потрясениями и капиталистическими репрессиями, которые всегда больше всего ощущаются наиболее маргинализированными и стигматизированными группами, но тем не менее касаются всех.
Стремясь понять, каково это, организовать революционный путь, мы также пытаемся следовать нашему пониманию мира. Этот путь полон опасностей, и решение идти по нему означает поставить на кон свои жизни перед капитализмом и его смертоносными средствами контроля и подавления.
Чему же нас учат товарищ:ки, отдавшие свои жизни в борьбе? В новейшей истории мирового милитантного анархизма мы можем наблюдать два значимых события, создавших прецедент, который мы хотели бы проанализировать. Два анархиста совершили нападения на важнейшие для государства институты, олицетворяющие разделение и репрессии, зная, что их действия самоубийственны. В антиавторитарных кругах эти события были встречены с восхищением, уважением, но также и с грустью, сомнениями и бурными дискуссиями. Жертвование своей жизнью ради борьбы и людей не является чем-то новым для анархизма с точки зрения его как недавней, так и далёкой истории, однако мнения по этому поводу неоднозначны.
«Причины вам ясны»
– Михаил Жлобицкий перед атакой на ФСБ
31 октября. Морозное утро на улицах северного российского города Архангельска. Городское управление Федеральной службы безопасности (ФСБ) открыто в утренние часы. У сотрудников ФСБ много работы: в каждом ведомстве по всей стране они несут ответственность за сохранение территориального единства Российской Федерации и борьбу с тем, что они называют терроризмом
За последние месяцы сотрудники ФСБ участвовали в крупнейшей за последние 20 лет волне репрессий против левых радикало:к и, в первую очередь, анархисто:к в России: более десятка анархисто:к арестованы и подвергаются пыткам, им грозят пожизненные сроки по обвинению в планировании свержения путинского режима, сотни других были задержаны, преданы суду, также подвергнуты пыткам, многие были вынуждены бежать из страны.
Это лишь малая часть того, что испытывает на себе население России – случаи пыток не новы. Особенно в последние годы было предано огласке большое количество случаев пыток, ещё шире распространяя мнение о полиции как о продажной и нечеловечески жестокой структуре.
Исторически, со времен царизма, большевистского режима и новой российской демократии, тюрьмы и пытки остаются краеугольным камнем в фундаменте общества и государственного устройства, а также его защиты и экономики. Русские цари использовали систему правосудия, чтобы засадить декабристов и других угрожающих политических врагов в тюрьмы или сослать их за тысячи километров на восток, в новые колонизированные земли Сибири и Дальнего Востока, подальше от центра политической власти. Монархия была влиятельной и прочно укоренившейся, но хрупкой перед лицом непосредственной атаки на саму государственность и народных бунтов.
После падения Российской Империи большевики использовали репрессивный аппарат для массовой чистки политических противни:ц, которая дала им доступ к централизованной власти. С его помощью они систематически уничтожали социалисто:к-революционеро:к, анархисто:к, националисто:к, политически неконформных людей, обозначенных как «враги народа», и других коммунисто:к, включая самих же большевиков. Позже они распространили терминологию «враг народа» на колоссальный слой населения, не защищенный принадлежностью к новому привилегированному и мощному политическому партийному классу. Большевики создали и использовали массовую сеть трудовых концлагерей для укрепления политической и экономической власти. При этом они оказывали огромное влияние на общество на территории СССР распространением тюремной культуры, закладывали и закрепляли основы социальной реальности современной России. Венец творения репрессивной машины Советов — ГУЛАГ, идеология которого глубоко укоренилась в семьях, в обществе, языках и умах людей на всех колонизированных российским государством землях, создавая мрачную реальность мира «по ту сторону колючей проволоки».
Современная структура внутренней и внешней безопасности России – ФСБ – является прямым потомком КГБ, советской службы государственной безопасности. Это показывает нам преемственность между советским гос.социализмом и современным российским капитализмом: система подавления и методы остаются прежними. При царизме и его аристократическом бюрократизме, при Сталине или Путине, при Кеннеди или Трампе – механизм государственной тирании остается одним и тем же.
И вот мы здесь, перед зданием управления ФСБ. С виду новое, на самом же деле практически древнее бюро. Дверь открывается с улицы, и в неё входит молодой парень. В сумке он несёт самодельное взрывное устройство с кнопкой детонации на верхней крышке. Подойдя к рамке металлоискателя, он тянет руку к сумке и приводит бомбу в действие.
Его звали Михаил Жлобицкий, он был 17-летним анархистом, решившимся заплатить самую высокую цену, чтобы выразить протест против унижений и пыток своих товарище:к. Он погиб в результате нападения, ранив трех сотрудни:ц ФСБ и разрушив приёмную.
