Будущее наступает: киберпанк как конец капитализма

Чтобы понять, насколько эти технологии изменят нашу жизнь, достаточно посмотреть на те технологии, без которых немыслима наша жизнь сегодня, и на то, чем они были сравнительно недавно. Пару десятилетий назад компьютеры были относительной редкостью, сравнительно с сегодняшними они были довольно примитивны. Сегодня компьютеры вошли в каждый дом. Без них не может работать ни одно предприятие. Размеры памяти компьютеров таковы, что самые смелые предположения фантастов 80-ых и 90-ых годов выглядят довольно смешно. Персонаж фантастического фильма 1995 года Джонни Мнемоник загружал в свой мозг 80 гигабайт памяти. Проапгрейдившись — 160 гигабайт. Сегодня за несколько тысяч рублей можно купить маленькую флешку на 128 гигабайт. 20 лет назад для передачи информации использовались дискеты менее чем на 3 мегабайта. 10 лет назад — компакт-диски на 700 мегабайт. Не говоря уже о жестких дисках современных компьютеров. В 1977 году память Apple-II составляла всего 8 килобайт, сегодня память жесткого диска компьютера составляет несколько терабайтов. Еще более показателен пример сотовых телефонов. 15 лет назад они были еще не столь распространены, и использовались в основном по предназначению — как телефоны. Ну, еще змейка и будильник. Сегодня они полностью вытеснили обычные телефоны, стали необходимостью, без которой никто не выходит из дома. Насколько более совершенными они стали — нет нужды объяснять. Сегодня они выполняют сотни функций, из которых, собственно, телефон — может быть даже не на первом месте. Интернет… Ну про интернет итак все ясно. Он обеспечивает тебе доступ к 99% мировых произведений культуры — живопись, литература, музыка, кино; обеспечивает оперативный доступ к новостям, предоставляя при этом огромный выбор источников информации; предоставляет доступ вообще к огромному объему информации. Кроме того, сегодня он является основным средством коммуникации, вытесняя почту, телефонную связь и многое другое. Он предоставляет огромные возможности в сфере распространения информации, проведения голосований и референдумов и тд. А доступность и возможность пользоваться им даже с телефонов сегодня вообще делает его неотъемлемой частью обыденной жизни каждого. Если бы 20 или 30 лет назад ты бы сказал людям, что через пару десятилетий у каждого в кармане будет миниатюрный компьютер с сотнями функций, используемый одновременно как телефон, плеер, диктофон, компьютер, с помощью которого можно выходить в интернет и получать доступ к 99% мировой информации, связываться и общаться с людьми… скорее всего, твой собеседник бы скептически улыбнулся и посчитал бы тебя мечтателем, насмотревшимся фантастических фильмов.

Сегодня тяжело представить жизнь людей без этих трех вещей (не говоря уже о сотнях других) — компьютер, мобильный телефон и интернет. Более того, даже сложно представить жизнь с компьютером, мобильным телефоном и интернетом в том виде, в каком они существовали 20 лет назад. То, как они развились за эти 20 лет, насколько прочно вошли в нашу жизнь, насколько они стали обыденностью — все это позволяет смутно догадываться о том, каким станет мир через 20 или 30 лет. Насколько более совершенными и распространенными станут сегодняшние «фантастические» технологии — роботы, 3d-принтеры, робопротезы, дроны и андроиды, экзоскелеты, разрабатываемые ховербайки и плащи-невидимки… Через десять лет мы уже не узнаем этот мир. Через 20 лет он больше будет похож на свершившийся киберпанк. Конечно, все это приведет к заметным изменениям в жизни каждого из нас. Но нас волнует, в первую очередь, как изменят новые технологии жизнь всего социума. Как изменится наше общество, что придет на смену современным политическим и экономическим системам?

