Дело Марини. Репрессии против анархистов в Италии

Введение

Те, кто сознательно восстает против господствующего порядка, те, кто постоянно атакует его, какими бы мелкими не были эти атаки, являются реальной угрозой для системы господства и эксплуатации. Когда для этих людей анархия и революция – не просто прекрасные слова, а отражающие их решение жить и бороться определенным образом, государство признает, что их восстание будет продолжаться и должно быть подавлено. Поэтому оно разрабатывает различные стратегии репрессий, используя правовые, полицейские, судебные и пенитенциарные системы, чтобы вынудить тех, кто восстает, заниматься исключительно самозащитой.

Конкретный пример этого процесса – это дело Марини против анархистов в Италии, которое продолжается уже несколько лет (начало расследования почти десять лет назад, данный текст написан в 2002-м году). Хотя конкретные аспекты правовой базы, которую использует прокурор Марини, и конкретное функционирование судебной системы в Италии не совсем то же самое, что и те, с которыми мы имеем дело здесь, в США, мы можем узнать из этих событий много общего о репрессивном функционировании государства.

Кроме того, некоторое понимание этих событий может стать основой для более разумной организации солидарности. Солидарность с нашими товарищами, которые находятся на суде или в тюрьме, имеет важное значение.

Но революционная солидарность означает нечто иное, чем просто «поддержка», которая часто кажется не чем иным, как благотворительной работой, которая фактически отвлекает от революционной борьбы и может даже привести к компромиссу наших собственных принципов. Даниэла Карминьяни описала революционную солидарность как «Проект, который является точкой отсчета и стимулом для заключенных товарищей, которые, в свою очередь, являются точкой отсчета для проекта». Другими словами, это продолжение нашей повстанческой практики с акцентом на нападение на конкретные учреждения и структуры, которые отправили наших товарищей в тюрьму.

Письма заключенным, поиск способов получения денег, необходимых для судебных издержек, публикация информации и т. п. – все это хорошо и необходимо, но они становятся аспектами революционной солидарности, только когда они являются частью проекта нападения на учреждения, которые арестовывают, судят и заключают нас в тюрьмы. Революционная солидарность, таким образом, является вопросом не защиты, а нападения.

Дело Марини и связанные с ним события

Чтобы понять, как развилось следствие Марини, необходимо немного вернуться назад, к аресту, который произошел незадолго до начала расследования. 19 сентября 1994 года возле Роверето, Италия, после вооруженного ограбления в сельском сберегательном банке Роверето были арестованы пять анархистов, Джейн Вейр, Антонио Будини, Христос Стратигопулос, Ева Цютция и Карло Тессери. В тот же день дом Антонио в Милане подвергся набегу. Местные СМИ немедленно начали кампанию, говоря о фиктивных международных преступных организациях, связях с Красными Бригадами, террористических бандах и т. п. А также о том, что товарищи несут ответственность за ряд других нераскрытых грабежей. Отдельные анархисты в Роверето сразу же распространили листовки и флаеры в этом районе, осуждая попытки полиции и прессы создать фальсификацию. Товарищи по всей Италии также выразили свою солидарность. Тем временем фашисты попытались закрыть «Кенамен», самоуправляемый анархистский центр в этом районе, используя для этого как петиции, так и поджог.

30 сентября состоялось итоговое судебное разбирательство в первой ступени. Товарищи со всей Италии пришли, чтобы выразить поддержку. Это судебное разбирательство закончилось тремя пятилетними сроками (Джейн, Антонио, Христосу) и одним шестилетним сроком (Карло). Ева была освобождена как несвязанная с обвинениями.

Сразу же власти начали разбирательство против этих четырех, связывая их с двумя другими ограблениями, которые произошли в июле прошлого года в Равине. Четыре арестованных анархиста выступили с заявлением (см. ниже), заявив об ограблении сельского сберегательного банка в Роверето, но указав, что новые обвинения были вымышлены. 4 ноября были предъявлены официальные обвинения в грабеже в Равине.

Проведены многочисленные акты солидарности, в том числе публикация листовок, публикация  информации о деле в знак солидарности с товарищами, бурные собрания перед тюрьмами, где они были заперты с фейерверками, граффити и баннерами, призывающими к освобождению товарищей и уничтожению тюрьмы и множество других действий.

В то же время полицейские гонения против других анархистов усилились, проводились рейды, обыски, задержания и допросы. Анархистский еженедельник Canenero был подвергнут рейдам в декабре 1994 года, и суд постановил конфисковать № 9 этого еженедельника менее чем через месяц после этого. Анархистов подвергали преследованиям, задержанию, аресту и давали непомерные штрафы за размещение листовок. Дома, издательские проекты, анархистские пространства и т. п. обыскивались, искали Альфредо Бонанно, действующего в анархистском движении более двадцати лет (и определяемого властями и прессой как «лидер»), хотя он не делал никаких попыток скрыться.

30 января 1995 года прокурор Роверето начал вторую степень судебного разбирательства по поводу грабежа в Роверето, заявив, что приговоры суда первой степени были слишком короткими. Рейды против анархистов продолжались. 19 апреля было проведено предварительное слушание по поводу двух ограблений, с которыми итальянские власти пытались связать четырех заключенных в тюрьму анархистов, и суд был назначен на 13 октября 1995 года в Тренто. Властям потребовалось некоторое время, чтобы попытаться построить дело. 30 мая, когда анархисты собрались перед тюрьмой Тренто в знак солидарности с заключенными товарищами, и запускали фейерверки, 28 человек были задержаны полицией, а четверо получили документы о высылке, запрещающие им въезд в регион.

1 июня состоялось второе судебное разбирательство по делу Роверето. Всем четырем заключенным сократили сроки на 1 год 8 месяцев, но Еву снова обвинили и приговорили к 3 годам и 4 месяцам, несмотря на то, что она и четыре товарища отрицают, что она участвовала в грабеже.

Когда пришло время для первого слушания дела, касающегося двух грабежей в Равине, Тренто в Италии 13 октября 1995 года, суд был отложен до 14 ноября, потому что судьи «много работали». Затем он был отложен до 12 декабря, а затем он был отложен до 9 января 1996 года.

Тем временем репрессивные махинации поменяли ход. На рассвете 16 ноября 1995 года подразделения специальных операций (РОС) итальянской военной полиции по приказу римского прокурора Антонио Марини совершили набег и обыскали дома нескольких десятков анархистов по всей Италии и на островах и уведомили, что это расследование ведется по некоторым очень серьезным преступлениям («подрывная ассоциация», «вооруженная группа», «нападения на коммунальные объекты», «соучастие в грабеже», «хранение оружия и взрывчатых веществ» и даже «соучастие в убийстве»). На следующий день анархисты, которые уже находились в тюрьме по различным обвинениям, также были обысканы и получили уведомление в отношении тех же расследований. Среди них было несколько товарищей, которые были заключены в тюрьму за похищение, относительно которого они всегда заявляли, что они не имеют к нему никакого отношения.

Анархисты отреагировали публикацией листовок и вывешиванием баннеров в некоторых городах непосредственно в день обысков, чтобы осудить эти последние репрессивные операции. Но масштабы этой операции еще не были очевидны.

Национальный манифест о Марини и прокуроре, ведущей расследование, вызвал интерес журналистов, что вынудило Марини выступить с официальным коммюнике. Таким образом, 3 января 1996 года в большинстве ежедневных газет, описывающих арестованных анархистов как похитителей, появились статьи, полные лжи и оправдывающие все это благодаря существованию тайной «сознавшейся».

9 января началось слушание дела в Тренто (по грабежам в Равине). По завершении слушания прокурор Тренто Бруно Джардина сообщит, что Модждех Намцечи, бывшая подруга Карло Тессери, в течение нескольких месяцев сотрудничала с прокурорами Рима и Тренто, но сказал, что по соображениям безопасности ее допрос должен будет проходить на расстоянии. Поэтому слушание было отложено до 16 января, чтобы подготовить необходимые средства.

16 января анархисты заполнили зал, ожидая, пока фарс начнется. Конечно, «сознавшаяся» начала с того, что признала, что она совершала грабежи вместе с обвиняемыми анархистами. Вопросы, которые ей задавали, были просто подсказками, требующими в основном ответов “да” и “нет”. Она утверждала, что в грабеже также участвовали еще три анархиста: Гвидо Мантелли, Роберта Нано и Эмма Сассоси. Провозглашая, что она никогда не была анархисткой, она сказала, что совершила грабеж «из-за любви». Уже в этом вопросе были некоторые противоречия с расшифровкой допроса, предположительно проведенного более чем двумя месяцами ранее Марини и Джардиной (в частности, она показала незнание смысла слов, которые, как сообщается, она использовала в стенограмме). Единственное, в чем она не путалась, – это имена людей, предположительно вовлеченных в ограбления. Казалось, она неспособна вспомнить что-нибудь еще, или, если она вспоминала, эти «воспоминания» противоречили известной реальности. Было очевидно, что она плохо подготовилась в вымышленном рассказе. Но судья был готов провести суд и вынести приговор, которого пожелает государство. Марини привлек эту молодую женщину, которая в то время находилась в ужасном положении, потому что он не мог найти анархистов, желающих сотрудничать. Языковой диалект, который он нашел в анархических текстах у исследователей – индивидуальность, неформальность, близость – не соответствовал картине, которую он хотел нарисовать.

Со времени обысков в ноябре 1995 года по завершении этого процесса анархисты продолжали свою деятельность в знак протеста – демонстрации, листовки, специальные публикации и другие мероприятия. Одной из наиболее креативных была передвижная демонстрация инструментов пыток, которые использовались от средних веков до сегодняшнего дня под названием «От святой до демократической инквизиции», которая посетила различные города Италии с 16 декабря 1995 года по конец февраля, 1996. Другим примером такого рода мероприятий стало занятие 24 января 1996 года офиса газеты коммунистической партии. В течение этого периода распространялись и другие различные материалы, проходили публичные акции.

Между тем, 31 января 1996 года было проведено последнее слушание по делу против анархистов за два ограбления. Анархисты со всей Италии заполнили зал суда. Используя в качестве предлога для оправдания своих действий то, что зал переполнен,  мобильный отряд полиции начал преследование анархистов в коридорах суда, а затем на улицах, что привело к некоторым травмам. Тем временем в зале суда после выступления Джардины адвокаты защиты по частям разобрали эту подставу, показав политический характер процесса. Тем не менее, обвинительный приговор был необходим, чтобы гарантировать постоянную полезность «сознавшейся» в будущих судебных процессах против анархистов. Таким образом, Джейн Вейр, Антонио Будини и Христос Стратигопулос были приговорены к шести с половиной годам, а Карло Тессери был приговорен к 7 годам. Приговор от 31 января, основанный исключительно на показаниях «сознавшейся», узаконил ее слово в дальнейших судебных процессах против анархистов. Но еще предстоит пройти апелляцию.

В это время, наряду с различными инициативами анархистов против фальсификаций, товарищи в Греции протестовали, а товарищи в Германии собрали средства, чтобы помочь арестованным товарищам бороться.

В течение следующих нескольких месяцев ничего особенного не происходило. Марини, вместе с прокурорами, Ионтой и Виньей, продолжал преследовать анархистов, чтобы попытаться найти доказательства для тяжелых обвинений, которые он предъявил. Затем утром 17 сентября 1996 года около 300 вооруженных спецназовцев в масках совершили набег на 60 домов, выдали 29 ордеров на арест, объявили 39 других подследственными и посадили в тюрьму нескольких анархистов. Обвинения включали «вооруженную банду» и «подрывную ассоциацию», а также многочисленные конкретные уголовные обвинения, включая убийство и похищение людей. Немного ускользнули от их понимания, так что к 20 декабря было известно, что 14 анархистов были в тюрьме, 4 находились под домашним арестом, 3 – отпущены под залог, а 8 человек жили за пределами Италии в качестве беглецов.

