Ниже приводится интервью с греческим заключенным-анархистом Христосом Цакалосом, в котором обсуждается ситуация с усилением репрессий и сопротивлением внутри греческих тюрем, а также влияние тюремной забастовки в США на греческих заключенных.
Христос Цакалос в настоящее время отбывает седьмой год от 180-летнего тюремного заключения в тюрьме Коридаллос в Афинах, Греция. Он обвиняется в связи с революционной группой, известной как заговор огненных ячеек или ЗОЯ. Христос отказался требовать собственного оправдания, поскольку он отказывается встать на колени с раскаянием за действия против своего врага-государства и капиталистического общества. Он был пойман во время когда он скрывался от государства в 2011 году в городе Волос. Он был обвинен в ограблении банка, участии в десятках акций против государства и капитализма, заявленных ЗОЯ, и получил 115 лет за побег из тюрьмы. Он оставался деятельным на протяжении всего своего пребывания в тюрьме и демонстрировал вдохновляющую стойкость в своем отказе сотрудничать или идти на компромисс с государством.
ЗОЯ эта группа, которая была сформирована в момент декабрьского восстания 2008 года в Греции, которое стало результатом убийства полицейскими 16-летнего парня Александра Григоропулоса. Группа увидела пораженчиство и бесполезность в уличных протестах, происходящих в ответ на это убийство, так и в начале кризиса 2008 года, и начала подпольную кампанию революционных действий. С предельными стремлениями государства по борьбе с “террористическими” группами, ЗОЯ столкнулась с широкомасштабной операцией против них, что привело к тюремному заключению предполагаемых и признанных участников, а также к новому рассвету современных карательных стратегий и борьбы с повстанцами в типично дезорганизованном греческом государстве. Христос является одним из многих политических заключенных в Греции, которые остаются деятельными в тюрьме и открыто заявили о солидарности с тюремными забастовками, происходящими в США.
Это интервью было призвано услышать голос политзаключенного отбывающего долгий срок, а также осветить новые меры репрессий, которые готовятся к осуществлению и экспериментированию внутри греческих тюрем. Поскольку это предназначено для англоязычной аудитории и, в частности, для североамериканской аудитории, важно отметить, что многие из этих новых мер, планируемых для греческих тюрем, являются мерами, которые давно существуют в американских тюрьмах. Цель этого интервью и информации – укрепить солидарность между врагами государства через границы и показать, как американская тюремная модель крайней деградации и стерильных процедур в бескомпромиссном плену создают прецедент для современных тюрем и государственных репрессий.
Мы хотели бы отметить, что интервью и информация о мерах репрессий, происходящих в греческих тюрьмах, относятся к весне 2018 года. Из-за трудностей, связанных с получением информации из тюрем, потребовалось много месяцев чтобы получить интервью и ответ от Христоса. Процесс организации интервью и получения информации был результатом совместных усилий анонимных международных товарищей и местного радиопроекта Radio Fragmata. Чтобы оставаться в курсе политических заключенных и репрессий в Греции, а также солидарности с забастовкой американских тюрем в Греции, мы включили несколько веб-сайтов, которые наиболее последовательно актуальны и обновляются.
Radio Fragmata – Анархистское радио из Афин
Tameio – Фонд солидарности с заключенными и преследуемыми бойцами
Athens Indymedia
Интервью с Христосам Цакалосам (участником «Заговора огненных ячеек») от имени Комитета по борьбе с новым исправительным кодексом
Можешь рассказать немного о своем прошлом? Почему ты находишся в тюрьме, твои взгляды на борьбу с тюрьмами и вообще социальное состояние сегодня?
Я заключен в тюрьму с марта 2011 года после вторжения специального репрессивного антитеррористического подразделения (ΕΚΑΜ) в конспиративное укрытие организации ЗОЯ в городе Волос.
Я был приговорен к 180 годам тюрьмы за участие в анархической организации, деятельность, попытку побега… а также за тексты, которые я опубликовал из своей камеры.