Неравенство между регионами

Прежде всего, нужно учитывать неравенство в распределении богатств между различными социальными классами и мировыми регионами. Несмотря на постоянное развитие новых технологий, они по прежнему доступны лишь меньшинству. Доступ в интернет есть лишь у 25% человечества. Сегодня в мире количество всевозможных гаджетов превышает количество людей, но это вовсе не значит что у каждого человека есть компьютер и смартфон. Большинство этих устройств сосредоточено в странах-метрополиях. Значительная же часть человечества живет все еще в условиях прошлого и позапрошлого века. Миллионы человек до сих пор ожидают, пока их подключат к телефонной сети. Два миллиарда человек вообще не имеет доступа к электричеству. Реальность такова, что значительная часть человечества из стран третьего мира производит все эти устройства и блага, которыми пользуется совсем небольшая часть населения планеты в странах-метрополиях. А большая часть человечества вообще воспринимает даже технологии начала предыдущего века как фантастику. В первую очередь прогресс затронет страны-метрополии и «развивающиеся» страны. Во вторую — миллионы рабочих из Азии, которые будут собирать все эти диковинки, живя в условиях начала 20-го века и не имея доступа к этим технологиям. И вообще никак не затронет миллиарды жителей мирового гетто, которые и про электричество то не слышали. То есть будет ситуация, при которой в Европе и Японии уже вовсю повседневно развиты летающий автотранспорт, роботы и 3d-принтеры, в Россиях и Бразилиях тоже что-то имеется, хотя не так много и круто, китайские рабочие собирают все эти ништяки, не имея сами даже компьютера с мобильным, а негры в Африке все также сидят без электричества, пока белые европейцы (или желтые азиаты — как знать?) в их странах добывают редкие ресурсы, необходимые для производства всех этих ништяков. Несложно понять, насколько вырастет и без того высокое неравенство между регионами. Впрочем, скорее всего изменится вся мировая экономика, и тех же азиатских рабочих прогресс в результате косвенно затронет, и затронет очень существенно.

Власть корпораций

Также важно учитывать концентрацию мировых богатств. Сегодня половина мировой экономики принадлежит 147 тесно связанным друг с другом корпорациям. В дальнейшем, этот процент будет только увеличиваться — существует тенденция на увеличение разрыва между богатыми и бедными, при которых богатые только богатеют и в их руках продолжается концентрация все большего процента мировых богатств, а бедные продолжают беднеть. Вполне возможен вариант, при котором ко времени расцвета всех этих новых технологий вся политическая и экономическая власть будет окончательно сконцентрирована в руках определенного числа мировых корпораций (или объединения таких корпораций), не важно, формально или неформально. Политика современных государств уже довольно давно действует в интересах мировой экономики, которая работает в интересах крупных корпораций. Вероятно, это положение дел абсолютизируется, станет совсем явным, и мир будет управляться этими корпорациями напрямую, быть может за исключением каких-то местечковых безумных диктатур. В любом случае, роль государств как «обслуги» мировых корпораций только вырастет.

Неравенство — не только социальное

Первыми, кто воспользуется благами прогресса, будут, конечно же, крупные капиталисты и важные государственные деятели. В их распоряжении будут оказываться любые технологии, которые еще не скоро станут доступны простым смертным. Развитие медицины, вероятно, сможет заметно продлить жизнь тем, у кого будет достаточно для этого денег. 100-лет будет вполне нормальным возрастом для диктаторов и миллиардеров, в котором им будет еще рано на покой. Сомневаетесь? Сравните уже сейчас 80-летних миллионеров, кинозвезд и правителей с 80-летними простыми гражданами. Помимо прочего, наука сможет не только сохранить здоровье, но и заметно увеличить физические и умственные способности. Социальное неравенство обернется неравенством физическим и умственным. Имея достаточно много денег, можно будет, с помощью науки, «прокачать» себя физически и стимулировать умственную активность достаточно, чтобы стать сверхчеловеком по сравнению с теми, у кого денег нет. Философия трансгуманизма получит должное развитие. Вероятно, все это создаст предпосылки для дальнейшего развития евгеники и новых элитарных, расистских и социал-дарвинистских концепций. И наоборот, из консервативной и клерикальной среды более чем возможны создания мощных общественных движений против подобных плодов науки. Несмотря на свою консервативность и реакционность, такие движения, скорее всего, были бы наиболее распространены среди низших классов, и выступали бы как против научного прогресса, так и против роста классового неравенства.

Метрополия

Более всего преобразятся города стран-метрополий. Многие из новых технологий вполне могут оказать на вид и строение города то влияние, которое оказало изобретение автомобилей. В случае распространения и развития технологий, например, дронов и летающего автотранспорта, потребуется создание новой инфраструктуры и перепланировка многих городов. Не говоря уже об изменении внешнего облика городов, которое окажут на них развитие старых и появление новых технологий (от тех же дронов и ховербайков до роботизации множества предприятий, появления роботов уборщиков, развития систем наблюдения и тд) и социальные изменения, как дальнейший рост социального неравенства, усиление массовой миграции в крупные города и тд. Жители этих метрополий также получат достаточный доступ к благам, порожденным новыми технологиями. Вероятно, что помимо обладания большинством из этих технологий, многие из жителей стран-метрополий смогут также в какой-то степени «прокачать» себя физически и стимулировать умственное развитие, хотя в гораздо меньших масштабах, чем владельцы крупных капиталов.