Тем временем анархисты размещали листовки, организовывали демонстрации и вели различные действия против репрессий. Например, 24 октября неизвестные анархисты ворвались во дворец Великой гвардии в Вероне, заклеили плакатами и нанесли граффити на все плоские поверхности, что привело к отмене публичной выставки. Четыре анархиста, находившиеся под домашним арестом, продолжили голодовку, начатую вскоре после арестов.

4 декабря 1996 года неизвестные анархисты ворвались в итальянское консульство в Малаге, Испания, где они уничтожили оргтехнику, прихватили некоторые документы и оставили послания солидарности с теми, кто подвергался преследованию в Италии. О своих целях они ясно сказали в заявлении. Примерно через две недели четыре человека попытались ограбить банк в Кордове, Испания. Неудачное ограбление закончилось погоней и перестрелкой, в которой были убиты двое полицейских. Три из четырех арестованных грабителей – Клаудио Лавацца, Мишель Понтоллильо и Джованни Барсия были известны как анархисты, двое из них – из Италии. Три известных анархиста были также обвинены во взломе в Малаге, за который никто не был арестован. Разумеется, эти обвинения были также привлечены к расследованию Марини, поскольку «организация», заявленная Марини, предположительно была международной.

Апелляционный суд по двум ограблениям также завершился в декабре. На апелляционном суде прокурор, надеясь, возможно, получить признание или какую-то форму сотрудничества с четырьмя заключенными в тюрьму анархистами, на самом деле призвал к сокращению приговоров за второе ограбление, также это могло быть сделано, чтобы уменьшить вероятность отмены приговора. Адвокаты защиты указали на связь между этим судом и судебным процессом Марини, разоблачив многие противоречия в показаниях сознавшейся и продемонстрировав, как прокуроры стремились получить обвинительный приговор просто для того, чтобы потом можно было использовать эту сознавшуюся для будущего использования в других судах против анархистов, где существовало мало реальных доказательств. Тем не менее, обвинения были поддержаны, хотя приговор за это второе ограбление был сокращен до двух лет для каждого из четырех обвиняемых.

Начало слушаний Марини постоянно откладывалось – с 16 декабря 1996 года по конец января 1997 года до конца марта по май до начала июля. Марини утверждает, что причиной этих задержек является необходимость проведения дополнительных расследований.

Здесь я хотел бы остановиться, чтобы подробно рассказать о том, как Марини построил свою сказку. В 1993 году Альфредо Бонанно и некоторые другие анархисты провели серию публичных выступлений в Салониках, Греция. Одно из выступлений «Последние события в капитализме» (позже напечатанный в «Anarchismo № 72» и доступный на английском языке в брошюре «Инсуррекционистский проект») включал раздел, который, когда он был впервые написан на итальянском языке, получил название «неформальная организация» . По-видимому, нет точного греческого перевода для «неформального», поэтому название было изменено на «organizzazione rivoluzionaria anarchica insurrezionalista» («революционная анархистская повстанческая организация»), и это название было перенесено в печатную итальянскую версию (и в английскую версию). Итак, Марини нашел название и аббревиатуру (ORAI) для предполагаемой «международной преступной анархистской организации» его фантазии. Он также придумал историю и организационную структуру. Марини и его следователи утверждают, что антимилитаристская встреча, которая состоялась в Форли, Италия в 1988 году, представляла собой исторический раскол в итальянском анархистском движении между «жестким крылом» и Итальянской федерацией анархистов (FAI), что в то время FAI исключил «жесткое крыло», и из этого «жесткого крыла» была сформирована ORAI, группа, которая, как утверждает Марини, может считаться преступной, в отличие от искренней, идеалистической и мирной FAI. Кроме того, организация, согласно фантазии Марини, делится на два уровня. Открытый уровень состоит из периодических изданий, издательств, анархистских общественных пространств (анархистских сквотов и центров), групп солидарности, таких как Анархистский комитет обороны (CDA) в Турине, веб-сайтов и т. п. Большинство мероприятий этого уровня не являются незаконными сами по себе, но, по словам Марини, обеспечивают основу для незаконной деятельности другого уровня организации. Другой уровень – это подпольный уровень, небольшое ядро опытных боевиков, которые якобы выполняют грабежи, необходимые для финансирования организации, а также закладывают бомбы, устраивают похищения людей, убийства и так далее. Альфредо Бонанно провозглашается главой этой пирамиды. Так что это фантазия Марини. Нет необходимости указывать, как такая организационная структура будет противоречить самым основным принципам анархизма. Но Марини не знает и не заботится о таких вещах. Его цель – криминализировать анархистов, а структура созданной им воображаемой организации криминализирует даже публикацию статьи или публикацию листовки, которая выражает солидарность с обвиняемыми в конкретных преступлениях. Это уже не выражение солидарности среди товарищей, а часть заговора огромной преступной организации.

Теперь вернемся к событиям, связанным с этой ситуацией.

Фактически до первого слушания в декабре 1996 года два заключенных в тюрьму анархиста Пиппо Стаси и Гарагин Григорян опубликовали коммюнике, в котором они, казалось, претендуют на создание новой анархистской вооруженной организации. И в начале 1997 года редакторы анархистского еженедельника Canenero решили напечатать это коммюнике, которое они интерпретировали как предложение, а не декларирование факта, поскольку, очевидно, что у заключенных в тюрьму анархистов нет возможности реализовать такой проект на практике. Одновременно еженедельник опубликовал свою критику этого проекта под названием «Полнота борьбы без прилагательных», в которой указывается на необходимость отказа от всех специализаций, в том числе специализированной вооруженной группы. Их целью было начать глубокий анализ и обсуждение вопроса. К сожалению, вместо этого, частично из-за давления репрессий, но и по другим обстоятельствам, очень мало людей были открыты для проведения такой дискуссии. Вместо этого ряд товарищей начали делать необоснованные обвинения в адрес редакторов Canenero, некоторые даже доходили до того, что обвиняли их в диссоциации (ссылка на практику в Италии, когда некоторые люди, заключенные в тюрьму за восстание 1970-х годов, «отмежевались», от своих собственных действий и от своих товарищей в обмен на более легкие приговоры, концепция, которую помог сформулировать Антонио Негри), в то время как другие просто сказали, что сейчас не время обсуждать такие вопросы. Государственная стратегия репрессий явно работала на некоторых уровнях, вызывая конфликт между анархистами и снижая уровень обсуждения.

В апреле 1997 года во Франции были арестованы два анархиста, пока французские власти не приняли решение о том, выдавать их или нет. Через месяц там был арестован и Массимо Пассамани, обвиняемый в том, что он был секретарем-казначеем группы. Тем временем, 25 апреля, в Милане в «Радио Пополаре»(ранее пиратская радиостанция, которая все чаще использовалась в коммерческих целях) пришло письмо, в котором утверждалось, что в «Палаццо Марино» в Милане был совершен взрыв и ответственность взяло «Революционное анархическое действие». Станция передала полции письмо и съёмку с камеры наблюдения, где виден человек, принёсший взрывное устройство. Телефонный звонок разъясняет, что нападение было сделано в знак солидарности с заключенными в тюрьму анархистами и требованиями их освобождения. 20 июня был проведен налет на Анархистскую лабораторию в Милане. На основе очень размытого видео женщины, приносившей письмо, по делу об этой бомбе была арестована Патриция Кадеду, женщина, которая участвовала в анархической деятельности с начала 1970-х годов и была одной из основателей анархистской лаборатории. 2 июля Лаборатория была выселена, но сквоттеры забаррикадировались там.

Между тем предварительные слушания по делу Марини начались всерьез 1 июля. Марини потребовал добавить новые обвинения в отношении ограбления банка в Кордове, нападения на итальянское консульство в Малаге, ареста Массимо Пассамани, взрыва 25 апреля в Милане, использования анархистами Интернета и анархистских публикаций.

10 июля 1997 года Radio Blackout, пиратская радиостанция в Турине, получила анонимное «Информационное письмо для внутреннего использования только относительно возможного следственного действия, которое должно быть перенесено из-за разрушения, сделанного анархистами», написанное РОС. Датированное 19 декабря 1994 года, это «информационное письмо для внутреннего использования» суммирует предыдущие двадцать лет расследований против анархистов и далее дает некоторые детали предстоящего расследования и фальсификаций, которые точно совпадают с расследованием Марини. В нем говорится о конкретном создании Мойдех-Намцетчи в качестве подходящего «сознающегося», чтобы использовать ее для разработки дела для воображаемой организации, описанной выше. Там говорится о необходимости связывать различные нерасследованные незаконные действия с известными незаконными действиями анархистов и с различными анархистскими публикациями. Таким образом, план был уже разработан к концу 1994 года. Радио-Блэкаут опубликовало это письмо и передало его адвокатам-защитникам, которые доставили его в суд.

Тем не менее, 18 июля предварительное слушание завершилось решением о рассмотрении дела в суде. Восемнадцать из подсудимых будут судимы за «подрывную ассоциацию», но не «вооруженную банду». Десять были освобождены без каких-либо обвинений. Тридцать восемь были обвинены в «подрывной ассоциации», «подрывной связи с целью терроризма», «вооруженной банде» и «присвоении похищенного имущества». Дата судебного разбирательства была назначена на 20 октября 1997 года.

25 июля, а затем снова 4 августа, Радио-Блэкаут было обыскано военной полицией для сбора информации о письме ROS. Во время второго обыска был изъят струйный принтер, пытаясь найти доказательства того, что письмо было подделкой.

20 октября 1997 года состоялось первое слушание судебного разбирательства, касающееся главным образом административных вопросов. Произошли различные протесты и сопротивление.

1 ноября Альфредо Бонанно и Эмма Сассоси были освобождены после года в тюрьме.

8 декабря 1997 года состоялось предварительное слушание по делу анархистов, арестованных за грабеж в Кордове, Испания.

10 декабря был занят Итальянский национальный офис по туризму в Париже, Франция, в знак протеста против ареста Массимо Пассамани.

13 января 1998 года во время второго слушания Марини адвокаты ходатайствовали об освобождении заключенных анархистов.

18 января полиция делает еще один набег на Радио Блэкаут, захватив компьютер, принтер и диски, пытаясь найти доказательства подделки документа ROS. Конечно, снова ничего не получилось.

28 января итальянская анархистка Анджела Мария Ловеккио была арестована в Нидерландах для выдачи в Италию.

В феврале 1998 года CDA был расформирован. 4 февраля Массимо Пассамани был выпущен в Париже, где он оставался на тот момент. Судебные слушания продолжались.

В марте репрессии расширились. 6 марта были выселены два сквота в Турине. Три анархиста – Эдоардо «Балено» Массари, Мария Соледад Роза и Сильвано Пеллисеро были арестованы и обвинены в связи с саботажем на дорогах высокоскоростной железнодорожной линии, построенной в долине Валь-Суза. 7 марта произошли беспорядки и уличные бои в знак протеста против выселений и арестов. 9 марта жители Эль-Пасо, засквотированного анархистского пространства в Турине, обвинялись в «незаконной защите преступления» за публикацию листовки в знак солидарности с бунтовщиками. 15-17 марта в Турине прошли демонстрации и блокады.

Тем временем слушания по делу Марини продолжались. Затем, 28 марта, Эдоардо «Балено» Массари был найден повешенным в его камере, очевидно самоубийство. 1 апреля по этому поводу была общенациональная демонстрация. 3 апреля похороны Эдоардо состоялись в маленьком городке, откуда он был родом. Его семья, друзья и товарищи ясно дали понять, что это будут частные похороны для тех, кто знал и любил его. Тем не менее, стаи журналистских стервятников чувствовали себя обязанными заявиться туда. Анархисты собрались вместе и коллективно выгнали их. В ходе этого процесса один журналист Даниэле Генко, известный своей дружбой с полицейскими и особенно ответственный за кампанию клеветы на Эдоардо, был, по-видимому, ранен. Итак, 17 апреля анархист Лука Бертоли был арестован за избиение Генко на похоронах. Двух других анархистов, Артуро Фацио и Андреа (Дрю) Мачирьялдо, также искали в связи с так называемым избиением. 24 апреля Лука был помещен под домашний арест.

