Михаил Магид
Во Франции – гигантское общественное движение. 28 апреля против новых законов о труде бастовало 500.000 человек. Демонстрации протеста прошли на фоне непрерывных ночных стояний – оккупаев, форумов, выступающих с критикой всей общественной и политической системы Франции и с требованиями прямой демократии.
Тем не менее, рассуждения о революции во Франции, скорее всего, ошибочны. До тех пор, пока французские работники и студенты находятся под контролем профсоюзов, социальная революция невозможна. Нельзя даже и думать о всеобщей бессрочной забастовке и последующим захватом фабрик в самоуправление трудовых коллективов и их федераций. Франция может спать спокойно.
Только в том случае, если власть профсоюзного аппарата будет разрушена во Франции и ему на смены придут горизонтальные федерации работников – объединения рабочих советов (или революционных синдикатов – профессиональных федераций рабочих собраний), ситуация изменится качественно. Но сейчас нет никаких причин думать, что это случится.
Удалить заслон (профсоюзный аппарат, интегрированный в Систему) крайне сложно. И не потому, что этот аппарат состоит из каких-то особенно ярких личностей и политиков.
Профсоюзы тесно связаны с системой коллективных договоров, заключаемых при посредничестве государственных судов, адвокатов и профессиональных профсоюзных переговорщиков. Многие работники привыкли к тому, что такие договора частично защищают социальные права работников (обратная сторона – взятие на себя коллективом тех или иных обязательств перед бизнесом и государством – последнее может выступать в роли надзирающей силы, которая следит за соблюдением договора). Поэтому профсоюзный аппарат воспринимается участниками движения как союзник, организатор, регулятор.
Сам же аппарат профчиновников, зарабатывающих на жизнь с помощью сделок с бизнесом и живущий на взносы работников, в социальной революции никак не заинтересован: она уничтожит основу его существования – посредничество между государством и бизнесом с одной стороны и работниками с другой.
Даже часть анархистов из ФА (Федерация анархистов Франции) работает в этом профсоюзном аппарате, а часть других считают возможным обращаться к профсоюзам с теми или иными предложениями, как будто они говорят о союзнике.
У современных анархистов почти полностью отсутствует опыт революционного синдикализма (или рабочих советов) – внесистемного движения, бастовавшего без соблюдения существующих в государстве правил, без жалоб в суды, без сотрудничества с этими государственными учреждениями, без коллективных договоров. Удивительно, но многие не осознают данное обстоятельство. В социальной рекламе современных “анархо-синдикалистов” CNT (небольшой мирный профсоюз в современной Испании) можно видеть, как “синдикалисты” рекламируют заключение с боссом контракта – колдоговора, при посредничестве государственной Фемиды (правда, при этом они не исключают и возможность мирных акций прямого действия).
Между тем, именно такие действия, как колдоговора и посредничество государства создают заслон на пути социальной революции. Эти действия отвергались историческим революционным синдикализмом (например, IWW) не из-за приходи и странной причуды, но по той причине, что вне развития у работников внесистемных навыков, работники всегда будут зависимы от владельцев заводов, менеджмента и чиновников, перед которыми имеются обязательства. Так же, работники будут зависеть от профсоюзных чиновников и адвокатов, которые выступают в роли посредников в треугольнике “трудовой коллектив – бизнес – государство”, руководят переговорами и зарабатывают деньги на посредничестве.
В пику этим отношениям исторический революционный синдикализм и анархо-синдикализм требовали прямой рабочей демократии и отказа от посредничества.
Вместо колдоговоров, подписанных в присутствии адвокатов, революционный синдикализм настаивал на “временном боевом соглашении”. Работники бастовали столько, сколько было нужно, чтобы удовлетворить их требования. Если это получалось, они возвращались к работе, ничего не обещая хозяевам предприятия. Такие стачки рассматривались в качестве “революционной гимнастики”. В ходе забастовок рос потенциал сопротивления и самоорганизации трудовых коллективов, усиливалась их федерация.
Великий американский исследователь, автор знаменитой Народной Истории США, Говард Зинн, писал о революционном синдикализме Индустриальных Рабочих Мира (ИРМ, IWW):
“ИРМ (или «уобблиз», как стали называть членов организации по не вполне понятным причинам) стремилась объединить всех рабочих любой отрасли в «Единый большой союз», не разделенный по признаку пола, расы или квалификации. Организация выступала против заключения договоров с работодателями, поскольку довольно часто это мешало рабочим устраивать самостоятельные стачки или забастовки солидарности с другими трудящимися, что превращало членов профсоюзов в фактических штрейкбрехеров. По мнению «уобблиз», переговоры профсоюзных лидеров о таких договорах подменяли непрерывную борьбу простых рабочих. Они говорили о «прямом действии» следующее:
«Прямое действие означает действие индустриальных рабочих, осуществляемое ими самостоятельно, ради своих целей, без какой-либо вероломной помощи со стороны профсоюзных псевдолидеров или политиков-махинаторов. Забастовка, которая инициирована, контролируется и регулируется непосредственно рабочими, есть прямое действие… Прямое действие является индустриальной демократией. В одной брошюре ИРМ говорилось: «Стоит ли мне объяснять вам, что означает прямое действие? Труженик на своем рабочем месте должен сказать хозяину, когда и где он будет работать, как долго, за какое жалованье и на каких условиях».”
Социалист и один из идеологов революционного синдикализма, Артуро Джованитти, писал:
“Синдикализм отличается от других объединений работников… Мы не подписываем контракты, потому что мы не хотим заключать никакие соглашения с боссами ни в каких отраслях промышленности. Мы свободны от обязательств и можем в любой момент призвать к стачке в любой отрасли, в любом государстве, на территории любой нации”.
Поскольку анархистское движение сегодня часто рассуждает иначе, оно превращается во внутри-системное движение, поддерживающее системные профсоюзы. Если это положение сохранится, то в будущем социально-революционные задачи станут решать совсем другие группировки. Либо же этот вопрос в принципе не будет решен, и тогда капитализм в его нынешнем виде будет существовать неограниченно долго. Возможно, впрочем, что против этого теперь никто особенно и не возражает.