Рост миграции в крупные города и страны-метрополии будет только усиливаться вместе с продолжающимся ростом социального неравенства между различными регионами. Все это приведет к дальнейшему увеличению уже существующих и созданию новых мегаполисов. Все это означает размытие «коренной» культуры стран-метрополий и крупных мегаполисов, замены её этническими гетто и межкультурным сплавом. С другой стороны, это может привести к вымиранию бедных регионов, социально-активная часть которых мигрировала в более богатые регионы, а остальные имеют весьма слабую возможность прокормить себя.

Развивающиеся страны

Сложнее всего с «развивающимися» странами. Многие из тех стран, что сегодня принято называть «развивающимися» (Китай, Бразилия, Индия), вполне вероятно, сами станут центрами мировой экономики и научного прогресса. Во многом они могут оказаться в том же положении, что и Европа в начале 20-го века — с развитой экономикой, но с огромным количеством социальных проблем и нищим бесправным населением. Другие «развивающиеся» страны, как Россия, вполне вероятно, будут только деградировать. Впрочем, нельзя с уверенностью утверждать о том, что случится внутри каких-либо стран, какие будут в положении «первого» мира, в положении стран-метрополий, а какие на положении «развивающихся» и стран третьего мира. Что случится с нынешними «развивающимися» странами, насколько распространится влияние Китая, что случится в России, в США, в странах южной Европы, на ближнем востоке. Речь идет прежде всего о техническом и научном прогрессе, уже сегодня можно предположить к каким последствиям приведут те или иные технологии. Очевидно, например, что при развитии ховербайков, дронов и летающего автотранспорта понадобится создание соответствующей инфраструктуры. Что при развитии 3d-принтеров в современной экономической модели изменится очень многое. Что процесс роботизации и автоматизации производства, замены рабочих роботами, приведет к росту безработицы. Что распределение новых технологий между странами будет неравномерным. Но говорить о том, какие конкретно страны будут в числе стран-метрополий, а какие в числе стран третьего мира, что случится с той или иной «развивающейся» страной — излишне. Также как цель текста — не «угадать» как можно большее число бытовых, «малых» технологий, вроде того, будут или нет существовать самоуправляющиеся автомобили с автопилотом. А в том, чтобы предположить, как уже имеющиеся или разрабатываемые технологии повлияют на общество и его структуру. Очевидно лишь, что, как и сегодня, будет прослойка стран, занимающих среднее положение между странами-метрополиями и третьим миром, которые также будут пользоваться плодами прогресса, но в гораздо меньшей степени, нежели страны метрополии. Уровень социального неравенства в таких странах будет еще более высоким — крупные города и обеспеченные социальные классы смогут пользоваться всеми благами цивилизации и научного прогресса, в то время как большая часть остального населения этих стран застрянет в 20 веке.