Тем временем, 22 апреля, Сильвано Пелиссо был помещен под максимальную охрану, чтобы держать его на расстоянии от любых демонстраций солидарности.

26 апреля тринадцать человек были осуждены в Ивреа в связи с демонстрацией, которая произошла несколько лет назад в поддержку Эдоардо Массари, когда он находился в тюрьме по другим обвинениям.

28 апреля в штаб-квартире прессы в Турине была атакована яйцами.

2 июня 1998 года еще несколько «сознавшихся», семья Сфорца, были привлечены в качестве свидетелей. Семья Сфорца была, по-видимому, мелкими бандитами, сталкивающимися с трудностями и желающими заключить сделку. Они были использованы несколькими годами ранее, чтобы обвинить анархистов в похищении Силокки. Анархисты, посаженные за это в тюрьму, продолжают отрицать любую связь с похищением. К этому времени Анджела ЛоВеккио вернулась в Италию и помещена под домашний арест.

15 июня четыре анархиста, арестованные в Кордове, Испания, были обвинены в других грабежах в Саламанке, Альбацетате и Заморе.

1 июля Мария Соледад Роза, находившаяся под домашним арестом после ареста по обвинению в саботаже высокоскоростных поездов (включая обвинения в «подрывной ассоциации»), покончила жизнь самоубийством.

13 июля на предварительном слушании три человека, участвовавших в Радио Блэкаут, должны были предстать перед судом за подделку в апреле 1999 года.

В дни, предшествовавшие суду над Сильвано Пеллисеро, с 18 по 20 июля были демонстрации с блокадами и сжиганием мусорных баков в знак солидарности с ним. 28 июля его суд был назначен на 4 декабря.

13 октября 1998 года началось дело Марини. Он стремился включить туда письма-бомбы, которые имели место быть в последние месяцы. Он также стремился включить нападение на автомашину за пределами полицейского участка Милана, которое произошло несколько лет назад, за что взяла ответственность Тайная армия за освобождение Армении. Он также пытался утверждать, что публикации Anarchismo и Provocazione, доступные публично, были «полу-подпольными».

У меня нет точной даты, но где-то в этот период были освобождены четыре анархиста, которые находились в тюрьме за грабеж вблизи Роверето с 1994 года.

В течение всего 1999 года судебное разбирательство по делу Марини продолжалось, прокурор представлял обвинения. Марини представил свои теории. Были подготовлены документы. Мойдех Намцечи и семья Сфорца представили свои показания.

Кроме того, продолжались слушания по делу трех анархистов, которым было предъявлено обвинение в избиении Генко. На протяжении этих слушаний анархисты сделали много заявлений солидарности, они неоднократно указывали на то, что отстранение журналистов от похорон Эдвардо было коллективным действием.

За ограбление в Кордове, Испания анархисты получили следующие приговоры: Клаудио, 49 лет; Джованни, 48 лет; Джорджо, 48 лет; Микеле, 3 года. Затем осенью 1999 года началcя суд первой инстанции в отношении нападения на итальянское вице-консульство в Малаге, Испания, и три анархиста были приговорены к 11 годам за это.

8 октября началось судебное разбирательство против трех человек из Радио Блэкаут, обвиняемых в фальсификации документа ROS.

В декабре 1999 года закончился суд первой инстанции против Сильвано, и он был приговорен к 6 годам, 10 месяцам за участие в «вооруженной банде» и «хранении взрывчатки». Анархисты в зале суда профанируют суд и предотвращают аресты. В зале суда происходят беспорядки. Сильвано был помещен под домашний арест до суда второй инстанции.

Тем временем, судебный процесс Патриции Кадеду продолжался до января 2000 года, когда в конце суда третьей инстанции она была приговорена к 3 годам, 9 месяцев за доставку письма про бомбу в Палаццо Марино в Милане.

В феврале суд первой инстанции Марини завершился, Марини выступил с заключительным заявлением. Это заявление требовало пяти сессий полного дня, и он закончил тем, что потребовал приговоров против 52 обвиняемых – 30 за «вооруженную банду», 16 – за «подрывную ассоциацию» и 7 – за конкретные преступления. Приговоры варьировались от 8 месяцев до пожизненного. В ходе своей речи он утверждал, что, поскольку для анархистов теория и практика – одно, «намерения достаточно», чтобы оправдать убеждение.

20 марта завершилась первая инстанция судебного разбирательства Андреа, Артуро и Лука. Лука был приговорен к 3 годам, 2 месяцам; Артуро к 3 годам 6 месяцам; и Андреа была освобождена.

Тем временем в Испании суд третьей инстанции подтвердил приговоры за грабеж в Кордове, но во время судебного разбирательства выяснилось, что полицейские, а не грабители, застрелили охранника. Товарищи были заперты в тюрьмах строгого режима FIES и  продолжали активную борьбу, находясь внутри.

Аргументы защиты в суде Марини представлялись в течение шести сессий в марте, апреле и мае 2000 года, они показали абсурдность интерпретаций обвинения и необстоятельность «сознавшихся». 31 мая суд первой инстанции вынес приговор. Было 39 оправдательных приговоров и 13 обвинительных. Все обвинения о «вооруженной банде» и «подрывной ассоциации» были сняты. Было вынесено 13 обвинительных приговоров за конкретные преступления с сроками от 1 года до пожизненного. Мойдех Намчетчи получила двухлетний срок, но он был отсрочен. Ее осуждение было необходимо для поддержания ее авторитета как «сознавшегося» свидетеля, но, очевидно, государство не хотело назначать наказание для этого полезного (пусть даже плохо подготовленного) инструмента. Те, кто еще не был в тюрьме за конкретные преступления, остались «свободными», чтобы дождаться суда второй инстанции.

Хотя было ясно, что Марини следовало бы обжаловать этот приговор, который был бы меньше желаемого обвинения, он решил подождать по ряду причин, надеясь создать более сильное дело для дополнительных обвинений. Тем временем один из анархистов, которые были включены в преследование Марини, Марко Камениш после многих лет пребывания в тюрьме в Италии за нападения на ядерные объекты и другие цели был экстрадирован в Швейцарию, чтобы ему предъявили там обвинения, и он находится в тюрьме в Швейцарии.

Совершенно очевидно, что Марини было нелегко сфабриковать дело для второй инстанции. Но государственная истерия в отношении терроризма, которая использовалась для оправдания широкого спектра репрессивных мер после нападений 11 сентября 2001 года, дала возможность играть на определенных страхах. Так, в 2002 году Марини подал апелляцию, а суд второй инстанции начался в ноябре. Марини попробовал несколько уловок, таких как возвращение Джованни Барсиа из Испании, но, конечно, анархист отказался сотрудничать. Поэтому Марини нечего было сказать. Это не помешало ему использовать пять дней, чтобы сказать это. Он закончил свою речь призывом к приговорам для 46 обвиняемых, включая четыре пожизненных заключения. Защита представила свои аргументы на нескольких заседаниях в декабре и январе (2003), и в этом процессе развалила дело Марини. Тем не менее 1 февраля суд осудил пятерых обвиняемых по обвинению в «вооруженной банде» и «подрывной ассоциации» наряду с конкретными уголовными обвинениями. Осужденными были Франческо Порку, Орландо Кампо, Гарагин Григорян, Анжела Мария ЛоВеккио и Роуз Энн Скроко. Роуз Энн в настоящее время находится в бегах. Кроме того, Альфредо Бонанно был осужден за конкретные преступления, но без каких-либо дополнительных обвинений. Все остальные подсудимые были освобождены. Приговоры были от 6 лет и штрафа в размере 2000 евро для Альфредо Бонанно до пожизненного заключения с 18 месяцами дневной изоляции для Франческо Порку. Третья инстанция испытания еще не произошла и может не произойти в течение нескольких лет. В третьей инстанции рассматривается весь процесс и приговор может быть изменен или отменен, или судьи могут решить, что все это дело надо начать снова.

В то время как суд второй инстанции продолжался, Хорст Фантаццини и Карло Тессери, два из анархистов, обвиняемых в судебном разбирательстве, были арестованы. Хорст только недавно был освобожден после 25 лет тюрьмы. Он умер в ночь с 24 на 25 декабря. Видимо, это был сердечный приступ, который сразу же убил его, но когда его семья отправилась идентифицировать тело, они заметили, что у него были сильные ушибы, как после избиения. Еще один случай, когда полиция уничтожает «опасного человека».

Со времени окончания суда второй инстанции были начаты новые расследования предполагаемых вооруженных групп и подрывных объединений, таких как «Революционное анархическое действие» и «Международная солидарность». Кроме того, люди, которые были вовлечены в антигосударственную коммунистическую группу CRAC (в настоящее время распались) и анархисты, которые знали этих людей, также были подвергнуты расследованию.

6 марта 2003 года состоялся суд второй инстанции Луки и Артуро по делу избиения Даниэле Генко. Люди собрались перед зданием суда, чтобы проявить солидарность. В конце судебного разбирательства Лука был освобожден (и сразу же снова арестован по другим обвинениям), но приговор Артуро 3 года, 8 месяцев был подтвержден. Артуро в настоящее время скрывается. В конце судебного разбирательства товарищи Лука и Артуро организовали блокаду посередине улицы Рома в Ивреа возле редакции газеты La Stampa. Во время блокады некоторые люди оставили надписи на стенах газетного офиса. Приехало большое количество полицейских, и увезли пятерых человек. Трое из них были арестованы с обвинениями в сопротивлении и оскорблении. Одному из этих трех было предъявлено обвинение в попытке кражи офицерского пистолета. Те, кто не был арестован, были освобождены тем же вечером. Один из арестованных был освобожден 8 марта, два других – 22 марта. Они ждут суда.

Итальянское государство проводит постоянную репрессивную деятельность, в которой расследования, обыски, аресты и тюремные заключения отвлекают силы анархистов, заставляя их просто противостоять этим махинациям государства. Тем не менее, у государства возникли проблемы с использованием обвинений в «подрывной ассоциации» и «вооруженной банде» против анархистов, методы деятельности которых не вписываются в такие организационные формы. Таким образом, совсем недавно судья в Милане жаловался в интервью, что итальянские законы против подрывной ассоциации и вооруженных банд не подходят для анархистов, потому что их было слишком сложно осудить. Он попросил государство принять новый закон, который позволил бы судьям арестовывать и осуждать анархистов, даже если они не были пойманы, совершая какое-либо нападение. Другими словами, он призывает к явной криминализации всех анархистов. Если этот закон примут, итальянскому государству больше не придется прибегать к трудным начинаниям, подобным процессу Марини.

Глава 1. Документальные свидетельства, касающиеся ареста и судебного разбирательства четырех анархистов, обвиняемых в ограблении банка

По закону

Обучены жить в уважении к закону. Обучены выполнять приказы, выполнять наши обязанности, выполнять инструкции, выполнять обязательства, соблюдать правила, подчиняться запретам, подчиняться нравственности. Это то, какими они хотят нас видеть: животными, которых приручило и одомашнило начальство, которое следует уважать, телевизоры, которые нужно смотреть, налоги, которые должны быть оплачены, политиков, за которых нужно проголосовать, деньги, которые нужно заработать. Жизни ограблены так, что они обесценились, люди просто расходуют свое время, ожидая смерти. Либо восстание.