Во всех судебных разбирательствах против меня, я оправдываю (защищаю) обращения и действия ЗОЯ, и я, конечно, не жалею ни о чем … может быть только о том, что мне не хватило времени, чтобы сделать больше.
За годы тюремного заключения я участвовал во многих мобилизациях и борьбе.
Я участвую в борьбе, которая направлена на улучшение условий содержания, хотя как анархист, я считаю, что тюрьмы не могут быть улучшены, а дорога к свободе проходит за пределами их руин. Заключенные подобны обществу. Многие привыкли к своим рабским цепям и никак не реагируют на это. Таким образом, эти усилия по улучшению условий могут быть частичными, но они также могут выступать в качестве тревоги или детонатора, вызывая цепные реакции.
Кроме того, я чувствую себя лучше, когда я борюсь за что-то, также по инерции, чем за то, чтобы быть заключенным, за исключением четырех стен камеры.
Каковы новые меры государственных репрессий, которые происходят сегодня в греческих тюрьмах?
Это период, когда новый исправительный кодекс вот-вот будет принят. То есть все нормативные акты, которые применяются внутри тюрьмы. По сути, это правила, которые создают новую тюрьму в тюрьме. Показателен случай особых условий содержания для категорий заключенных, обвиняемых в причастности к повстанческим организациям и организованной преступности (в Греции 60% заключенных обвиняются в организованной преступности, так как это уловка судей для повышения назначенных наказаний).
К особым условиям относятся отдельные помещения для содержания под стражей, с тем чтобы задержанные, выбранные прокурором, были изолированы от своих арестованных сокамерников. Речь идет о бессрочном периоде изоляции, наказании без конца.
Кроме того, в новом исправительном кодексе обобщаются меры электронного мониторинга (электронный браслет) для заключенных, имеющих право на отпуск (ранее они не были обязаны носить браслет), что расширяет технологический фашизм мониторинга и в то же время обогащает такие компании, как Group4 (частный менеджер браслетов в Греции). В то же время сохраняется главенство прокурора в тюрьмах, которое в принципе решает все. Таким образом, заключённые постоянно находятся в режиме наказания, так как прокурор имеет право сократить им отпуска, применить дисциплинарное взыскание к ним, бросить их в изолятор. В своих законах они говорят, что заключенного судят только один раз за его деяния, но в Греции заключённых судят и наказывают каждый день.
Наконец, вошло в обычай, что специальная репрессивная антитеррористическая группа (ΕΚΑΜ) вторгается в тюрьмы, что обычно происходит очень рано утром, и похищает заключенных силой, переводя их в другие тюрьмы.
Важно то, что последнее похищение заключенного (анархист К. Гиагтзоглоу, обвиняемый в причастности к ЗОЯ) получило ответ со стороны заключённых, которые захватили тюрьму, забрали ключи у охранников, крушили камеры и даже ощутили на несколько часов беспрецедентное чувство свободы в тюрьме.
Создают ли эти изменения более напряженную обстановку среди всех заключенных или только среди тех, кто считается врагом государства?
Все эти изменения изначально проектируются как целенаправленный репрессивный ход власти относительно “опасных” заключенных. По сути, журналисты представляют эти меры как “противодействие” действиям революционных организаций, таких как ЗОЯ.
Однако в действительности власти не удовлетворяются, нанося удары лишь по определенным лицам. Власть стремится поразить выбор людей. Фактически, новые меры парят как топор над головами всех (не только политических заключенных, но и уголовных), делая выбор “опасным”.
А что означает “опасный выбор”. Любой выбор, который бросает вызов порядку и медленной гибели в тюрьме. Таким образом, каждый протест за улучшение условий содержания в тюрьмах, каждый жест достоинства, каждый акт неповиновения со стороны любого заключенного умножает его/ее годы тюремного заключения согласно положениям нового исправительного кодекса.
Потому что, по сути, новый исправительный кодекс и его положения, состоят в том, что они хотят через страх, сделать заключенного своим надзирателем… И нет ничего хуже, чем человек, запертый в камере со своими страхами.