Мы считаем, что отдельных убийств конкретных людей во власти недостаточно для того, чтобы избавиться от институциональной, иерархической власти государства и капитализма и обрести нашу собственную силу через освобождение. Однако у тех, кто стремится к позитивным социальным изменениям, остаётся не так много вариантов. Перед лицом роста глобальной авторитарной реакции анархист:кам всего мира – от Бразилии до Судана, от США до России – пора серьёзно задуматься о том, как мы можем коллективно организоваться для самозащиты от государственного аппарата и его фашизма. С уважением к товарищу, который выступил против репрессий и пыток, мы должны организоваться, чтобы дать таким людям, как он, вескую причину жить ради борьбы и свободы.
Недавние репрессии против анархисто:к в России не следует вырывать из контекста и представлять как очередное судебное дело. Только за последние несколько десятилетий, до распада Советского Союза и после, российское государство провело колониальные войны в Афганистане и две контрповстанческие войны против сепаратистов на Кавказе — в Чечне, вторглось в Грузию, начало собственную «войну с наркотиками» и заключило в тюрьму большое количество населения по слабым обвинениям, согласно новому законодательству, укрепило слабую постсоветскую идеологию государства национализмом и патриотизмом, сформировало элитный олигархический класс и вновь стало позиционировать себя как сильнейшую империю с колоссальными геополитическими амбициями и колониальной стратегией.
С момента падения «железного занавеса» и даже немного раньше эгалитарные движения и организации распространились по всему постсоветскому блоку и были на передовой любой социальной борьбы, изобретая новые тактики, задавая планку вовлечённости в борьбу и низовую самоорганизацию. Они учились выживать в новой для страны форме капитализма и налаживали связи с интернационалистскими революционными движениями. Это требовало постоянной борьбы за создание эффективной и устойчивой организационной структуры, способной бороться с репрессиями и одновременно успешно развиваться.
«Это испытание нашей фундаментальной веры в настоящую свободу и нашей ответственности друг перед другом»
– Из последнего письма Виллема Ван Спронсена
Деятельность ICE (Immigration and Customs Enforcement) началась при администрации Обамы, как и многие другие репрессивные иммиграционные меры, о которых сегодня пишут мировые СМИ. Но при Трампе эта система значительно усилилась и расширилась. По мере того как ICE всё больше походит на неподотчётную расистскую военизированную структуру, заключая контракты на десятки тысяч винтовок M4, строя учебные центры для ведения городских войн, имитирующие американские города, и получая право производить аресты без ордеров, усиливается чувство отчаяния и беспомощности в кампании, организованной для противостояния этому учреждению.
Перед самым рассветом 13 июля Виллем Ван Спронсен начал атаку на депортационные автобусы у центра содержания под стражей, принадлежащего Иммиграционной и таможенной полиции, в Такоме, штат Вашингтон. Когда Виллем бросал в автобусы зажигательные устройства и сигнальные ракеты, стремясь сорвать перевозку потенциальных депортируемых в близлежащий аэропорт, он наверняка вспоминал свой арест в этом же центре годом ранее. Он участвовал в общенациональном движении по захвату отделений ICE по всей территории так называемых Соединенных Штатов.
Виллем, как и тысячи анархисто:к, участвовавших в тех захватах и других акциях против ICE, испытывал разочарование и гнев по поводу относительной неэффективности выбранной тактики. Конечно, некоторые перевозки были задержаны, некоторые объекты были временно закрыты, но с каждой неделей насилие против латиноамериканских сообществ становится всё более ужасающим: будь то постоянно растущее количество трупов детей в концентрационных лагерях вдоль южной границы, трагедии разлучения семей или агрессия, используемая при арестах людей без документов. С таким агентством, как ICE, которое с каждым месяцем становится всё более военизированным и с каждым днём усиливает свою тактику, нужно было говорить на понятном им языке.
«Моим товарищ:кам: Я сожалею, что пропущу остаток революции.
Спасибо вам за честь быть среди вас. Быть полезным, чувствовать, что я воплощаю свои идеалы – это было духовной вершиной моей жизни. Делать всё, что в моих силах, чтобы помочь защитить мой драгоценный и удивительный народ, – это слишком богатый опыт, чтобы его описать.
Мои транс-товарищ:ки изменили меня, укрепив мою убежденность в том, что к будущему, о котором мы мечтаем, нас поведут те, кто сегодня наиболее маргинализированы среди нас. Я увидел это так ясно, что не жалею о том, что не увижу, как всё обернётся. Спасибо, что прошли со мной так долгий путь».