В понедельник, 19 сентября, возле Роверето (Тренто), было арестовано пять анархистов, обвиненных в вооруженном ограблении. Антонио Будини, Христос Стратигопулос, Евангелия Цуция, Карло Тессери и Джейн Вейр находятся в тюрьме, а следователи готовятся построить крепость обвинений, чтобы подавить реальное преступление, совершенное арестованными: то что они анархисты. Виновен или невиновен: для закона и его слуг наши товарищи не могут быть чем-то еще.

Для нас, которые не испытывают ничего, кроме отвращения к правосудию, достаточно знать, что они анархисты, чтобы выразить им нашу солидарность, быть их сообщниками. Потому что каждый анархист, каждый, кто любит свободу, живет своей жизнью так и с помощью тех инструментов, которые они предпочитают, и если им нужны деньги, они идут и берут их там, где их в изобилии. Потому что каждый из нас сам выбирает, как, где и когда атаковать общество угнетения и тех, кто его поддерживает. Свобода – это оружие, которое мы никогда не устанем использовать. Свобода – это преступление, которое мы никогда не устанем совершать.

Тосканские анархисты

Никакой бунт не напрасен

В понедельник 19 сентября 1994 года пять товарищей-анархистов были арестованы (около Роверето, Тренто) за вооруженное ограбление. Ограбление.  Одиночный акт — манифест сам по себе, единственная логическая возможность для экспроприации для мира основанного на разграблении и эксплуатации. Единственный путь открытый для тех, кто отказывается от условий голода, покорности, унижения и коллаборационизма: действовать непосредственно, от своего лица, чтобы вернуть хотя бы часть того, что было украдено.

Карло Тессери, Евангелия Цуциа, Антонио Будини, Джейн Вейр и Христос Стратигопулос теперь в тюрьме, где, по-видимому, их будут удерживать в течение долгого времени. Их вина заключается в том, что они нарушили печально известные правила социального пакта, что усугубляется тем, что они являются революционными анархистами.

Христос, Ева, Антонио, Джейн и Карло являются частью определенного направления классовой борьбы. Они анархисты, и поэтому у каждого есть наследие, с которым другие должны будут считаться. Не бедные одинокие несчастные. Не жертвы возможных попыток возвращения в общество или реинтеграции, а люди, которые думают и действуют в русле сознательного мятежа, у которого есть своя перспектива разрушения эксплуатации, ради мира без эксплуататоров. Мы не допустим криминализации их действий. Мы утверждаем, его необходимость и социальную значимость. И поэтому их преследователи сами должны быть криминализованы.

Для Карло, Евы, Антонио, Джейн и Христоса мы хотим выразить нашу полную солидарность. В первую очередь за то, что с решимостью и ясностью напали на одно из множественных выражений угнетения и потому, что теперь они ограничены в еще более узких клетках, чем те, в которых все мы живем: наказываются врагами за оскорбление, которое они понесли, связанные системой, чтобы сохранить ее позор, разделенные государством, которое пытается таким образом защитить себя.

Они будут пытаться держать их взаперти в течение нескольких месяцев, возможно, лет. Они попытаются заставить их покаяться или отказаться от своего достоинства. Возможно, они будут  их пытать.

Они попытаются осуществить операцию по уничтожению реальных людей, которые сейчас перед ними. С их схемой и убогим содержимым, свойственным их классу, они будут продолжать свой путь манипулирования, чтобы лучше управлять поддержанием консенсуса.

Но они не останутся на этом пути надолго. Борьба, которую ведут задержанные товарищи, также является нашей. Борьба будет продолжаться, расширяться, будет все больше распространяться на прямое нападение на всех тех, кто на индивидуальной или коллективной основе несет ответственность как в конкретном случае, так и во всех областях эксплуатации и угнетения, осуществляемых капиталом и государством.

С другой стороны, репрессивный аппарат также попытается заставить замолчать всех тех, кто так или иначе помогает пятерым нашим товарищам почувствовать тепло солидарности; они будут делать все возможное (как это всегда бывает), чтобы задушить любое брожение мятежа, любое проявление сочувствия, каждое слово или пулю, направленные против этой системы.

Напрасно стараются.

Это открытая война против врага. Пути назад не будет.

Анархистские и либертарианские товарищи из Болоньи

Заявление арестованных анархистов

Товарищи,

Мы говорим, чтобы прояснить несколько вещей, которые нам дороги.

Прежде всего, мы благодарим всех тех, кто выразил свою солидарность, и тех, кто будет поднимать шум, в рамках нашей общей практики борьбы.

Мы анархисты, движимые общим чувством свободы. Наша личная потребность в деньгах никогда не нашла бы удовлетворения в эксплуатации, будь то на собственных спинах или на спинах других. Поэтому мы решили обратить внимание на банк, структуру, чью ответственность мы все знаем.

Таким образом, действие, которое мы осуществили, должно рассматриваться как акт возвращения украденного, для личных нужд.

Мы пробовали, и это не сработало.

Сразу после нашего ареста в горах Чиццола около Тренто 19 сентября 1994 года местная пресса начала создавать фальшивку, которая быстро обрела форму. В огромных заголовках они представляли нас как международную банду анархистских разбойников, и чтобы усилить этот тезис, они представили нас как авторов двух других ограблений банков, которые произошли в тот же день в Равине, Тренто, 29 июля 1994 года.

Наши фотографии были опубликованы в местных газетах несколько дней подряд и неоднократно показывались по региональному телевидению. Джейн была представлена как «жена бывшего лидера Красных Бригад Альфредо Бонанно» ⁽¹⁾, чтобы, по нашему мнению, помахать призраком «терроризма» и поддержать их тезис о «грабеже в политических целях».

Антонио получил уведомление о конфискации материала, изъятого из своего дома в Милане 19 сентября, как «требуемое для расследований, направленных на выяснение участия других в грабеже и участие самого Будини в подрывных организациях».

С тех пор Антонио, Карло, Христос и Джейн официально обвинялись в вышеупомянутых грабежах.

Легко понять, что они готовятся навесить на нас все их нераскрытые дела и, исследуя наши круги общения, они попытаются привлечь других товарищей, чтобы поддержать их обвинения.

Мы убеждены в необходимости мобилизации, чтобы разбить эту криминализацию, мобилизации, которая не ограничится этим случаем, а будет направлена и на другие области борьбы.

Хорошая работа, товарищи.

Антонио Будини
Карло Тессери
Христос Стратигополис
Джейн Вейр

Неподсудным

Ежедневное политическое шоу продолжается, так как многие из тех, кто находится у власти, оказываются обвиненными теми самими законами, которые они же навязывают для защиты своих привилегий. ⁽²⁾ Преобладающая «жажда справедливости» – это не более, чем стадное чувство удовлетворения, которое испытывают те, кто, неспособный избавиться от своих правителей, в восторге от несчастий, с которыми сталкиваются те, чье место хотят занять новые боссы. Обвинители и обвиняемые соревнуются в неподвижном танце, требуя справедливых законов, беспристрастных судей, судов на службе у гражданина. С другой стороны, есть люди, для которых правосудие означает не более, чем машину для господства и порабощения. В открытом восстании против всей власти они чувствуют только то, что они заложники в руках закона.

Антонио Будини, Джейн Вейр, Христос Стратигопулос и Карло Тессери – четыре анархиста в тюрьме после грабежа. Государство пытается их осудить вместо кого-то другого. Они анархисты, и это достаточное доказательство. В войне, которая ведется против тех, кто не преклоняется, годятся любые средства. Это новое испытание против Антонио, Джейн, Кристоса и Карло должно состояться в Тренто 13 октября.

Пусть все враги судей противопоставят ударам трибунала свою солидарность.

Анархистские индивидуальности

Глава 2. Документы, касающиеся расследования Марини

Фальсификация

Анархисты объявляются врагами государства и всех его институтов, которые оно использует, чтобы контролировать и подавлять. Эта принципиальная декларация, даже в ее абстракции, является одной из важнейших характеристик анархизма и никогда не подвергалась сомнению.

Государство хорошо знает, что анархисты – его бескомпромиссные враги, те, кто более или менее эффективно сражаются против него до конца.

Но оно также знает, что именно из-за этой позиции тотальной, радикальной враждебности анархисты не могут найти союзников в своей борьбе против государства, за исключением спонтанного участия людей, которые хотят изменить репрессивные условия, в которых мы все живем.

Анархисты не участвуют во властных играх, в кристальной чистоте и твердости своих идей, анархисты всегда были угрозой для каждого государства, от самых деспотических до самых демократических; вот почему органы полиции всех видов уделяли им такое особое внимание.

И поскольку полицейские и судебные органы хорошо знают, что, несмотря на то, что анархисты выступают против поиска политических союзов, им удается получить симпатию тех, кто окончательно не продался, здесь эти власти всячески пытаются вовлечь анархиста в действия, которые часто не приемлемы для анархистов, не столько по практическим соображениям, сколько из-за основного выбора и принципиальных причин.

Анархисты всегда с теми, кто страдает от угнетения, часто не зная, как реагировать, и все это знают. Эта близость иногда чисто идейная, но в других случаях она помогает в атаке на интересы господствующих. Саботаж – простой пример для подражания, особенно когда он выполняется с помощью простых средств и, таким образом, явно находится в пределах понимания каждого.

У анархистов хорошее зрение, чтобы увидеть те места, где реалии господства только начинают становиться видимыми и наносить удары туда. Их способ ведения всегда легко узнаваем, потому что он направлен на то, чтобы воспроизводиться самым распространенным способом. У них нет намерения различать чувствительные сердца государственных служащих или претендовать на исключительную компетенцию наносить по ним удары. Это беспокоит.

Анархисты не принимают «гранты» или поддержку; через свою борьбу они сами находят себе средства. Как правило, они находят ресурсы для помощи своим товарищам с помощью подписки или иным образом. Они не любят продавать себя. Вот почему у них нет уважения к святости имущества богатых. Когда кто-то из них стучит в дверь какого-то банка по личным причинам, потому что она так решила, то если что-то пойдет не так, он сполна заплатит за последствия. У бесплатной жизни есть свои исдержки. Это беспокоит.

Но есть некоторые вещи, которые анархисты не готовы делать. Они не готовы убивать людей без разбора, как это делают государства на войне, а также во времена так называемого «мира». Они никогда не согласились бы с простой идеей о неизбирательной резне людей.

Точно так же анархисты выступают против власти, любой тюрьмы, даже такой, куда похитители помещают похищенных, в надежде, что кто-то решит заплатить сумму, требуемую в качестве выкупа. Запирание человека – унизительная практика.

Другая особенность – анархисты отказываются от подпольной вооруженной структуры, с организационным уставом, рабочими правилами, политической программой и всем остальным. То, что принято называть «вооруженной группой», очень далеко от от идеи анархистов об их конфликте с государством. Этот конфликт, который, хотя и может быть даже жестоким – и, следовательно, вооруженным – временами, никогда не будет жестко структурирован в соответствии с нормами, которые в конечном итоге заимствованы из самой структуры, с которой нужно бороться.

Таким образом, все фальшивки, которые были сфабрикованы против анархистов за последние несколько десятилетий, следуют двум принципам: с одной стороны, органы государства помнят о крайней опасности модели жизни и действий, которая, если она будет рано или поздно обобщена и станет достаточно известной, сможет отменить нынешний порядок общества спящего и соглашающегося; с другой стороны, они пытаются обвинить анархистов в том, что они ответственны за убийства, похищения, вооруженные группы: именно то, что анархисты не могли бы сделать.

Но почему государство пытается «использовать» анархистов? Потому что благодаря своему способу бытия, который противостоит любому компромиссу и любому политическому попустительству нынешним и будущим правителям, они обречены на то, чтобы с ними обращались таким образом. Кто станет защищать их? Кто будет поддерживать их дело? Ни один порядочный человек не может этого сделать, и именно для того, чтобы порядочные люди молчали, государство контролирует, грабит, убивает и делает все остальное.