Есть ли заключенные разного происхождения, которые взаимодействуют в сопротивлении этим драконовским (жестким или недобросовестным государственным) изменениям?
Тюрьма, пожалуй, самое мультикультурное место для встречи с людьми. Здесь содержаться заключенные всех народностей, которые живут в удушающих условиях тюрьмы.
Благодаря мобилизации против фашистских мер, которые еще больше укрепляют тюремные стены, мы добились создания сообщества борьбы. Поскольку сама по себе борьба заставила многих внутри тюрем осознать, что враг не другого цвета кожи и не тот кто говорит на другом языке, он сидит в следственных учреждениях и на судебных скамьях, блокируя годы нашей жизни.
Мобилизация против нового исправительного кодекса – это борьба, которая объединяет всех заключенных, независимо от национальности, языка, политического статуса или религии.
Таким образом, преодолев всю фальшивую сегрегацию, мы все собрались вместе…греки, албанцы, арабы, русские, грузины, курды; все мы недовольные внутри тюрьмы, чувствуем, что мы сообщество борьбы.
Новые изменения в исправительном кодексе действовали как звонок для заключенных, пробуждая их от летаргии неподвижности в тюрьме.
Кроме того, я больше не верю в разделение политических и уголовных заключенных. Заключённый человек, является узником без идеологических признаков. И мы все попадаем в одну и ту же тюрьму, мы заперты в одних и тех же камерах, и потеря свободы ранит нас одинаково.
Кроме того, я думаю, что люди собираются вместе через общий опыт, а не в зависимости от того, как выглядят их библиотеки. Опыт тюрьмы – это огромный опыт, в котором каждый испытывает свою стойкость. Это и есть живая смерть. И мы, благодаря нашей борьбе, выбираем жизнь.
Ты слышал о забастовках заключенных в США?
В прошлом, было очень трудно узнавать новости в тюрьмах. Обычно только с письмом, которое приходило с многонедельной задержкой и достаточной цензурой. Теперь все изменилось. Голос заключенных вырываеться из тюремных стен и может достичь другого уголка мира.
Обычно об американских тюрьмах большинство людей знают, что им известно по фильмам. В Греции в 1960-х и 70-х годах было выпущено несколько книг о борьбе (в основном черных освободительных движений), которая проходила в тюрьме, таких как тюремное восстание в Аттике в 1971 году.
Недавно была проведена крупная информационная кампания по борьбе заключенных в тюрьмах США против рабства (принудительный труд в тюрьмах в интересах крупных компаний). Фактически, тексты солидарности были написаны нами здесь, в греческих тюрьмах, через которые мы выразили нашу солидарность в борьбе заключенных там братьев. Потому что многие люди игнорируют то, что происходит за стенами и решетками.
Вот почему мы хотим, чтобы наш голос появился как знак того, что мы отказываемся хоронить себя заживо. Потому что человеческая воля может согнуть рельсы и замки. Да, борьба американских заключенных мне известна хорошо.
Переводы текстов, которые были сделаны, очень помогли понять, что рабство на “цивилизованном Западе” официально не отменено. Очень важно было узнать то, что власть в Соединенных Штатах Америки даже не утруждает себя маскировкой своих слов, а четко заявляет, что заключённые считаются рабами.
Ответ заключенных нарушил основное условие рабства…молчание. Потому что самое худшее, чего власть достигла сегодня, это создание атмосферы поражения и что ничего не меняется.
Борьба проиграна не тогда, когда вы заключены в тюрьму, а когда вы считаете, что она напрасна. Заключенные в США показали, что проигранная борьба – это та, которая не совершалась.
Считаешь ли ты, что эти изменения являются попыткой греческого государства стерилизовать тюрьмы от тех немногих личных свобод, которые у вас есть?
Конечно, государство хочет превратить тюрьмы в стерилизованную зону. В конце концов, многие рассматривают тюрьмы как свалку общества, скрытое место, где обитают нерасчётливые люди-тени.
