Николай Дедок
В 80-е годы ХХ века, с развитием сквоттерства, среди антиавторитарной молодежи в Европе стало распространяться понятие «анархизм образа жизни». Возможность захватывать пустующие пространства и создавать в них некое подобие коммун,, толерантность богатых либеральных полиархий к тому, что какие-то леваки живут в заброшенных домах, крадут электроэнергию и не платят за аренду, привела к появлению т.н. «анархистов образа жизни».
Суть этого явления состоит в том, что для того, чтобы быть анархистом, не обязательно участвовать в социальной борьбе и заниматься активизмом. Достаточно «строить анархию здесь и сейчас»: то есть, пользуясь пробелами в законодательстве, развитой системой соц.страхования и определенным равнодушием власти (у которой есть проблемы посерьёзнее) жить, минимизируя влияние капиталистической системы на себя. А именно: не работать, брать все необходимое из помоек (супермаркеты выставляют туда целые ящики продуктов, у которых едва истёк срок годности), жить на сквоте, путешествовать автостопом, сводить все социальные связи к таким же, как сам, во избежание дискомфорта от общения с «обывалами», не разделяющими свои ценности, знать множество «видов угнетения», о существовании которых большинство людей даже не подозревает (вроде «фэтфобии» или «спишизма»), в общем, всячески изолироваться от общества в своем уютном мире.
Таких пунктов как участие в демонстрациях, просвещение простых людей, акции прямого действия анархизм образа жизни не подразумевает. Большинство его приверженцев крайне скептически настроены к идее социальной революции, часто говорят что «анархия невозможна», а посему нет смысла кого-то на что-то поднимать, а нужно жить в свое удовольствие здесь и сейчас, выстраивая свою «анархию с друзьями».
Вышесказанное совсем не значит, что на сквотах не живут активисты, или что путешествовать автостопом – «не по анархии». Однако концепция «анархизма образа жизни» подвергалась частой критике со стороны социальных анархистов: за гедонизм, за достаточно маргинальное понимание анархизма, за пассивность и неверие в людей, за то, что во многом является лишь обратной стороной буржуазного индивидуализма.
Критики справедливо подчеркивали, что подобный образ жизни – паразитирование на социальном государстве, могут позволить себе лишь жители сытых стран запада, где капиталистическое производство выбрасывает множество излишков, на которых можно безбедно жить, а люди настолько богаты, что их недвижимость в центре города может простаивать годами и многим даже не будет дела до того, что туда кто-то вселился.
Немало своих текстов посвятил критике «анархизма образа жизни» и я.
Однако значит ли это, что образ жизни анархиста не должен никак отличаться от образа жизни обычного человека?
Центральным столпом всего анархистского мировоззрения всегда был принцип единства целей и средств. Этот принцип кардинально отличает анархизм от всех других политических идеологий. Например, либерал вполне может быть рабочим на заводе, коммунист может пойти работать в банк, и даже большинство нацистов, когда им надо, легко сдруживаются с представителями этнических меньшинств. Для анархиста же его принципы это в первую очередь то, что должно соблюдаться вповседневной жизни. Анархистская этика предполагает, что к цели — анархистскому обществу — недопустимо идти, и более того, вообще невозможно придти методами, противоречащими анархизму. Раз анархистское общество это общество без иерархии, то оно не может быть построено авторитарной организацией (пример марксизма-ленинизма отлично показал правоту этого тезиса). Раз анархисты хотят построить общество, где все будут свободны, то анархист и сам не может ограничивать чужую свободу. Раз анархисты стремятся к социальному строю без насилия, то должны и сами воздерживаться от него, насколько это только возможно. Раз мы призываем рабочих к солидарности, то и сами должны быть солидарны друг с другом — и так далее. А ведь всё вышесказанное уже само по себе является ценностными ориентирами, выполнение которых вполне тянет на определённый «анархизм образа жизни»!
Так может, все-таки, пришло время дать новое дыхание этому термину? Ведь образ жизни это не только что мы едим, что пьем и где живем, ходим на работу или нет, а в первую очередь — характер наших взаимоотношений с окружающими, то как мы выстраиваем свои социальные связи. Ведь все перемены, которые мы хотим совершить, упираются в конечном итоге именно в это — изменение отношений между людьми. Всё остальное (ликвидация государства, деконструкция капитализма) — лишь средства. И тут мы неизбежно переходим в плоскость морали и этики: необходимо понять: что допустимо а что нет для человека, называющего себя анархистом? Конечно, я далек от того, чтобы дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, но за время, проведенное в анархистском движении, учась на своих и чужих ошибках, для себя я понял и осмыслил многое. Поэтому делюсь с вами представлением о том, что из сферы взаимоотношений, и этики, на мой взгляд, нам необходимо развивать, и чего придерживаться, что критично важно для морали и духа движения.