Разумеется, государство могло бы довольствоваться тем, чтобы упрятать анархистов в тюрьму, просто обвинив их в антиобщественном поведении, в следовании опасной доктрине, в презрении к институциональным органам, в поддержке различных преступлений, в подстрекательстве к восстанию. Десятки и десятки, если не сотни, судебных разбирательств такого рода были проведены и не было серьезных приговоров: от нескольких месяцев до нескольких лет.

Но анархисты нарушают позолоченное спокойствие конформистов; они могут образовать небольшое пламя, которое заставляет огонь вспыхивать, и властям необходимо держать наготове стратегию, достаточную для того, чтобы полностью вывести их из игры.

Вот в центре внимания находится г-н Антонио Марини, заместитель прокурора в Риме. Джентльмен с острыми зубами и плодородным мозгом для сочинения историй. У него есть опыт расследований, таких как дела Моро или нападения на папу, поэтому нет человека, более подходящего, чем он для того, что нужно: он никогда не мог понять, как рассуждают анархисты, и за что – в юридическом плане – они несут полную ответственность.

Итак, вот выдающийся Марини, который вслед за своими прославленными предшественниками строит свою теорему: анархисты несут ответственность за тысячи действий против государства и его экономических ответвлений, которые распространились по всей национальной территории за последние несколько лет. Теперь, поскольку теорема шаткая, как можно доказать, что несколько анархистов срезали сотни столбов или сожгли дочерние компании Standa г-на Берлускони? Это невозможно. Таким образом, ему необходимо поместить их в центр самых разных, более крупных дел. В пределах его досягаемости нет убийств (в будущем не исключено и это, увидим!), но есть похищения. Здесь ему приходится приписать им поистине удивительный поступок – они, оказывается, приложили руку ко всем самым важным похищениям последних нескольких лет. Какое это имеет значение, что анархисты против какой-либо формы тюремного заключения: добрый Марини этого не знает. Теорема объявлена, приправлена соусом о вооруженной группе, он даже находит молодую женщину, которая утверждает, что она их знает, этих анархистов, что она хорошо их знает и даже совершила грабеж с несколькими из них. Остальное придет само собой. Пошли, джентльмены, начиная с очередной драматизации.

В свое время на торговой выставке в Милане были взорваны бомбы. Некоторые миланские анархистские товарищи были обвинены в убийстве и содержались в тюрьме почти год. На суде все сдулось. Фабрикация.

Затем была Плацца Фонтана с десятками убитых. Обвинили анархистов. Убийство Пинелли, выброшенного из окна полицейского участка Милана. Сегодня, спустя четверть века, та же самая судебная система вынуждена была признать, что секретные службы итальянского демократического государства разместили эти бомбы. Фабрикация.

В 1980 году десятки арестов анархистов по всей Италии, которые были обвинены в грабеже, участии в вооруженной банде и восстании против государства. Следствие не прошло предварительный этап. Фабрикация.

С 1984 по 1988 год, по крайней мере, четыре попытки вовлечь анархистов в дело о срубленных опорах высокого напряжения, сбитых почти повсеместно по всей Италии. Во многих делах в разных степенях от первого до кассации не было ни одного обвинительного приговора. Фабрикация.

В 1989 году была предпринята попытка сфабриковать подрывную ассоциацию после ареста некоторых товарищей-анархистов. Следственные действия ни к чему не привели. Фабрикация.

В 1991 году произошли сенсационные операции, направленные на раскрытие участия вымышленной группы «Anarchismo e Provocazione» в похищении Силокки. Группа не существует, хотя в течение некоторого времени существовал журнал Anarchismo и статья под названием Provocazione. Попытка дать жизнь этой чудовищной фальшивке не удалась. Фабрикация.

В 1994 году обыск во Флоренции в редакционном пространстве анархистского еженедельника Canenero (электронные жучки были обнаружены в том же месте чуть раньше) и доставка трех уведомлений о расследовании нескольким товарищам за преступления, связанные с поджогами против Standa Берлускони. В этом случае расследование так и не дошло до суда. Фабрикация.

Виновны в солидарности:  Новые сфабрикованные дела и обыски против анархистов

Нам бы хотелось поговорить с вами о прекрасных вещах, любви без расчета, о том, как дети шумно играют, о бегстве от любого послушания, об отношениях, свободных от ограничений, заводах навсегда закрытых, сожженных деньгах и о полной жизни.

Но нам приходится говорить о репрессиях.

Несколько месяцев назад в нескольких итальянских городах, включая Роверето и Тренто, прошла серия обысков у большого количества анархистов. Предлог представлял собой причудливую «подрывную ассоциацию» с «целью терроризма», к которой те, кого искали, предположительно принадлежали. Очевидно, что, поскольку анархисты не имеют такой организации, с лидерами, иерархиями и всем остальным, полицейские придумали несколько новых тактик. Теперь, видя, что «подрывной ассоциации» не существует, банда – на этот раз вооруженная – судей в Риме решила повторить обыски. Итак, на рассвете, 16 ноября, в Неаполе, Риме, Флоренции, Пинероло и здесь, в Роверето, пять домов были перевернуты с ног на голову военной полицией, верными псами на протяжении веков. Но на этот раз они фактически добавили «вооруженную банду» к вменяемым преступлениям: «грабеж» и «нападение на коммунальные инсталляции». Как всегда, килограммы книг, газет и дневников, взятых вместе с обычными компьютерами – ничего больше.

Чтобы следующий раз слуги закона в своем рвении не попытались приписать нам «избиение младенцев» или «международный трафик человеческих органов», мы воспользуемся этим шансом, чтобы объяснить, каково наше настоящее преступление: солидарность. Солидарность, несмотря на все репрессии и криминализацию, со всеми, кто хочет полной свободы.

Власти хотели бы, чтобы мы молчали об аресте любого человека, который не позволяет управлять собой, или еще лучше, если мы дистанцируемся. Но этого не произошло в тысячах случаев, как это не происходило, когда четыре анархиста, у которых не было денег и которые были против эксплуатации, облегчили казну банка и оказались в тюрьме. «Вот оно!» – кричат слуги власти: «Это целая вооруженная банда; они все разбойники! »Виноват в солидарности; это объявленный приговор. Как видите, простое преступление – всего одно слово. Преступление, которое мы никогда не устанем совершать.

Анархисты Ровенты

Храбрым мужчинам и женщинам

В ночь на 18 января 1996 года неизвестные расписали главную дверь ратуши Роверето красной краской и повесили на нее большой плакат со следующими словами:

Храбрым мужчинам и женщинам.

С помощью этой надписи, прикрепленной к дверному проему здания, в котором каждый день другие решают то, что вам не позволено решать, и можете только повиноваться, мы говорим вам:

Они пытаются заставить вас поверить, что ваши враги – это не тираны, боссы, эксплуататоры, и те, кто защищает их вооруженными до зубов пулеметами, униформой, телевизорами и газетами. Они пытаются заставить вас поверить, что ваши враги – это люди, которые хотят сами решать, и поэтому бунтуют; что мы ваши враги.

Двадцать лет назад они сказали вам, что мы были теми, кто размещал бомбы на общественных площадях, тогда как теперь вы хорошо знаете, что государство действовало таким образом, чтобы напугать всех и задушить любой порыв к свободе и восстанию. Сегодня судья в Риме по имени Антонио Марини говорит вам, что мы группа похитителей и подпольная организация. Но вы знаете нас, вы слышали, как мы говорим и выступаем против всех тюрем и за полное самоуправление нашей жизни.

Не доверяйте этой лжи. Репрессии противостоит каждый диссонирующий голос, каждый гордый жест солидарности.

У нас нет банд, к которым можно принадлежать. Все партии, в том числе «революционные», отвращают нас. Мы хотим расколоть все галеоны власти, и наша команда не имеет ничего общего с капитанами и флагами.

Восставайте сами и забудьте о нас.

Анархические пираты

Тот факт, что 3 января вся национальная пресса в унисон выступала против анархистов, бессовестно копируя полицейские бюллетени из Прокуратуры в Риме, не мог остаться незамеченным.

В Болонье, Роверето, Тренто, Флоренции и Вероне 7 и 8 января в городских центрах, на памятниках, строительных площадках и мостах появились баннеры против преследований анархистов и против римского государственного прокурора Антонио Марини.

В ночь с 10 на 11 января кто-то написал на стене суда в Болонье «Огонь в суды» и «Огонь в военную полицию», и подписал символом анархии. Несколько дней спустя ряд анархистов заблокировали двери Судебного надзора силиконом, они оставили лозунги: «Свободу для Камениша» и «Свободу всем».

Во Флоренции, поздно утром 18 января, несколько сотен листовок под названием «До отставки» были сброшены с колокольни Джотто на площади Дуомо.

Граффити против грязной работы судебных органов появлялись по всей Италии. В Турине, в частности, лозунги были написаны 24 января на редакции газеты «Манифеста» (газета коммунистической партии), в том числе такие слова: «Манифеста – слуги своих хозяев».

Против новой инквизиции

Сегодня, 25 января 1996 года, примерно в 10 часов утра были заняты редакционные помещеня Манифеста [коммунистической газеты – ред.] В Риме. Как и вся пресса, этот орган ответственен за повторение полицейских отчетов, сделанных под копирку, и, таким образом, поддерживал репрессивную структуру, организованную судьями Антонио Марини и Бруно Джардиной против анархистского движения.

Мы находимся в центре столицы, все потенциальные соучастники одного крупного преступного проекта, вышедшие на один день из подполья, без гранотометов, динамита, карнавальных масок, вертолетов и подводных лодок.

Все началось 19 сентября 1994 года, когда в окружении военной полиции с помощью полицейских собак и вертолетов были захвачены четыре грабителя Сельского банка Серравалле ди Тренто. Сразу же после этого произошло сенсационное открытие: это Джейн Вейр, Антонио Будини, Христос Стратигопулос и Карло Тессери – «международная банда» анархистов?

Что может быть лучше для прокурора Флоренции Пьерлуиджи Вигна, который преследовал любого анархиста, который преследовал без передышки любого анархиста, до которого мог дотянуться! Теперь он может организовать сценарий, который связывает этот и другие грабежи, сбитые опоры, похищения людей, автомобильные бомбы, и захватить преступную группу этих беспокойных диверсантов, чьи представления о мире и жизни слишком далеки от искуственного порядка и от прибыли?

Несколько десятков анархистов преследуются по всей Италии после того, как Марини, римский магистрат, вызванный Вигной, сам проводит различные расследования, по всей национальной территории с целью устранения в корне неудобств, которые распространяются, как нефтяное пятно.

Тем не менее у них есть проблема: нет никаких доказательств, подтверждающих существование такой банды. И именно здесь, с помощью маршала, готового выкупить прежнее пламя у одной из арестованных, возникает «признавшийся» персонаж. «Признавшийся» ничего не знает, но это мало волнует судей и полицию, которые инструктируют ее по мере необходимости об основных «откровениях». И кроме того, анархисты всегда являются легкой целью для них: нет никакой опасности, что кто-то будет протестовать ни на улицах, ни в парламенте. Никто не был бы готов защищать их: кто бы ни совершал это, безусловно, это один из них, и поэтому их можно преследовать.

С другой стороны, важны не доказательства, а скорее образы. Скажем так: видя и понимая, что завтра мы все можем оказаться в тюрьме, потому что мы разные, мы могли бы уже теперь вырваться на свободу. Давайте бороться за немедленное освобождение всех заключенных, за уничтожение государства, за Жизнь.

Анархисты

Повсюду

Мы будем везде.