Для меня тюрьма – это не просто лишение свободы. Это место забвения. Изменения в исправительном кодексе хоронят нас еще больше, и они налагают карантинное условие в тюрьмах, из-за которых даже маленькие прелести свободы, завоеванные кровью, должны быть свёрнуты и защищены железной силой закона. В Соединенных Штатах многие из этих мер являются стандартными и обязательными / принудительными в течение многих лет в федеральных и государственных тюрьмах и выступают против политических, социальных, жестоких и нежестоких преступников.
Считаешь ли ты, что это попытка греческого государства сделать репрессии более эффективными под влиянием государственной модели США?
Всякая власть олицетворяет, имитирует и часто дублирует модели управления из других стран. США – это огромный репрессивный двигатель, который “вдохновляет” стремящихся к подражанию тиранов.
Даже на уровне судов предпринимается попытка имитировать модель телесуда (без физического присутствия заключенного в зале суда), который применяется в других странах.
Но по мере того, как репрессии экспериментируются, принимая другие модели управления нашей жизнью, восстание также перемещается из страны в страну, неся свои собственные послания сопротивления и нападения. И совершенно очевидно, что повстанцы всего мира разделяют общую страсть … страсть к жизни и свободе.
Какие репрессии ты лично испытал во время своего сопротивления?
Противодействием со стороны власти от любой мобилизации, которая бросает вызов ее всемогуществу, является страх.
Сначала они пытались успокоить нас смутными обещаниями удовлетворить наши требования, чтобы ослабить нас. Вскоре они поняли, что их уловка не сработала и тогда власть сделала то, что умеет лучше всего. Это началось с угроз и запугивания, выраженных через мстительные переводы активных заключенных – участников комитета. Таким образом, заключённые помещались в отдаленные тюрьмы, что крайне затрудняло свидания и контакты с их близкими.
Кроме того, имена задержанных, участвующих в комитете, были задействованы в качестве своего рода обвинения их как наиболее “тревожные элементы”, которые должны быть изолированы. Лично мне сообщили, что в министерстве юстиции ведутся переговоры о моем возвращении в изолятор (я находился в особых условиях содержания в течение 2,5 лет в подвале тюрьмы Коридаллос).
Наконец, в качестве демонстрационного применения силы полицейские вторжения в тюрьмы, как утверждается, получивших заранее инструкции для выбивания информации о наличии оружия, что, по сути, является ультиматумом власти для нас, чтобы остановить борьбу.
Как люди за рубежом могут выразить свою поддержку и солидарность в борьбе, которая происходит в мужских и женских тюрьмах в Греции?
Как я уже писал в прошлом, тюрьма – это не просто лишение свободы; это также место забвения. Здесь люди забываются, они становятся тенями, статистикой папок и цифр. Солидарность людей за стенами в борьбе заключенных является актом против забвения, которое власть пытается навязать.
Вот почему очень важно разрушить стену изоляции для того, чтобы показать что происходит в тюрьме и мире солидарности, чтобы передать наш голос и бороться с великой тюрьмой общества. Чтобы пришло осознание, что тюрьма – это мастерская экспериментов для всего, что планируется осуществить в мире за стенами. Если мы не начнем с сегодняшнего дня всячески наносить удары (акции, плакаты, радиопередачи, прямые действия) по ненормальности тюрем, то завтра будет уже поздно и мы будем окружены стенами видимыми и невидимыми.
Ниже приводится информация о некоторых новых репрессивных мерах, принятых греческим государством, а также о сопротивлении и требованиях, направленных против него.
16 октября 2017 года новый исправительный кодекс был представлен на общественное обсуждение. В 88 статьях нового исправительного кодекса, за его размытыми и неопределенными формулировками, есть простое и понятное выражение; “возвращение режима тюремного заключения типа С” и замена свиданий и приостановлений путем внедрения электронного браслета и домашнего заключения. В новом исправительном кодексе существующие авторитарные властные полномочия прокурора расширяются, совсем не случайно, поскольку председателем комиссии по исправительному кодексу является прокурор апелляционного суда Панайотис Бракуматос. И все это под мантией прогрессивного гуманизма, на которое ссылается министерство юстиции. Это похоже на то, что палач должен заботиться о здоровье своих жертв.