Полиция будущего

Существенно облегчится работа спецслужб. Развитие коммуникаций уже сегодня существенно влияет на нашу жизнь, делает её более публичной, дает широкие возможности в общении и совместной координации с целью или коллективного досуга, или же политической деятельности. Достаточно вспомнить, какую роль сыграли социальные сети в «арабской весне» и белоленточных протестах в России. И, вместе с тем, социальные сети делают нас более незащищенными в плане защиты личной информации, и существенно облегчают задачу спецслужбам в деле выявления и контроля «неблагонадежных» элементов. С дальнейшим развитием коммуникаций все эти факторы будут только усиливаться. Не говоря уже о ряде других технологий, вроде уже внедряемых камерах в общественных местах с автоматическим распознаванием лиц и способностью вычислять «подозрительных» личностей, даже если они не числятся ни в каких базах, не находятся в розыске и не совершают никаких преступлений. Подобные технологии, вероятно, будут только развиваться. Вероятно, что в какой-то момент «охранные» технологии смогут оперативно сообщать о всех совершаемых преступлениях, «запоминать» и автоматически отслеживать преступников, вычислять на улицах людей, находящихся в алкогольном или наркотическом опьянении, имеющих при себе запрещенные предметы, оружие, наркотики и тд. Не говоря уже о «специальных» способах слежки за подозреваемыми, вроде прослушки, наблюдения, проникновения в компьютер объекта наблюдения. Вряд ли ты сможешь утаить что-либо от зоркого ока большого брата. Конечно, наверняка появятся технологии и приемы, позволяющие защищаться от слежки. Но с каждым «поколением» они будут все сложнее, будут требовать все больших специальных навыков, и будут все менее доступными и эффективными. Особенно стоит отметить структуры вроде ОМОНа — райот-полицию. Их арсенал пополнится широким выбором различных средств нелетального (но, вероятно, очень негуманного) воздействия — в России уже испытывалось оружие, способное разгонять протестующих тепловым лучом, вызывающим у жертв шок. В дальнейшем можно ожидать появление множества других «фантастических» нелетальных и негуманных средств воздействия на бунтующую чернь — простор для фантазии здесь огромен, от звукового до психологического оружия. Можно ожидать и апгрейда защитной брони райот-полиции и впихивания туда множества функций. Про транспорт и говорить нечего. Уже сегодня последние разработки российской полиции в этом направлении впечатляют. Через 20-30 лет автозаки, вероятно, будут представлять из себя неприступные бронированные передвижные крепости с огромной мобильностью, оснащенные тем самым нелетальным негуманным оружием, способным разгонять митингующие толпы. Также, вероятно, полицейский спецназ будет «прокачиваться» физически при помощи различных технологий, что даст каждому спецназовцу (и, вероятно, и райот-полицейскому) улучшенные физические способности, и превратит его в сверхчеловека рядом не только с не имеющей денег чернью, но и со многими представителями элит, деньги на развитие имеющими.

Развитие коммуникаций

Впрочем, собирать данные о нас через развитые коммуникации сможет не только полиция. Крупные интернет-компании могут автоматизировать сбор данных о каждом отдельном пользователе, о его интересах, увлечениях, чтобы вывести рекламу на новый уровень и сделать её более эффективной. Реклама сможет обращаться не к толпе, а индивидуально к тебе, предлагая то, что с более высокой долей вероятности сможет заинтересовать именно тебя. Личная информация станет вообще более открытой и публичной.

На примере интернет-коммуникаций и связанных с ними технологий заметно разделение такого рода технологий на два потока: технологии децентрализации и технологии централизации. Среди первых известные всем торренты, i2p сети, средства анонимизации, шифрования, безопасного общения, новые валюты вроде Bitcoin. Риски, связанные с безопасностью хранения всего в одном месте, а так же связанные с контролем различными корпорациями и государствами над основными узлами интернета толкнули независимых разработчиков на создание продуктов, которые не завязаны на одном определенном сервере, не хранят данных удаленно, пересылаемые данные шифруют и сохраняют. Очевидно, что такого рода технологии упрощают протестную деятельность, помогают революционерам и всем, кто вступает, в данный момент, в конфликт с государством или рыночными структурами. Но есть вторая линия развития технологий в сторону централизации — это социальные сети, виртуальные облака, файловые обменники, технологии, связанные с опознанием лиц и отпечатков пальцев и так далее. Они выполняют охранную функцию только от других частных лиц, защищают нас только от таких же как и мы. Но никак не могут защитить нас от государства и капитала. Эти технологии являются инструментами охранителей, в данный момент будут использованы чтобы защитить их собственность и власть от нас, от «бунтующей черни».

Иногда революционеры использовали социальные сети для распостранения своих идей, но, нужно понимать, что любое государство никогда не проигнорирует существование сервера, где их подчиненные в массовом количестве раскрывают свою личную и общественную жизнь, добровольно сообщают о себе информацию и деляться с ней. В случае с Арабской Весной руководства google и facebook не были заинтересованы в том, чтобы помогать режимам, однако, случись такая «весна» в США или Европе — они бы определенно пошли на сотрудничество. Со стороны же оставшихся не у дел правительств есть тоже довольно простой способ снизить возможности социальных сетей по мобилизации общества — заблокировать их и, при этом, создать аналоги/поспособствовать созданию аналогов на своей территории. Так в России вместо Facebook многие люди используют вконтакт и, если конфликт между США и Россией продолжится, то вполне возможна ситуация, когда Facebook будет заблокирован для российских пользователей, как это уже сделано в Китае.