Четыре анархиста – Антонио, Христос, Карлос, Джейн – арестованы после ограбления. Государство решило, что грабеж должен быть умножен на три. Два невыясненных случая обеспечивают необходимый материал. Маленькая девочка, которая даже не помнит инструкций, которые ей давали судьи, сочиняет участие в двух грабежах. Она ничего не помнит, но уже включает в дело еще трех анархистов.

Судьи Вигна и Марини хотели бы использовать одну и ту же девушку для преобразования анархистских публикаций и инициатив, а также тысячи атак, которые анонимные руки осуществляли там, где есть ядовитые структуры господства, в вооруженную банду с иерархией и организационными уставами: государство видит свое отражение в зеркале. Товарищей уже приговорили в суде первой инстанции. 7 ноября в Тренто состоится апелляция.

Жестокий танец повторяется.

Перед лицом этого зрелища власти и смерти единственными живыми элементами являются наши товарищи и солидарность, которая их связывает. Суды не могли сдержать эту солидарность. Она вышла за их пределы, к свободе, восстанию, радости.

Теперь наши товарищи будут снова демонстрироваться, как животные в клетках, жертвенные фигуры на сцене, которая превращает их в пассивных зрителей, потребителей еще одной позорной буффонады. По сценарию мы должны снова оказаться там.

Судьи, игра понятна: все идут на суд, все надевают маску.
Дефект прост: он называется жизнью.
Вы хотите обороны, вы получите атаку.
Вы хотите воды, вы получите огонь.
Играть будем мы. Везде.

Джейн Вейр – Осень 1996 г.

Неуправляемые

Все вперед! И рукой и сердцем, словом и ручкой, кинжалом и пистолетом, иронией и проклятием, кражами, отравлениями и поджогами, давайте войдем в общество!- Джозеф Дежак

Судьи хвастаются. Они издают приказы, а войска в форме и с металлоломом вторгаются в наши дома в поисках доказательств и целесообразности посадить нас в тюрьму, затем они представляют собой центр внимания, чтобы объяснить свои действия, чтобы выработать в обществе нужный консенсус, чтобы «победить», как в деле помощника прокурора в Риме Антонио Марини.

Но что они ищут?

Они говорят нам, что они ищут доказательсява, чтобы продемонстрировать существование вооруженной подпольной организации. Вот почему они арестовали десятки анархистов по всей Италии.

Вооруженная банда?

Слишком бедная вещь: она не может удовлетворить наших огромных намерений. Слишком узкое дело: это только сжимало бы наши недостижимые взрывы. Любой, кто встает против своего собственного и чужого угнетения, не ищет лидеров, разных директив, других клеток, которые займут место прежних, они также не ищут членов.

Тот нетерпеливый, кто ежедневно восстает, не является разумным человеком и не обладает здравомыслием; он всегда создает чувство беспокойства. Те, кто стараются не делать этого, живут спокойной жизнью: если какой-либо инстинкт должен был подталкивать их к избытку страсти, разум быстро убедил бы их в том, что в их собственных интересах отбросить такие глупые устремления.

Любой, кто хочет наслаждаться свободой интенсивно, с удовольствием, всегда будет сталкиваться с униформой, готовой предотвратить ее, но он также столкнется со многими прекрасными отношениями близости и соучастия.

Антонио Марини хвастается.

Он не понимает, что спровоцируют его действия: он, который общается только с такими же респектабельными людьми, как он сам, не знает, что любой, кто не боится неизвестного, свободен выбирать любые инструменты, в соответствии с индивидуальными обстоятельствами и отношениями, без ограничений.

Анархисты

На рынке правосудия продается раскаяние

Каждое государство в мире основано на одном и том же: эксплуатации жителей и деградации личности. Они более или менее открыто ведут постоянную войну против врагов своей власти и тех, кто отвергает их авторитет. Каждое государство нуждается в судебном аппарате, чтобы заставить замолчать и посадить бескомпромиссных людей, повстанцев и бойцов, влюбленных в свободу.

16 сентября 1996 года произошла одна из самых больших волн репрессий против части анархистского движения: гротескная фальсификация против тех людей, которые нарушают правила государства, чтобы управлять своей жизнью для себя. Против тех, кто сегодня берет то, что им нужно, не мирясь с эксплуатацией. Против тех, кто понимает, что солидарность больше, чем просто идея.

Анархистская солидарность – не политическая программа. Он вспыхивает в каждом сердце, когда анархист находится на скамье подсудимых, во всякой части этого мира по любой причине. Анархистская солидарность выражается в прямом действии – в соответствии с идеями и конкретными возможностями каждого человека.

Картина свободного антиавторитарного общества – это кошмар для каждого судьи и каждого слуги государства, это то, что лишает их власти. Это означает, что они также должны заключить в тюрьму каждого бескомпромиссного человека, влюбленного в свободу – до тех пор, пока это работает, надо посадить как можно больше!

Они ищут стратегии для достижения этой цели: всех повстанцев обвиняют в принадлежности к «вооруженной подрывной организации». Это именно то, что пытались сделать итальянские прокуроры Марини и Ионта. Их построение основано на ложных свидетельских показаниях «раскаявшейся» девушки, которая должна служить главным свидетелем, хотя она не в состоянии дать конкретные доказательства того, что она говорит.

Мы не заинтересованы ни в одном из предлогов для существования государственных служащих – они всегда будут на стороне власти и против свободы!

Письмо Гвидо Мантелли и Роберты Нано

Всем товарищам:

В ожидании судебного процесса, который начинается в конце октября [1997] в Риме, в котором мы являемся обвиняемыми, вместе с несколькими другими товарищами, обвиненными в принадлежности к группе под названием «ОРАИ» (или как бы там прокуроры нас ни называли в разное время), мы считаем, что важно сделать некоторые из наших мыслей публичными. Конечно, мы не собираемся тратить время на то, чтобы объяснить судьям и полицейским, что анархизм для нас значит. Или причины наших антиавторитарных мыслей и действий. Что касается обвинений, за которые нас судят, давайте не будем терять время: этой группы не существует. Пусть это станет ясным в случае нашего возможного использования определенных инструментов или организационных методов, поскольку, и мы никогда не устанем говорить об этом, мы считаем, что естественное следствие нашего стремления к свободе это эксперименты в методах , путях, оружии, отношениях и структурах, которые дадут нам результаты в нашей революционной борьбе.

Организации с тупыми именами, такими как «O.R.A.I.», могут существовать только в душных мыслях людей власти. Принимая это во внимание, мы считаем, что этот процесс представляет собой не что иное, как политический процесс, результат которого не разыгрывается в зале суда, а скорее в битве между интересами власти и эффективным ответом всех наших товарищей внутри тюрьмы а также за пределами этих репрессивных маневров.

В свете справедливости и политических причин этого процесса мы можем ожидать, что нас заключат в тюрьму, как это произошло во многих других случаях, включая даже недавние (дело Силокки). Хотя адвокаты будут пытаться оспорить обвинения. Но поскольку не у всех товарищей оказались одинаковые цели, начиная с арестов в сентябре 1996 года, мы не считаем возможным выработать коллективную позицию, чтобы противостоять ситуации, которая произошла (что бы мы предпочли) ; кажется, что мы должны выразить нашу позицию в свете возможной юридической защиты, которая будет представлять нас в суде.

По нашей просьбе адвокаты могут использоваться только тогда, когда речь заходит о получении свиданий и судебной информации, а также для представления ходатайств и других ресурсов, которые государство разрешает только специализированным лицам, таким как адвокаты. Мы, конечно, не можем рассчитывать на то, что они разделяют наши политические убеждения или гарантируют благоприятный вердикт. Поэтому, не желая делегировать, и учитывая, что технически невозможно обсудить технические аспекты с адвокатами без возможности предоставить контроль оператором в секторе абсолютных полномочий, чтобы они решали, что будет в наших интересах, мы просим, чтобы через комитет защиты, по согласованию с товарищами и родственниками, мы продолжали использовать адвокатов в случае возможного обращения и апелляции, которые могут быть благоприятными для ситуации подсудимых. Поэтому никакого «индивидуализированного» обращения и никакого права адвокатам давать судам какие-либо толкования наших способов, методов и мышления.

Мы считаем, что проведение другого судебного разбирательства может представлять собой лишь одну из многих мобилизаций против репрессивной атаки, частью которой мы являемся. Кратковременный бой будет вестись за пределами судов из солидарности с обвиняемыми товарищами и с критикой демократического режима. Именно в этой атмосфере, в моменты борьбы, мы действительно решаем нашу судьбу. Для всех наших товарищей наши самые крепкие революционные объятия.

Постскриптум: Так или иначе, мы хотели бы, чтобы это распространилось как можно больше среди всех людей, вовлеченных в мобилизацию против фальсификации, устроенной Марини.

Глава 3. Документы о событиях, связанных с делом

Заявление о нападении на вице-консульство Италии в Малаге, Испания

Мы заняли вице-консульские учреждения в Малаге, Испания, с оружием в руках, атакуя центр итальянского государства в чужой стране. Это доказательство того, что интересы, структуры и представители власти могут быть поражены везде, где они проявляют себя. Нам хорошо известно, что границы не препятствуют осуществлению репрессий, и именно поэтому итальянское государство является лишь частью преступного проекта, который называется Объединенной Европой. Объединенная Европа это Европа многонационального капитала, Интерпола, судебного сотрудничества. Объединенная Европа, создаст новые барьеры между теми, кто наделен социально-экономической властью и теми, кто находится за ее пределами. Объединенная Европа, подготовит условия для подавления движений, которые могут испортить им игру, со стерильной технологичностью или жестокой брутальностью, в зависимости от обстоятельств. В течение многих лет судебный аппарат играл определенную роль в перестройке власти. С одной стороны, предлагая новый авторитет новым доминирующим институтам посредством кампаний против коррупции или так называемых «преступлений государства», комедий, которые служат только для установления нового равновесия правительства и для защиты иллюзии, что в демократической системе даже правящий класс подотчетен закону. С другой стороны, с помощью армий сторожевых собак и доносчиков, более или менее профессиональных сотрудников полиции, усиливается репрессивный терроризм против тех, кто не готов приспосабливаться к демократическим клеткам.

Мы считаем, что революционное движение не должно складывать оружие перед старыми и новыми стратегиями капиталистического режима. Мы действуем в этом направлении, как революционеры без посредничества – силой. Мы не считаем себя ни авангардом какой-либо политико-социальной структуры ни представителями других людей или вещей; мы действуем только для себя и нашего освобождения и самоопределения. Мы действуем таким образом, без ограничений применяя методы и инструменты, которые мы считаем наиболее эффективными в борьбе. По этим причинам мы находимся на стороне любого, кто борется с властью в любом месте, где она проявляется, и мы надеемся, что в ближайшем будущем все больше свободы будет расти повсюду с еще большей энергией.

Свободные сердца

Заявление Сильвано из Буссолено

Гражданскому обществу, товарищам анархистам, зеленым, красным, чернокожим, тем, для кого все или ничего, тем, кому не интересно, что происходит вокруг них, всем, кто знает об изменении курса истории.

Новара, 5 мая 1998 г.

Нижеподписавшийся Сильвано является сыном Бруно, который в 15 лет помогал партизанам (коммунистическим партизанам, которые сражались в северной Италии в 1943-1945 годах против наци-фашистов Республики Сало) в области Балмафол-Комбе-Казерме-Севин. Он никогда не поддерживал коммунистов, социалистов или другие политические партии. Он также не был анархистом. Он никогда не сдавал огнестрельное оружие, которое он использовал во время партизанской войны, и он всегда держал его наготове, чтобы защищать себя и свою семью от любых нападавших – немцев, фашистов или коммунистов. В 1981 году он был заключен в тюрьму только потому, что был признан виновным в обладании этим оружием, и он умер в больнице в 1983 году из-за плохого состояния здоровья.