Особые условия содержания в полицейских участках и секциях безопасности, запрет на общение с другими заключенными и изоляция (Статьи 11, пункты 4 и 6 части k), унизительные физические проверки с раздеванием заключенных (Статья 21, пункт 7), приостановление действия разрешений на обучение и вероятность прекращения занятий (Статья 33, пункт 9), электронная запись любых сообщений заключенного (Статья 51, пункт 1), замена свиданий для заключенного введением электронного наблюдения (браслета) или домашним заключением (Пункт 4 статьи 52 (главным образом для заключенных-иностранцев) и пункт 3 статьи 54 (почти для всех заключенных – в статье 56 прежнего исправительного кодекса не было ограничений), дополнительные ограничения на разрешения на образование по решениям судебных органов (статья 56, пункты 1 и 4), замену условно-досрочного освобождения и освобождение из тюрьмы на условиях введения домашнего заключения (Статья 58, пункт 4 – статья 60 прежнего исправительного кодекса не вводила такие ограничения). И все это под абсолютным руководством прокурора, который имеет возможность (пункт 4 статьи 53)оспорить любое позитивное предложение большинства членов тюремного совета и обжаловать в суде меры наказания отклонить выдачу разрешений заключенным.
источник, перевод Анархия Сегодня
P.S.
Несколько слов о солидарности от брата Христоса и также заключённого анархиста Герасимома Цакалоса:
Являясь в данный период времени заложником системы, я бы хотел рассказать о своём восприятии солидарности. Солидарность — это ценность, которая является основой для образования по-настоящему товарищеских отношений. Это семя, из которого прорастает революционный процесс. Солидарность не должна быть редуцирована до часто применяемой схемы изображения заложников как жертв системы, до осуждения полицейского насилия и подментованного характера судебной системы. Возможно, всему причиной — логика некоторых анархистов, которые, в своём стремлении достучаться до декадентного и пресыщенного общества обращаются к простым решениям и ведут пропаганду дел заложников-анархистов с позиции защиты. Безусловно, существуют сфабрикованные дела и дела, где предпринимается откровенная попытка криминализировать сами межличностные отношения между людьми. Но это не значит, что мы, как революционеры, должны сосредотачиваться на этих тактиках и отказываться от активных действий. Мы — революционеры, а не адвокаты, чьи речи должны быть безупречны с точки зрения закона, копов и судей.
Более того, подобное поведение — это их роль, но не наша. Также мы не должны относиться к солидарности как к вопросу дружеских отношений, потому что подобная ошибка часто влияет на суждение о деле и на отношение к заключённым в зависимости от того, насколько товарищи были популярны и приятны в общении внутри движения. При таком подходе, те люди, которые после задержания сохраняют поведение, достойное революционера, но при этом неизвестны, или не очень любимы в движении, оказываются забыты и принесены в жертву на алтарь “привилегированных” отношений. Солидарность — это агрессивное действие, которое находится в стороне от общепринятых представлений о дружбе. Дружба и личные симпатии не должны быть критерием для мобилизации людей на акции солидарности. Потому что поступая так, мы воспроизводим ту модель отношений, которая свойственна мейнстримовой культуре, а вовсе не культуре сопротивления. Для меня солидарность — это постоянный импульс бороться, продолжение и развитие революционных действий, за которые пострадал товарищ.
Это постоянная атака на систему и общество, это акт такого рода, которому не подходят слова “показуха”, “невиновные”, “виновные”. Наш долг как революционеров — всегда быть виновными в глазах этой системы. Всегда представлять для нёё опасность и всегда гордиться сделанным выбором.
Нас преследуют не за идеи, а за то, что мы не постыдились воплотить их в жизнь.