Распространение и ограничение 3D-печати

В развитых странах-метрополиях 3D-принтеры прочно войдут в каждый дом и станут такой же обыденностью, как сегодня компьютер. Очевидно, это будут не сегодняшние 3D-принтеры. 3D-принтеры 30-ых и 40-ых годов будут отличаться от сегодняшних 3D-принтеров еще более разительно, чем сегодняшние компьютеры от компьютеров 80-ых и 90-ых. 3D-печать прочно войдет в жизнь каждого жителя метрополии. В домашних условиях можно будет изготовить практически что угодно. Это побудит правительства к созданию системы контроля над 3D-печатью. Во-первых, этого потребует институт авторского права — государство будет всячески отслеживать использование нелицензированных и «пиратских» чертежей. Во-вторых, отслеживание создания запрещенных предметов, запрет на производство, например, оружия. Вероятно, на каждый домашний 3D-принтер будут установлены устройства, собирающие информацию о печати и сообщающие в компетентные органы в случае использования «пиратского» чертежа или печати запрещенных объектов. Естественным ответным ходом общества будет появление пиратских 3D-принтеров, без подобных установленных устройств слежения, на которых можно будет всласть печатать все, что вздумается. Надо полагать, что владение и пользование такими принтерами станет серьезным преступлением, грозящим долгим тюремным заключением. Как бы там ни было — государство будет серьезно ограничивать 3D-печать, становясь препятствием на пути раскрытия полного потенциала этой технологии. Чертежи для 3D-печати будут не самым дешевым удовольствием — впрочем, вполне доступным для обеспеченного населения стран-метрополий. В результате потенциал 3D-принтеров, способных создать общество изобилия и обеспечить каждого всем необходимым, не будет раскрыт полностью. Это несколько затормозит, но не остановит полностью процесс уничтожения целых отраслей современной экономики. В условиях, когда каждый сможет распечатать необходимый ему предмет в домашних условиях, целый ряд отраслей уйдет в прошлое. Зачем идти за посудой в магазин, когда я могу купить в интернете чертеж и распечатать её дома в необходимых количествах? Впрочем, авторское право позволит сохранить множество из этих отраслей. Особенно это касается высокотехнологичных товаров, электроники и тд.

Автоматизация производства

Массовое производство сохранится как явление, но также изменится до неузнаваемости. Куда дешевле и эффективнее станет автоматизировать производство или использовать роботов. Это касается и сферы обслуживания. Роботизация и автоматизация производства и обслуживания вытеснят неквалифицированный (и значительную часть квалифицированного) человеческий труд. Это приведет к социальному взрыву. Миллиарды людей окажутся без работы. Самыми востребованными профессиями станут всевозможные техники, инженеры и тд. Здесь, в известной степени, заканчивается капитализм, наступает тот момент, когда он вступает в непреодолимое противоречие с самим собой. С одной стороны, новые технологии делают труд более эффективным, его производительность становится фантастической. Уже сегодня возможно общественное изобилие, сегодня производственные мощности производят достаточно, чтобы обеспечить всех. Мешает этому только несправедливая общественная система. При новых средствах производства же обеспечение всеобщего изобилия станет простейшей задачей. Казалось бы, человечество находится в одном шаге от утопии. Но институт частной собственности так не работает. Средства производства принадлежат крупным корпорациям, которые продают все производимые блага человечеству. Но, в условиях новых средств производства, миллиарды людей просто становятся ненужными. Они не смогут найти работу и не будут иметь денег на приобретение производимых благ (несмотря на то, что новые способы производства существенно снизят стоимость производимых товаров). С одной стороны, огромное количество производимых благ. С другой, невозможность реализовать их на рынке. Все по Марксу — развитие средств производства означает переход к новой общественной системе. Капитализм не сможет более развиваться, он достигнет своего предела. В значительной степени, он будет ограничивать распространение новых технологий производства — роботизации, автоматизации, 3D-печати, так как их дальнейшее развитие станет невозможным при сохраняющихся общественных порядках. Капиталистическая утопия при новых технологиях сможет получить право на существование, но для этого ей понадобится сокращение мирового населения в десятки раз, и еще более масштабное сокращение производства. Это означает или вымирание (или истребление) большей части человечества — миллиардов человек, или сдерживание и ограничение новых технологий, остановку в научном развитии, общественную деградацию. Или же — революцию и переход к новым общественным отношениям. Пока сложно сказать, каким именно. Новая реальность создает идеальные условия для самых утопических социалистических и анархических проектов — развитые коммуникации, упрощающие развитие прямой демократии, развитые средства производства, позволяющие без особых усилий обеспечить изобилие для всех и каждого, уничтожение необходимости в ряде профессий, что создает предпосылки для уничтожения разделения труда. Всю работу могут выполнять роботы, все необходимое можно печатать на 3D-принтерах, труд можно полностью автоматизировать… Или же возможно возникновение и развитие концепций «просвещенного правления» ученых и инженеров, в руках которых будет находиться политическая власть и распределение ресурсов. Возможно и реформирование капиталистической системы в какую-либо сторону. Возможно, что в результате непрекращающихся бунтов низших классов правительства или корпорации решат что проще затратиться на социалку и содержание безработных. Что, конечно, все же сомнительно — как показывает практика, даже имея сверхприбыли корпорации остаются равнодушными и не особо желают ими делиться. Однако социальные реформы и реформирование системы в социалистическом направлении будет единственным вариантом снизить социальное напряжение, и решить вопрос «цивилизованно». Иные варианты — или сдерживание прогресса, или же тотальный геноцид неимущих. Или же революция, благо что вытеснение человеческого труда автоматизированным создаст большой пласт недовольных и неимущих, которым и терять особо нечего.