Я подтверждаю и отмечаю, что я анархист, мятежник и индивидуалист. Это заявление касается меня, а не моих двух товарищей Соледад и Эдоардо, которых обвинили и посадили в тюрьму за то же преступление, что и меня.

Я хотел бы напомнить вам, что преступления, в которых нас обвиняют, включают подрывную организацию, нападение на общественные здания со взрывчаткой, грабеж.

Я указываю, что я несовместим с любым образом жизни, который у вас есть, с системой заработной платы, с полномочиями и владением (который всегда исходит из эксплуатации). Я против TAV (высокоскоростной поезд) в Италии, Франции или Германии или в других местах. Я против туризма на снежных полях Валь-ди-Сузы или Валле-д’Аоста, а также на пляжах Канкун в Мексике или в деревнях Клуба Мед, где бы они ни находились.

Я против использования ядерной энергии, а также избыточного использования автомобилей.

Я против и несовместим с какой-либо формой власти, от судьи, который оправдывает или обвиняет в совершении преступления по своей прихоти, до полицейского, выполняющего свою работу, начальника и школьного учителя.

В вашем гражданском, демократическом обществе, основанном на лицемерии, я не вижу возможности для жизни. Я не вижу места для диалога с вашим большинством, которое в основном отвернулось от земли ради этого позора, который оправдывает любую резню: прогресс !!!

Я отрицаю любую причастность к нападениям, совершенным в Валь-ди-Сусе или в других местах, я отрицаю, что я участвую в группе «Серые волки» (Лупи Гриджи, которая заявила о некоторых нападениях в Валь-ди-Сузе и не имеет ничего общего с турецкими серыми волками).

Идея быть активным в организациях не соответствует принципам анархизма. Я заканчиваю это короткое заявление как часть моего долга перед моими товарищами, которые показали мне свою солидарность. Я не хочу оправдывать свои позиции перед так называемым гражданским обществом, которое обвиняет меня в эко-терроризме. Я не признаю никакой власти и полномочий судить о моем способе жизни. Я не приму приговор, вынесенный против меня, который будет исполнен только за счет численного и технического превосходства государства. Каждый может думать и делать то, что он хочет. Те, кто этого хочет, могут остаться со мной, а кто не хочет, может держаться подальше от меня, как если бы я был демоном, вышедшим из ада.

Сильвано

Без фамилии, поскольку это не важно. Фамилии используются только для слежки.

Соледад мертва. Не радуйтесь пожалуйста

Соледад повесилась (у нас нет причин сомневаться) в пятницу вечером (с 10 по 11 июля 1998 года) в Беневагенене (Италия), где она жила под домашним арестом в общине «Сотто и понти». Ее тело было доставлено в больницу Мондови, как того требует судья, который был очень расстроен из-за того, что ему пришлось прервать рыбалку. На самом деле мы даже не знаем его имени. Многие журналисты, как обычно, прибыли немедленно, но их выгнали.

Соледад была анархисткой 22 года, и она была аргентинкой. Она жила в Италии с сентября 1997 года. Во время расследования саботажа против проекта высокоскоростного поезда (TAV) в Валь-Сузе ее обвинили в том, что она была членом вооруженной организации под названием «Лупи Гриджи» («Серые волки»), которая взяла ответственность за только один такой саботаж (их было десятки, и почти все произошло до лета 1997 года). В начале марта 1998 года она была арестована вместе с двумя другими анархистами Сильвано Пеллиссоном и Эдоардо Массари. Обвинения были сокращены после самоубийства в тюрьме Эдоардо Массари.

Затем Соледад получила домашний арест в Беневагенне; Сильвано был перенесен в тюрьму Высокой безопасности Новаро. В настоящий момент он на 20-ом дне голодовки просит провести домашний арест и узнать дату его судебного разбирательства.

Судья, который проводит расследование о саботаже против TAV (следствие должно было завершиться 7 мая), Маурицио Лауди.

Известный «арсенал», найденный в подвале Casa Occupata в Коллежно (Турин), где жили Сильвано, Соледад и Эдоардо, никогда не показывался публике, и никаких экспертных доказательств никогда не было представлено. СМИ работают над созданием роли для Сильвано, описывая его как агента-провокатора. Сейчас никаких публичных демонстраций не запланировано, и мы надеемся, что не будет, учитывая результаты массовых демонстраций, состоявшихся 4 апреля: просто своего рода экзорцизм, после которого ничего действительно значимого не произошло. Оставим в стороне любые обычные акции. Любой, кто хочет выразить свои мысли, чувства и ярость, должен просто делать это, в том месте и в ситуации, в которой человек живет, сам выбирая время и способ.

Нечего добавить и нечего кричать. Движуйте.

(думать глобально и действовать локально)

El Paso OccupatoNé centro né social … né squat

Via Passo Buole 4710127 – Торино – Италия

Заявление

Что касается предварительного слушания, которое состоится в Ивреа 8 июля в связи с действиями, которые произошли в Броссо во время похорон Эдоардо Массари, мы рассматриваем эго как возможность прояснить наши позиции.

Помимо различных судебных и журналистских заявлений и фарсов о различных обязанностях, которые некоторые из нас могли иметь на похоронах, полезными только для репрессий для того, чтобы отправить «неудобных персонажей» подальше из Ивреа, мы считаем целесообразным заявить несколько вещей.

Мы отправились в Броссо, чтобы отдать последний салют нашему товарищу, убитому полицейскими, судьями и журналистами, и мы хотели сделать это без присутствия его убийц. Этого нельзя было сделать, потому что даже на похоронах инквизиторы хотели показать свою вездесущность и всемогущество с десятками полицейских и журналистов.

Мы были оскорблены, и нас спровоцировали – само присутствие этих убийц было и является оскорблением и провокацией, и в результате мы защищали себя. Защитить себя и отогнать стервятников, это единственный ответ, который мы сделали.

Те, кто убивает и заключает в тюрьму каждый день, те, кто поддерживает и поощряют войны, те, кто продает смерть и разрушение, описывали события в Броссо как жестокое насилие, трусливое линчевание и т. д.

На протяжении всей репрессивной и клеветнической кампании они стремились разделить нас на «хороших» и «плохих». Мы заявляем, что им это не удалось, что солидарность сильнее их судов и что единственное, что удалось добиться репрессиями, – это увеличение нашей вражды к этому жалкому существованию и его сторонникам.

Мы будем продолжать придерживаться своих идей и практик с достоинством, и, безусловно, ни судьи, ни журналисты не заставят нас изменить наши идеи.

Мы еще раз подчеркиваем нашу волю отказаться от всякого разделения между «хорошими» и «плохими».

Лука Бертола
Андреа Макчериальдо
Артуро Фацио
И другие присутствовавшие на похоронах Балено

За мир без шакалов

Марш в знак солидарности с Лука и Артуро, четверг 6 марта 2003 года, 9:00, во Дворце правосудия C.so Vittorio Emanuele, третий раздел апелляции

«Несправедливость имеет имя, фамилию и адрес»

6 марта в Апелляционном суде Трибунала в Турине состоится судебное разбирательство второй степени, в котором два анархиста, Лука и Артуро, обвиняются в событиях, которые произошли в Броссо пять лет назад во время похорон Эдоардо Массари. Эдоардо был анархистом, обвиняемым в саботаже против проекта высокоскоростного поезда. Он был найден мертвым в своей тюремной камере в Валлетте, доведенный до самоубийства судьями, полицией, журналистами и политиками.

Лука и Артуро обвинялись в том, что были среди основных людей, ответственных за агрессию против Даниэля Генко: журналиста, сотрудничавшего с полицией и всегда обвинявшего Эдоардо. За это наши два товарища были приговорены судом в Ивреа – после суда, который был, мягко говоря, сюрреалистичным – к 3 годам и 2 месяцам и 3 годам и 6 месяцам в тюрьме соответственно.

Нам здесь не интересно обсуждать основы этого процесса. Вместо этого мы хотим заявить, что акция в Броссо это акт справедливости, акт коллективного сопротивления, против тех, кто обвинил, дискредитировал и оскорбил нашего товарища на страницах газет; против тех, кто ежедневно оскорбляет и унижает миллионы эксплуатируемых людей, мужчин и женщин, которые не имеют голоса.

Сегодня, для того, чтобы роль журналистов в оправдании войны, репрессиях на улицах, расизме была очевидна для всех, сегодня более чем когда-либо такое действие, как в Броссо, является примером для подражания. Поэтому мы приглашаем тех, у кого еще есть сердце и ум, продемонстрировать свою солидарность с Лука и Артуро, но, прежде всего, мы приглашаем всех прийти с нами, кто испытывает отвращение каждый раз, когда открывает газету, чтобы внести вклад в освобождение мира от множества шакалов и от терроризма СМИ. Солидарность всех заключенных, всех жертв судей в каждой части мира, всех тех, кто страдает от журналистского и полицейского терроризма.

Стратегии репрессий

Одна из стратегий, наиболее часто используемых государством в целях подавления анархического восстания, заключается в том, что мы постоянно вынуждены заниматься вопросами расследования, обысков, преследования со стороны полиции, судебных разбирательств и тюремного заключения. Фальсификации становятся регулярной частью их репертуара, потому что даже когда они добиваются обвинительного приговора (и это довольно часто), они заставляют определенные «опасные элементы» заниматься судебной системой, которую они презирают. В Италии власти использовали эту стратегию довольно долгое время, возможно, самым печально известным фактом является массовое убийство на Фонтана-Плаза (Милан, 1969 г.), которую устроили государственные агенты и обвинили анархистов, один из которых (Джузеппе Пинелли) был убит – “выпал” из окна четвертого этажа в полицейском участке. Совсем недавно власти в Италии просто пытались повесить нераскрытые преступления на арестованных анархистов.

С так называемым расследованием Maрини они взяли более сложный подход. Они изобрели вымышленную преступную анархистскую организацию с двумя уровнями: более крупная надпольная часть, состоящая из публикаций, прессы, оккупированных центров и т. д .; и подпольная часть, вооруженная банда. Используя это вымышленное сооружение, государственный обвинитель Антонио Марини обвинил десятки анархистов в «подрывной организации» и «вооруженной банде» (а также в нескольких случаях с преступлениями, связанными с реальными событиями). Единственным доказательством обвинения «подрывной организации» и «вооруженной банды» являются письма, периодические издания, электронные письма, беседы и визиты среди обвиняемых.

Поскольку эти обвинения (в частности, «подрывной организаации»), по сути, не очень определены, они дают государству возможность непрерывно держать меч над головой анархистов. Если одно дело не удастся, можно начать новые расследования, и итальянские власти продолжают открывать дела, связанные с рейдами, обысками, прослушиванием, притеснениями – вся обычная полицейская тактика. Даже если количество обвинительных приговоров, которых они смогут добиться, невелико, этот процесс может легко заставить товарищей сосредоточить свою энергию на самообороне, а не нападать на общественный порядок. Когда это происходит, значит, стратегия государства прошла успешно.

Есть две конкретные стратегии, которые я хочу разобрать здесь немного подробнее. Во-первых, это навешивание на анархистов, арестованных за конкретный акт, дополнительных нераскрытых преступлений. Эта стратегия может явно привести к значительно более суровым приговорам подсудимых. Этот прием использовался в деле Free and Critter, когда неизвестно кем совершенный поджог нефтяной компании Tyree был добавлен к атаке на партию автомобилей в Румынии. В результате этого Free, в частности, приговорили к 23-летнему заключению, так что это не то, что нужно воспринимать это легкомысленно. Как анархисты, конечно, мы не принимаем дихотомию «виновен-невиновен» государственной правовой системы. Тем не менее, важно противодействовать государственной стратегии фабрикации дел через постоянное проявление солидарности и контринформацию.