– Из последнего письма Виллема Ван Спронсена
Виллем, по словам некоторых его близких по:дру:г и товарище:к, понимал, что будет убит во время нападения, как и Михаил Жлобицкий. Несмотря на это, совершенно неверно рассматривать его нападение как «самоубийство с помощью полицейского» («suicide by cop»). Как Виллем мог надеяться преодолеть огромный оружейный арсенал, имея лишь самодельные зажигательные устройства и AR-15? Он не надеялся на поддержку. Как следует из его манифеста, он посчитал, что ему нужно отказаться от членства в прежних организациях из-за разногласий в тактике.
Всякий раз, когда наши товарищ:ки из анархистских коллективов, утверждающих, что приоритетом является сообщество и единство, чувствуют необходимость действовать индивидуально и в отчаянии, мы должны остановиться и подумать, почему это происходит. Если мы действительно привержены идее ликвидации любыми государства, провозглашающего белое превосходство и поселенческий колониализм, каким являются Соединенные Штаты, не должно ли случаться больше таких нападений, как нападение Виллема? Для всех тех, кто вооружается, обучается искусству самозащиты и использует риторику «солидарность — это атака», почему не происходит больше попыток прямого предотвращения деятельности ICE? Наши коллективы должны быть сплочёнными, полными доверия, взаимной ответственности и общей приверженности схожим тактикам. Хотя мы всегда должны проводить тактический анализ плюсов и минусов любой атаки, мы также должны спросить себя: будет ли когда-нибудь то самое «правильное» время для действий, когда наш враг настолько силён? Насколько эффективнее могли бы быть действия Виллема, если бы с ним было ещё два или три товарищ:ки? Если бы они смогли сражаться, победить, скрыться и распространить свою тактику среди большего числа людей?
В США среди многих активисток, даже так называемых милитантных анархисто:к, преобладает мнение, что такие атаки, как та, которую предпринял Виллем, невозможны из-за уровня государственных репрессий. Эти заявления делаются без учёта пыток, которым подвергаются наши товарищ:ки в России, а также обвинений в терроризме в Чехии, постоянных полицейских рейдов в Дании, продолжающихся репрессий во Франции в связи с появлением Жёлтых Жилетов и множества других примеров. Эти заявления, возможно, также делаются из чувства комфорта, из надежды на то, что в США анархистам не придётся жертвовать тем, чем приходится жертвовать другим в менее привилегированных странах. Виллем знал, что все системы угнетения и господства являются подходящими целями для атаки и что иногда, чтобы другие могли в дальнейшем действовать, нужно доказать, что государство уязвимо для наших атак, где угодно, в любом месте, в любое время.
«Полуавтоматическое оружие, которое я использовал, было дешевым, самодельным незарегистрированным «призраком» AR-15 с шестью магазинами. Я настоятельно рекомендую товарищ:кам и будущим товарищ:кам вооружаться. Теперь мы несем ответственность за защиту людей от хищного государства. Игнорируйте закон, вооружайтесь, если у вас есть такая возможность, – я так и сделал».
– Из последнего письма Виллема Ван Спронсена
Виллем, совершив своё нападение, подал пример анархист:кам во всем мире, но особенно тем, кто находится в так называемых США. Нигде государство не является более уязвимым и более подходящим для нападения, чем в самом логове капитализма и глобального угнетения. Если мы хотим, чтобы наши движения стали по-настоящему международными, мы должны начать действовать с той же храбростью и упорством, что и Виллем, и сделать наши действия не просто показательными, но и направленными на материальное разрушение систем доминирования.
«Я следую за тремя учителями:
Дон Приттс, мой духовный наставник. «Любовь без действий – это просто слова».
Джон Браун, мой нравственный наставник. «Что необходимо, так это действие!»
Эмма Голдман, моя политическая наставница. «Если я не могу танцевать, я не хочу участвовать в вашей революции».
– Из последнего письма Виллема Ван Спронсена
НОЧИ ВОЙНЫ, ДНИ ПЕРЕМЕН.
КРИТИКА В АДРЕС НАШИХ ТОВАРИЩЕ:К-АНАРХИСТО:К
Мы вдохновляемся и учимся у движений по всему миру, которые организуются против патриархата и национального государства. Например, приезд в Северо-Восточную Сирию для большинства из нас был попыткой извлечь уроки из революции и вывести нашу борьбу в других местах на новый уровень. Анализируя наши движения за пределами Рожавы, мы видим большие усилия по борьбе с сексизмом, фашизмом, контролем и репрессиями против цветного населения, женщин и LGBTQIA-людей, анархисто:к и левых, против каждо:й, кто отказывается соответствовать государственной программе или не вписывается в патриархально-капиталистическую гегемонию. Мы боремся за жизнь повсюду.