Новые политические и социальные движения

Новая реальность создаст новые массовые движения. Вероятно, впереди нас ожидает движение новых луддитов. В конце 18 — начале 19 века, когда современные средства производства вытесняли предыдущие, уже было нечто подобное. Повсеместно внедрялись производственные машины, что позволило производить большее количество более дешевых товаров. Это привело к значительному обнищанию низших классов, занятых в производстве. Ранее многие из них были высококвалифицированными специалистами, с хорошей оплатой, занятые своим ремеслом. Теперь же они всю работу делала машина, а они стали не нужны. В ответ на рост нищеты и безработицы толпы рабочих начали разрушать станки. Предприниматели стали получать письма с угрозами и требованиями не внедрять механизированные машины. Правительство ответило введением смертной казни для луддитов. Вероятно, ситуация повторится. Миллионы человек в результате развития технологий будут оказываться без работы. «Они занимают наши рабочие места» — теперь эта фраза будет обращена к роботам. Массовые движения новых луддитов против роботов и автоматизации производства будут, с одной стороны, отстаивать классовый интерес наемных работников, а с другой, бороться с прогрессом. Прогресс в классовом обществе — не всегда благо для всех, зачастую он оборачивается только благом для высших классов. В целом, подобные движения будут довольно неоднозначны. То же самое касается и других возможных движений эпохи киберпанка — как борьба с улучшениями физических и умственных способностей людей при помощи новых технологий. С одной стороны, такие движения неизбежно будут основываться на клерикальных и консервативных идеологиях, с другой стороны — пользоваться плодами этих технологий будут только богатые, и эти технологии будут служить для увеличения разрыва неравенства между высшими и низшими классами. Будут и новые откровенно элитаристские, социал-дарвинистские теории. «Прокаченные» физически и умственно представители обеспеченных слоев населения будут иметь множество оснований полагать свое превосходство над «невкаченной» чернью, и вполне вероятно появление идеологий, объясняющих превосходство проапгрейдженных средних и высших классов над обычной чернью. Такие движения вполне могут загоняться по евгенике и выводу новой расы сверхлюдей, улучшения человеческой породы, и требовать разных прав для разных «пород» и классов людей. Более состоятельные и развитые, согласно таким концепциям, должны будут иметь больше прав по сравнению с безработными, выброшенными прогрессом на улицу, не имеющими доступа к благам новых технологий и сохраняющих «естественные» физические и умственные способности. Также в среде ученых и технической интеллигенции стоит ожидать возникновение технократических течений, выступающих за «просвещенное правление» ученых и технических специалистов.