Другая стратегия, о которой я хочу поговорить, заключается в использовании произвольно определяемых ассоциативных преступлений для оправдания расследований и преследований. Конкретные законы, используемые в суде Марини (и другие расследования и судебные процессы против революционеров в Италии прямо сейчас), закон против «подрывной ассоциации» и «вооруженных банд» не имеют точного эквивалента в Соединенных Штатах. До тех пор, пока акт Usapatriot не вступит в силу, основные пути для преследования радикалов за участие в ассоциациях будут заключаться в использовании законов против заговора или законов, касающихся пособничества и подстрекательства, и для этого требуются некоторые четкие доказательства фактической ассоциации для совершения конкретного преступления. Итальянские законы не требуют таких конкретных доказательств, но требуют доказательств существования ассоциации. (Как сказал уже упоминавшийся миланский судья, вот почему так сложно успешно осудить повстанческих анархистов по этим обвинениям). Действие Usapatriot открывает дверь для более легкого обвинения в участии в ассоциях. Прежде всего, это дает понятию «терроризм» такое свободное определение, которое делает его фактически бессмысленным. Несануционированная демонстрация, “дикая” забастовка или просто акт вандализма можно легко определить как «терроризм» в соответствии с руководящими принципами этого акта. И дополнительная концепция «помощи терроризму», определяемая еще более свободными терминами, создает такую слабо определенную категорию ассоциативных преступлений, что она может легко обеспечить основу для разработки стратегии, аналогичной той, которую используют итальянские власти.

До сих пор власти здесь не воспринимают анархистов как достаточно значительную угрозу, чтобы сосредоточить против них такую же энергию, как в Италии. Тем не менее, Объединенная целевая группа по борьбе с терроризмом в Портленде, штат Орегон, называет анархистов как одну из основных групп, на которых следует сосредоточиться, а недавний меморандум ФБР, выданный местным полицейским силам о борьбе с антивоенными демонстрациями, говорит, что они специально сосредоточены на выявлении анархистов. В том же меморандуме они советуют местной полиции сообщать о любых подозрительных действиях в «контртеррористические отряды». Таким образом, движение к большему вниманию на анархистов со стороны властей развивается, и мы должны осознавать это, чтобы эффективно противодействовать этому.

Но в решении этих вопросов есть определенные вещи, которые нам нужно иметь в виду. Конечно, силы репрессий хотели бы всех нас закрыть и убрать с дороги, но они знают, что это маловероятно. Таким образом, стратегии запугивания, расследования и уголовного преследования также имеют и другую цель – сосредоточить наше внимание на самообороне. Это имеет определенные последствия. Прежде всего, это отвлекает нашу энергию от нападения на учреждения, которые составляют это общество. Это происходит на всех уровнях. Наши анализ и теоретические усилия направлены на конкретный анализ репрессивного аппарата, а не на совокупность этого общества и его институтов. Сосредоточив внимание на худшем, мы упускаем из виду тот факт, что даже лучшее из этого общества требует господства и эксплуатации. Кроме того, сосредоточение внимания на обороне может легко привести к компромиссу с властями, поскольку мы пытаемся использовать те небольшие права, что у нас есть, для своей защиты.

Непосредственные ужасы полицейских преследований и тюрем могут легко привести к тому, что мы начнем выдвигать на первый план борьбу за то, чтобы уменьшить эти ужасы, вместо необходимости разрушить общество тюрем, особенно когда наши друзья или мы сами страдаем от этих ужасов. Но если мы поддадимся этому давлению, значит государство преуспело в своей стратегии. Таким образом, необходимо рассматривать эти ситуации как вызов и противостоять им атакой, а не защитой. Именно это отличает тюремную поддержку от революционной солидарности.

Революционная солидарность: Вызов

Тенденции переходить к обороне в случае репрессий лучше всего противодействовать с помощью развития понимания и практики революционной солидарности.

Революционная солидарность – это, прежде всего, революционная практика. Это означает, что она несет в себе цели революции. По этой причине, как анархисты, мы не можем основывать солидарность ни на каких авторитарных или экономических основах. Это не вопрос обязанности или долга. Никто не должен проявлять солидарность с кем либо, независимо от того, что они сделали или что они переживают. Скорее основа солидарности – это признание своей собственной борьбы в борьбе других людей, иными словами, соучастие. Это имеет большое значение. Если солидарность является признанием моей собственной борьбы в борьбе других, она осуществляется на практике именно через продолжение этой борьбы, я продолжаю атаковать этот общественный порядок и делая это с упором на то, что объединяет мою борьбу с борьбой других.

В этом свете должно быть ясно, что революционная солидарность – это не просто поддержка. На практическом уровне, очевидно, необходимо переписываться и посещать наших заключенных товарищей и находить способы помочь им позаботиться о различных потребностях. Но если это станет фокусом того, что мы называем «солидарностью», то мы сводим солидарность к простой благотворительной социальной работе. Одним из важных факторов поддержки является поддержание связей, дружеских отношений и товарищества в условиях репрессий. Но самое главное – активная солидарность с активным восстанием наших товарищей, которые заперты или иным образом страдают от направленных на них репрессий. Именно в этом контексте конкретная деятельность по поддержке (письма, визиты, финансовая поддержка и т. д.) может стать частью практики солидарности, как средство для поддержания связи между всеми нами, борющимися против этой системы.

Эта цитата из брошюры Elephant Editions «Революционная солидарность» еще раз поясняет:

«Солидарность заключается в действии. Действии, корни которого в твоем собственном проекте, которое осуществляется последовательно и с гордостью, особенно в те времена, когда опасно даже публично выражать свои идеи.

Проекте, который выражает солидарность с радостью в игре жизни, которая, прежде всего, освобождает нас самих, разрушает отчуждение, эксплуатацию, скудность ума, открывает бесконечные пространства, посвященные экспериментам и непрерывной деятельности ума в проекте, направленном на осознание себя в восстании.

«Проект, который не связан конкретно с репрессиями, которые поразили наших товарищей, но который продолжают развиваться и усиливают социальную напряженность, до такой степени, что происходит социальный взрыв такой силы, что тюремные стены падут сами собой.

«Проект, который является точкой отсчета и стимулом для заключенных товарищей, которые, в свою очередь, являются точкой отсчета для него».

Таким образом, революционная солидарность – это соучастие в революционной борьбе между людьми в разных конкретных ситуациях, которые тем не менее могут видеть, что их революционные проекты совпадают. Рассмотрим проект революционной борьбы против тюремной системы. Товарищи внутри тюрьмы неизбежно будут вовлечены в борьбу с конкретными условиями их заключения – например, продолжающаяся борьба с FIES (специальные места для изоляции) в испанских тюрьмах. В этой борьбе используются различные тактики. В основе всех лежит отказ от сотрудничества с тюремным режимом. Таким образом, были использованы различные виды забастовок, коллективные восстания, беспорядки и уничтожение тюремной собственности. Но одной из наиболее распространенных тактик является голодовка. Причины, по которым эта тактика настолько распространена среди заключенных, заключается в том, что ее можно использовать коллективно или индивидуально, она полностью находится в руках тех, кто ее использует, и это оказывает сильное давление на тюремные власти. В то же время эффективность голодовки, особенно когда она используется одним или несколькими лицами, зависит от ситуации постоянного конфликта во внешнем мире, от постоянной борьбы с структурами и лицами, ответственными за репрессии. На практике это может включать в себя пропагандистские кампании, демонстрации и граффити, выражающие солидарность с товарищами внутри тюрьмы, а также саботаж и другие формы нападения на полицейские, судебные и пенитенциарные структуры. Прекрасным примером является Os Cangaceiros, группа повстанцев во Франции. С 1984 по 1990-е годы они принимали участие в активном саботаже тюремной системы в знак солидарности с рядом тюремных восстаний во Франции. Наряду с различными актами вандализма и саботажа, а также кражей и публикацией планов крупного проекта строительства тюрьмы во Франции они опубликовали серьезный анализ системы тюрем и правосудия и их отношения к обществу в целом. И многие другие люди решили подражать их деятельности по саботажу против тюремной системы. Описанная выше деятельность показываетт принципиальный подход к борьбе с тюремной системой и практике солидарности. У всех этих видов деятельности есть несколько общих черт: их можно использовать автономно вне рамок как государственных учреждений, так и институтов левых (партии, союзы и т. п.); они не включают в себя делегирование или посредничество; они не связаны с переговорами или компромиссом с теми, кто находится у власти. Конечно, им требуется движение, направленное на постоянную борьбу со всем обществом тюрем, движение в постоянном конфликте с нынешним общественным порядком. Отсутствие такого движения способствует тому, что человек может пойти на компромисс, либо когда он сам находится в тюрьме или потому, что в тюрьме те, кого он любит. Но анархистские принципы не являются по сути моральными, скорее они имеют свою основу в логике практики. Когда мы вкладываем наше время и энергию в петицию, переговоры, судебные процессы и т. д., это время и энергия, отнятые от проекта уничтожения общества тюремного заключения и закона. Кроме того, эти практики основаны на существовании государственных учреждений, правовой и судебной системы. Таким образом, они заставляют нас зависеть от доброй воли государства и его институтов. Это может только усилить те самые институты, которые, как мы утверждаем, мы хотим уничтожить. Кроме того, эта зависимость от государства подрывает любые следы самоопределения в нашей деятельности, тем самым подрывая нашу способность к прямому действию.

Насколько далеко это может завести в смысле ухудшения перспективы и критических способностей становятся очевидными, когда уступки, сделанные государством – незначительные реформы или просто применение существующих законов – объявляются победами. Здесь реформистский менталитет начинает доминировать над практикой – мысль о том, что можно использовать самые скомпрометированные средства, если они «эффективны» в самом непосредственном смысле. Но для тех, кто стремится к разрушению всей системы господства, это не победы, а поражения, потому что они указывают на капитуляцию перед лицом системы, которая кажется неприступной, заставляя нас использовать ее средства для достижения того, что в долгосрочной перспективе может быть только ее целями.

Поэтому практика революционной солидарности представляет для нас вызов. Репрессии нарастают, так как особое внимание власти уделяют анархистам. Вероятно, все больше наших товарищей будет под следствием, перед судом и в тюрьме. В таких ситуациях очень легко просто отступить, отпустить все на произвол судьбы или, что еще хуже, дистанцироваться от товарищей, которым грозит тюрьма, или от действий, которые пугают нас. Этот ответ был бы большой победой для государства. Таким образом, задача, с которой мы сталкиваемся, состоит в том, чтобы развить силу внутри нас, чтобы действовать на наших собственных условиях против государства и против системы репрессий, а также учиться координировать эти действия, не ставя под угрозу себя. Поскольку революционная солидарность, по крайней мере с анархистской точки зрения, является практическим признанием своего проекта борьбы в борьбе другого, это требует, чтобы каждый из нас действовал так, как мы считаем нужным против этого порядка, поскольку движущим мотивом для нас является наша конфронтация с его угнетающей силой в нашей повседневной жизни. Но это также требует, чтобы мы научились соединять эти действия, чтобы укрепить их и сделать их смысл более ясным. Нет панацеи, организации или программы, которые могут обеспечить это, потому что все такие панацеи требуют, чтобы мы приспосабливались к их требованиям. Скорее необходимо развивать ясность и откровенность, от которых могут развиваться отношения близости, так что участие в борьбе будет распространяться все дальше и дальше и, возможно, даже перейдет в восстание. Именно эту задачу мы должны решить перед лицом все более репрессивной системы господства.

Примечания

1. Конечно, Альфредо Бонанно, как анархист, никогда не стал бы участвовать в Красных Бригадах – централизованной, авторитарной, сталинистской организации, но журналистам не свойственна точность.

2. В это время в Италии проходил ряд судебных процессов, связанных с политическими скандалами.

(источник, перевод Анархия Сегодня)

---