У нас есть мечты о том, как мы хотим жить, но наша практика зачастую основана лишь на реакции на действия других. Наши движения чаще всего не объединены, а действуют порознь, полагаясь на существование врага. Наше неприятие иерархических структур помогает нам сохранять критическое мышление, но также может привести к нежеланию организовывать организации с формально, с ответственностью, со стратегией, чтобы оказывать влияние на общество, в котором мы живём и организуемся. В наших движениях не хватает целеустремленности, происходит регулярная «текучка» людей, большинство из которых — молодые. В то же время, преданность борьбе подменяется вовлечённостью в капитализм.
Концепция милитантного мышления, которая используется в Рожаве, бросает вызов не только индивидуализму в капиталистическом обществе, но и общему подходу внутри анархистских групп и движений к тому, как мы относимся друг к другу и к нашей коллективной борьбе. Если мы участвуем только тогда, когда хотим, делаем это, как нам вздумается, вместо того, чтобы принимать решения как коллектив и продолжать, даже когда наступают трудные времена или когда хочется сдаться, мы не сможем построить никакого движения. Когда мы решаем действовать, это должно быть не потому, что мы чувствуем, что у нас нет других вариантов и срочно нужно сделать хоть что-то. Действие должно быть частью коллективной стратегии. Нам нужен прочный фундамент структуры, включающий инструменты для личного и коллективного роста в направлении революционного мышления.
Критика за пределами Рожавы рассматривается как нападение или неуважение к отдельным проектам. Это также связано как с неспособностью искать решения и регулировать конфликты, так и с принятием решений чисто на индивидуальной основе. Здесь мы используем инструмент такмиль и платформу, в которой мы с позиции любви и заботы высказываем критику и делимся рефлексией. Это помогает проанализировать, как иерархические структуры, в которых мы были социализированы, проявляются в нашем поведении по отношению друг к другу. Чтобы понять наше настоящее, нам необходимо понять наше прошлое, проанализировать историю, чтобы понять, как двигаться дальше. Когда живёшь коллективной жизнью каждую секунду каждого дня, сражаясь, работая и организуясь вместе, становится видно, как сильно мы полагаемся друг на друга. Мы обязаны всегда стремиться к поиску решений перед лицом возникающих противоречий. Одна из главных задач – создать в капиталистическом обществе пространство, где мы не изолируемся и не создаем субкультуры, а строим прочные связи с теми, кто нас окружает.
Затем обязательно наступает момент размышления о революционной личности и приверженности революционной организации. Отсутствие приверженности – большая проблема в анархистском движении. Мы все спрашиваем себя, как относиться к повседневной жизни и отношениям с людьми в связи с соответствии нашим политическим убеждениям? Учитываем ли мы это вообще? А как мы балансируем между ответственностью, индивидуальными желаниями и стремлениями внутри наших организаций, чтобы это не создавало препятствий продолжению общей деятельности? Как развить в себе понимание того, что революционная организация это не хобби или занятие выходного дня, и относиться к ней серьёзно, не теряя при этом своих желаний и радости жизни? Как придать смысл таким вещам, как поступки Михаила Жлобицкого и Виллема ван Спронсена, и приумножить их влияние, создавая перспективу для людей найти смысл жизни в борьбе и взаимной ответственности?
И, наконец, мы видим отсутствие серьёзного политического анализа. Реакция на срочные происшествия тоже необходима, но как быть с происходящими событиями, не позволяя им отвлекать нас от наращивания собственной силы, выработки долгосрочной стратегии и понимания тактики? И особенно сейчас, когда ФСБ ведет полномасштабную войну против анархисто:к и следит за всем инакомыслием в России и за её пределами, как нам, анархист:кам, понимать самооборону более широко, кроме физических или военизированных аспектов? Как не создать элитарный культ и искоренить мачистский менталитет? Необходимо выработать фокус с серьёзным анализом, с глубоким пониманием не только актуальных социально-экономических проблем, но и обратиться к истории, проследить, какие вещи сработали, а какие нет, поискать глубокие связи с современностью. Иными словами, к этому анализу необходим целостный подход.
Во многих странах связь между распространенной патриархальной реакцией, националистическим «ура»-шовинизмом и необходимостью борьбы с тюремной системой можно понять, даже не вдаваясь в мелкие детали. Не нужно быть политическ:ой активист:кой или социолог:иней, чтобы понимать, о чём идет речь, и знать, по какую сторону баррикад вы стоите. Например, практически любой человек в России или Беларуси может так или иначе соотнести тему тюремного промышленного комплекса или коррупции со своей ежедневностью. Нам нужно научиться общаться друг с другом на более общей и фундаментальной основе, открываясь, но при этом твердо держась за своё. На таких общих точках мы сможем встречаться и объединять силы, готовясь к грядущим дням.