Во-первых это солидарность. Под солидарностью здесь я понимаю все альтруистические групповые практики: взаимопомощь, взаимная поддержка, взаимная выручка, сострадание. Сюда же можно отнести и «негативные» практики: например, солидарный бойкот людей или событий, которые наносят вред движению. В широком смысле солидарность это эмпатия — умение чувствовать не только свои мысли, нужды и потребности, но и таковые у своего ближнего, в первую очередь — товарища по движению. Именно через солидарные практики вырабатывается чувство единства, общности, понимание того, что ты не атомизированный индивид, а часть группы, которая не только поддержит и поможет в трудную минуту, но и направит и покритикует, если ты где-то не прав. К сожалению, этого порой не хватает: бывают случаи, когда товарищи остаются один на один со своими психологическими и бытовыми проблемами, потому что с соратниками принято общаться или просить их о помощи только «по делу». Такого, на мой взгляд, быть не должно.
Во-вторых, это активность. Под активностью здесь я понимаю не только и не столько участие во всевозможных акциях, сколько инициативность в изменении отношений с простыми людьми, в донесении до них своих взглядов и позиций. У всех нас есть хотя бы небольшие круги общения за пределами анархо-движения. А если есть социальные связи, значит есть и потенциал для их изменения. Активность тут должна заключатся в борьбе против иерархии и за социальную справедливость везде, где это уместно. Мне трудно себя представить как можно быть анархистом и терпеть ущемления со стороны начальства на рабочем месте, или кричать на митинге: «… государство главный враг», при этом мирясь с иерархическими отношениями у себя в семье. На мой взгляд, здоровый прозелитизм должен стать нормой — ведь у каждого из нас есть друзья и знакомые, семья, коллеги по работе, которых нужно если не «завербовать в анархизм», то хотя бы посвятить в свои взгляды, прямо говоря, что ты — анархист. Если стесняться и бояться говорить о своих идеях ближайшему кругу, то как же тогда донести их до широких масс? Делать всё вышеуказанное можно как самостоятельно, так и через долгосрочные анархистские инициативы, которых, на сегодня хватает.
Третьим пунктом я бы добавил такой важный на сегодня момент, как экологичность. Не буду кормить вас драматичными рассказами о том, как капитализм уничтожает планеру, про острова из мусора в мировом океане, вымирающие виды животных и ежедневную вырубку сотен гектаров леса. Все это и так давно известно. Хочу обратить внимание не другое: сегодня экологичный образ жизни это, в каком-то смысле, еще и политический выбор. И, по сравнению с другими политическими практиками, он достаточно прост в осуществлении. Простые бытовые привычки: сортировать мусор, не сорить на улице, стать вегетарианцем или хотя бы есть меньше мяса, потреблять меньше пластика, ездить на велосипеде — доступно и просто, а иногда даже экономически выгодно. Уважение к природе является вполне органической частью анархической этики и не требует больших трудозатрат. Конечно, очевидна мизерность такого вклада по сравнению с масштабами загрязнения от миллиардов людей и корпораций. Однако суть экологичного образа жизни на уровне личности, как мне кажется, не в том, чтобы побороть проблему загрязнения (что невозможно в одиночку), а в том, чтобы внести свой вклад как дань — очистив тем самым свою совесть перед природой. «Умыть руки», если хотите — даже для самого себя подчеркнув, что ты сделал всё что мог, для того чтобы ситуация не ухудшилось. Ну и, конечно, подать личный пример другим — и так, по цепочке, уже вполне реально набрать критическую массу людей, которая может на что-то повлиять если не в глобальном, то хотя бы в национальном масштабе.
И в четвёртых: на мой взгляд, для понимания анархистской этики важно не только понимать, что нужно делать, но даже ещё лучше понимать, чего делать нельзя, если мы хотим не только построить сильное и сплоченное движение но и как-то изменить мир в сторону большей справедливости. А нельзя нам очень многое — в том числе то, из чего буквально соткано наше общество. Да, все мы дети этого мира и не раз нарушали и нарушаем даже простую общечеловеческую мораль — где-то чтобы выжить, где-то — чтобы облегчить себе существование или добиться каких-то «плюшек». «Не нае*ешь — не проживешь» – гласит народная пословица, взятая многими в нашем обществе за жизненный принцип.