Полицейская диктатура

Впрочем, если подобные течения и возникнут, то вполне вероятно, что при должном развитии полицейских технологий организованная преступность или же организованное сопротивление действующему режиму станет невозможным. Революционный сценарий развития общества станет еще более затруднительным. В таких условиях смогут существовать лишь небольшие глубоко законспирированные группы, которые, впрочем, все равно не сумеют более вести сколь-либо заметную и эффективную деятельность. Таким группам, вероятно, будут доступны лишь два пути — либо пропагандистская деятельность в виртуальном пространстве, либо насильственные действия, путь вооруженной борьбы. Организаторская функция таких групп станет невозможной. Невозможность организоваться и бороться за улучшение своей жизни при продолжающемся росте социального неравенства, безработицы, возникновении и усиления социальных проблем будут приводить ко множеству стихийных неорганизованных бунтов, бессмысленных и беспощадных. При своей неорганизованности (и невозможности организоваться в процессе бунтов) они будут служить лишь для «выпуска пара». А при развитии полицейских технологий, оперативность и эффективность подавления бунтов будет чрезвычайно высока. Все то же самое касается и преступности — оперативность полиции и развитые технологии слежения позволят моментально реагировать на преступления и запросто вычислять преступников. С организованной преступностью, впрочем, дела будут обстоять сильно «лучше», чем с организованным сопротивлением режиму. Развитие технологий даст множество новых возможностей для преступников. Нищета, безработица и социальное неравенство в обществе, отсутствие каких-либо перспектив, невозможность бороться за лучшую жизнь и отстаивать свои права оставит для значительной части населения единственный выход в преступной деятельности. Подавляющее большинство, вероятно, будет задерживаться сразу же после совершения преступлений или же еще на стадии подготовки. Место в обществе с развитыми полицейскими технологиями останется только для «профессиональных» и удачливых преступников, понимающих принцип работы большого количества новых технологий, и способных профессионально обезопасить себя от них и серьезно подойти к вопросу конспирации. Абсолютное большинство преступников, бунтарей и политически недовольных личностей будут довольно быстро оказываться в тюрьмах. Количество заключенных заметно вырастет, тюрьмы будут переполнены, вероятно придется постоянно строить новые места заключения. Если при развитии 3d-принтеров и автоматизации производства в каких-то сферах еще сохранится надобность в дешевом человеческом труде, то, при возросшей власти корпораций, вполне вероятно что для этой цели массово будут использовать заключенных. Так как государствам девать их будет некуда, и делать с ними тоже нечего, возможно появятся частные тюрьмы крупных корпораций, где заключенных будут использовать в качестве дешевой неквалифицированной рабочей силы. Если, конечно, это будет дешевле чем использовать для этой же работы роботизированный и автоматизированный труд. В противном случае решительно неясно, куда будут девать всех этих заключенных. А для простого человека, которому не повезло оказаться в неимущем большинстве, выбор будет прост — голодная смерть либо тюрьма в результате бессмысленного бунта или попытки прокормиться преступным путем.

В любом случае, мы видим, что капитализм обречен и доживает свои последние десятилетия. Единственный шанс на спасение капитализма — в массовом терроре и тотальном геноциде. Новые технологии уже несовместимы с логикой капитализма, и их дальнейшее развитие открыто ставит общество перед выбором между революцией и реформой. Частичное реформирование системы уже не будет возможным, так как новые технологии вступают в противоречие с самой сутью действующей общественной системы. Пойдя по пути социальных реформ (путь, который может возникнуть только при страхе перед социальной революцией и при ее возможном начале) капитализм неизбежно должен будет эволюционировать в новую общественную систему на новых общественных началах. Отказавшись от реформ, капитализм встанет на путь, в конце которого его ждет либо революция с непонятным результатом, либо оголтелая реакция, более чудовищная, чем когда-либо. Революция, несмотря на невозможность организованного сопротивления, вполне возможна — в истории неоднократно революции начинались «стихийно». Правда, такая революция без участия организованной революционной силы вряд ли приведет именно к социалистической утопии — вариантов здесь более чем достаточно. Попытки же остановить прогресс бессмысленны, и неизбежно будут вести к общественной деградации и революции. Как писали классики марксизма — каждому типу средств производства соответствуют свои общественные отношения. Но хотя новые технологии и открывают путь для социалистической утопии, нельзя однозначно утверждать, что придет на смену капитализму. Возможно множество вариантов, и во многом это зависит от успеха или неудачи существующих сегодня политических и социальных движений. Сохранит ли капитализм себя путем тотального террора и геноцида, построив реакционную антикапиталистическую утопию, или же ему на смену придет социалистическая утопия, или же «просвещенное правительство», или же новый социал-расистский элитарный режим — утверждать трудно. С уверенностью можно сказать только что через 30-40 лет капитализм подойдет к своей черте, полностью себя исчерпает и будет уничтожен, либо же сохранится путем массового террора и существенно видоизменится. Что придет ему на смену — зависит от множества факторов. В том числе и от нас с вами.