25 сентября 1919 года прогремел подготовленный партизанской группой “Анархисты подполья” (полное название: “Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан — анархистов подполья”) взрыв в здании Московского комитета РКП(б) в Леонтьевском переулке, 18, где в этот момент проходило расширенное заседание горкома. Это случилось в 9 часов вечера. В этот момент на заседании как раз обсуждался только что раскрытый заговор кадетского Национального центра.
В результате взрыва погибли 12 человек, в том числе секретарь МК Владимир Загорский (Лубоцкий). (В память о нем в 1930 году подмосковный Сергиев Посад был переименован в Загорск. Возможно, большевики учли при этом, что Загорский погиб в тот же день, в который 527 годами раньше скончался Сергий Радонежский.) Ранения получили 55 человек, в том числе один из вождей партии Николай Бухарин, партийный публицист Емельян Ярославский, а также известный историк-большевик Михаил Покровский. На заседании должен был присутствовать Ленин, и он-то и был истинной целью революционных партизан-анархистов, но Ильич, на его счастье, задержался в Моссовете. Ярославский потом писал, что враги революции бросили бомбу, “чтобы взорвать мозг Советской России, чтобы убить Ленина…”.
Это был самый успешный взрыв сходки большевиков за все годы Гражданской войны. Можно долго спекулировать на тему, как бы повернулась история России в случае, если бы в числе жертв взрыва в Леонтьевском переулке оказался Ленин. Но чего не было, того не было.
Почему анархисты пошли на совершение такой акции? Взрыв в Леонтьевском переулке был местью за расстрел в Харькове 17 июня 1919 года участвовавших в переговорах махновских командиров – анархистов и левых эсеров, в том числе знаменитого Попова, командовавшего силами левых эсеров в Москве во время выступления 6 июля 1918 года. Махно направил в Харьков группу боевиков во главе с Казимиром Ковалевичем, чтобы освободить арестованных. Узнав, что они уже расстреляны, Ковалевич со своим отрядом направился в Москву, где установил связь с командиром левоэсеровских боевиков Донатом Черепановым. Они вместе решили отомстить большевикам, предавшим, как они думали, идеалы революции и вероломно расстрелявших вчерашних союзников. “Анархисты подполья” в своих листовках призывали народ к вооруженному восстанию: “Ты слышишь, угнетенный народ, мы, анархисты, требуем и зовем тебя на бунт, и мы верим, что ты не допустишь сдачи Совнаркомом революции белым. Да здравствует Анархия!”
Здание Московского горкома было выбрано в качестве места взрыва потому, что прежде там помещался ЦК левых эсеров. Черепанов нарисовал детальный план здания. Двое боевиков бросили бомбу, упакованную в шляпную коробку, с балкона в окно актового зала.
Сразу после взрыва председатель ВЧК Дзержинский приказал расстрелять по спискам бывших жандармов, кадетов, князей, графов, находящихся в Бутырской тюрьме. Известный писатель-эмигрант Марк Алданов, автор блестящего очерка “Взрыв в Леонтьевском переулке”, писал: “Всего в результате взрыва в Леонтьевском переулке было расстреляно несколько сот человек – точно никто не считал. Потом оказалось, что все это досадное недоразумение: особняк в Леонтьевском взорвали не правые и не кадеты, а анархисты. Наиболее корректные из большевиков выражали даже некоторое сожаление: что ж делать, ошибка, погорячились”.
На след настоящих боевиков московские чекисты, в помощь которым были брошены тысячи коммунистов и сочувствующих рабочих, напали довольно скоро. Помогли многочисленные сексоты. Главный штаб анархистов подполья – дачу в Краскове, где располагалась динамитная мастерская и типография, – в одну октябрьскую ночь 1919 года оцепили чекисты. Сдаваться живьем анархисты во главе с Ковалевичем не пожелали. Они приняли бой, два с половиной часа отстреливались из револьверов и под конец, видя безнадежность положения, взорвали дачу. При взрыве погибли Казимир Ковалевич и еще семь человек, входивших в штаб “воинов черного знамени”.
В перестрелках был убиты и многие другие участники боевой группы. Дольше всех удалось скрываться Черепанову. Но с помощью данных, почерпнутых из записной книжки убитого в схватке с чекистами анархиста Соболева, и через агентов-провокаторов в конце концов удалось выйти и на него. 17 февраля 1920 года Черепанов был арестован на московской улице. На стене в одиночке, где он сидел, осталась сделанная им надпись: “Схвачен на улице 18 февраля 1920 года сзади за руки ленинскими агентами”. На допросе Черепанов заявил Дзержинскому: “Об одном я сожалею: при аресте меня схватили сзади, и я не успел пристрелить ваших агентов”. Он был убит чекистами без суда. Была убита и любовница Черепанова Тамара Азарьянц. Однако официально об их смерти так никогда и не было объявлено. Чекисты распространяли версию, будто Черепанов был сослан в Сибирь и там умер от тифа. Но в подобный гуманизм советской власти мало кто не поверил.
О взрыве в Леонтьевском переулке был в позднесоветское время снят телефильм “О друзьях-товарищах”. Там, кстати сказать, был эпизод, когда один из героев предлагал “захватить Тушино, поднять аэродромы, бомбить Кремль”. Сейчас люди, допущенные к чекистским архивам, в частности, писатель Теодор Гладков, уверяют, что Черепанов действительно обдумывал план взрыва Кремля с помощью подкопа.
Анархисты подполья называл Совнарком “Советом Народных Комиков”. В своих листовках они писали: “Комиссар и взятка!” — вот лозунг cовнаркомовской братии”. Анархисты подполья были идейными бойцами. О них хорошо сказал все тот же Алданов: “Среди этих бескорыстных грабителей и гуманно настроенных убийц были самые разные люди, — разные по образованию, по прошлому, по происхождению, по вере. Что могло их объединять, кроме общей ненависти к власти, да еще, вероятно, страстного желания жить не как другие, а по-своему… Все осложнялось книгами Кропоткина, необычным вариантом “славянской души”… Для людей этого рода безработица еще не наступила в мире; избытка же их опасаться не приходится”. Когда сворачиваются демократические институты, как это происходит в России сегодня, могут найтись люди, уповающие на партизанскую войну как единственный способ воздействия на власть. Не исключено, что не за горами появление новых русских “анархистов подполья”.