И, к сожалению, мне приходилось на своём жизненном пути встречать «анархистов», которые, прикрываясь «революционной необходимостью», живя по принципу «цель оправдывает средства», позволяли себе аморальные поступки такого уровня, которые позволит себе далеко не каждый безыдейный обыватель: беспримерную ложь, интриги против товарищей, лесть — одним и хамство — другим, лицемерие, травлю тех, кто мешает воплощению их амбиций, отношение к людям как к инструментам для достижения своих якобы политических, а на самом деле личных целей. Оправдывается это, как уже было сказано, исключительно «интересами движения» и «революционной необходимостью». Глядя на них, начинаешь еще более чётко понимать, чего нельзя делать анархисту, да и отчетливей видеть и свои собственные недостатки. Конечно таких людей среди нас — единицы, но жизнь показала что они способны внести раскол и стать серьезной проблемой для относительно больших коллективов.
Нельзя лгать. Особенно своим соратникам. Даже в мелочах. Даже там, где сказанная правда обернётся понижением твоих «котировок» или нагоняем от коллектива. Даже ничтожная ложь — это яд, который разрушает сначала самого обманывающего, развращая его и расширяя рамки дозволенного, а потом и в сообщество, а вскрывшись — подрывает доверие к тебе навсегда. Нет ничего хуже и отвратительнее чем ловить на лжи человека, которому ты доверял, особенно если он называет себя анархистом. Кстати, об этом хорошо написал Игорь Олиневич в своей статье «По ту сторону забора», выделив 13-м правилом анархиста в зоне: «сторонись интриг».
Нельзя быть агрессивным и решать конфликты силой (если только это не вопрос чести и коллаборации с врагом). Так же и оскорбления, глумления, травля, не говоря уже о кулаках — инструменты унижения личности. Как можно применять их против своих соратников, с которыми делаешь одно дело?
Нельзя относится к людям, как к ресурсам. Нельзя, пользуясь своим авторитетом, опытом и лидерскими качествами, выжимать людей как лимон — пока они могут бегать и наводить «движуху» для повышения твоей самооценки, а потом просто выкидывать на свалку как отработанный материал. Мы — не партия, где реализуются чьи-то властные амбиции. Если кто-то хочет быть единоличным лидером — ему, пожалуй, стоит поискать другое движение и другую идеологию. Каждый участник движения, если он хоть что-то когда-то для него сделал, должен чувствовать хотя бы минимальную заботу со стороны товарищей — всегда, а не когда от него что-то становится нужно. Понятно, что все не могут быть друзьями со всеми, да это и не надо — всё таки мы политическое движение, а не служба психологической помощи, но проявлять товарищеское участие — это залог нашей сплоченности и даже выживания в тяжёлых условиях. Использование же человека лишь постольку, поскольку он может клеить листовки и рисовать граффити — это попросту повторение капиталистического отношения к личности, только уже под «революционной» ширмой — но совершенно без смены сущности.
Про предательство и переход на сторону врага я вообще не говорю — это очевидно. Верность своим принципам и своему движению, верность людям, которые тебе доверились, должна стоять во главе угла.
Все вышесказанное не является попыткой установить какие-то правила или закон «каким должен быть настоящий анархист». Это просто изложение моих мыслей, и не более того. Я и сам далёк от идеала, не раз нарушал то, что должен был бы соблюдать, и по многим пунктам мне еще расти и расти, прежде чем начать кому-то что-то указывать.
И, конечно, список требований, которые мы, по хорошему, предъявлять к себе, чтобы быть эффективными и последовательными в нашей борьбе, должен быть гораздо шире: это и занятие спортом, и самообразование, и тренировка волевых качеств — но всё это, согласитесь, имеет мало смысла, когда теряются моральные ориентиры.
«Хочешь изменить мир — начни с себя» – гласит избитая поговорка. Думаю, что для анархиста «изменить себя» это перестроить в духе эгалитарной и анархистской этики свое отношение к людям, и, в первую очередь, к своим соратникам — став, тем самым, анархистом образа жизни в обновлённом смысле этого слова.
Наше движение неизбежно будет развиваться и расти численно. В него будут приходить люди из того самого старого мира, который мы хотим «разрушить до основания, а затем…». Они будут нести с собой его деструктивные привычки, фатальные недостатки, язвы и болезни. Неизбежны конфликты, разногласия, скандалы и даже расколы — негармоничные люди с трудом уживутся вместе. И если мы хотим, чтобы наше движение было местом, где принципы анархизма главенствуют на деле, а не только на словах, где люди чувствуют себя товарищами, а не индивидами, пришедшими на работу, то, возможно, нам придется все более четко определяться с тем, какое поведение в наших рядах приемлемо, а какое нет, как пресекать разрушительные для движения тенденции и поступки, как реагировать на ложь, разжигание конфликтов и оскорбления — одним словом, вырабатывать свой моральный кодекс вместе с механизмами урегулирования противоречий. Надеюсь, что высказанные мной мысли подтолкнут товарищей если не к действиям, то хотя бы к глубоким раздумиям или дискуссиям в этом направлении.
