Ниже – подборка антисоветской живописи разных лет. Часть этих картин была написана еще в СССР, тайно, “в стол”, публика увидела их лишь после падения советского режима. Другая часть картин написана в 1990-е гг. и позднее, когда цензура и Лубянка уже не угрожали авторам.
Юрий Кугач. “Великому Сталину- слава!”. 1950 г.
Автор этого холуйства – Юрий Кугач, известный мастер соцреализма. У него много таких картин.
Юрий Кугач. “1 мая”. 1952 г.
Все просто счастливы, солнце, весна, песни, танцы.
Но кто бы мог подумать, что с 1960-х гг. в тиши своей мастерской Кугач 30 лет работал над вот этим полотном, которое лаконично назвал: “Из недавнего прошлого”.
Юрий Кугач. “Из недавнего прошлого”. 1960-90 е гг.
Раскулачивание, крестьянин с трудовыми мужицкими руками и чекисты, которые выселяют его семью из деревни. Впереди – еще вереница подвод с другими семьями. Как-то радости нет, никто не танцует.
Юрий Кугач имел звание народного художника СССР, был вполне обласкан Советской властью, хотя и рисовал про неё всякие гадости (тайно). Многие и этого себе позволить не могли. Просто молчали и ждали своего часа.
Эгиль Вейдеманис (1924-2004), советский художник, сын латышского стрелка, который после 1917 г. остался в России. Эгиль Карлович всю жизнь жил в Москве, о которой написал массу неплохих картин. Ну вот например:
Эгиль Вейдеманис. “Зимний вечер в Замоскворечье”. 1968 г.
Но пришло время и выяснилось, что помимо Кремля и Замоскворечья в Москве есть еще Бутовский полигон. Место, где в 1937-38 гг. чекисты расстреляли и сбросили во рвы 20 000 человек, в том числе и отца художника. Отец после гражданской войны работал в латышском театре “Скатуве” в Москве, который был расстрелян почти в полном составе.
Эгиль Вейдеманис. “Бутово. Расстрельный полигон НКВД”. 1999-2003 гг.
Возраст расстрелянных в Бутово был в диапазоне от 14 до 82 лет, всех национальностей и сословий, в т.ч. около 100 художников и более 900 священнослужителей. Сама техника расстрела на картине, правда, изображена не совсем исторически точно.
В такой манере, “с колес”, НКВД расстреливало поляков в Катыни – выгоняли из машин в лес и стреляли. В Бутово все было немного по-другому. Здесь был специальный барак, куда примерно к часу ночи подвозили народ (до 400-500 чел. за ночь). Их заводили туда якобы для “санобработки” (один к одному как нацисты в своих лагерях). Там сверяли личность, раздевали, объявляли приговор. Расстрельная команда в это время сидела в отдельном доме, пила водку. Только потом начинали выгонять на улицу на расстрел, по-одному. По завершении всего дела к утру бульдозерист засыпал яму.
Сергей Никифоров. “Липы на месте расстрелов (Бутовский полигон)”. 2002 г.
Санобработка в бутовских бараках – хорошо, но не так эффективно. Поэтому эффективные менеджеры СССР применяли и более массовые методы смертоубийства. Например, голод. В связи с чем хотелось бы познакомить вас с заслуженной художницей Украинской ССР Ниной Марченко. В разгар Советской власти она рисовала вот такие вот оптимистические картины:
Нина Марченко. “Возвращенное детство”. 1965 г.
Советский солдат освобождает детей из немецкого концлагеря. Эту картину (дипломную) художница посвятила тогда детям Бухенвальда. Правда, Бухенвальд освободили американцы, но это не важно.
Или вот:
Нина Марченко. “Близнецы”. 1972 г.
На картине – украинская деревня, счастливая бабуля, детки, рушники.
Но с середины 1980-х гг. Нина Марченко стала рисовать и то, что творилось в украинской деревне во времена Сталина.
Нина Марченко. “Запись в колхоз”. 1985 г.
Озверевший коммунист в будёновке загоняет крестьянина в колхоз.
Когда загнали в колхоз – отобрали хлеб. Хлеб отобрали и продали на Запад, чтоб заработать валюту для индустриализации. В хлебных районах страны начался голод 1932-33 гг., прежде всего на Украине (Голодомор).
Нина Марченко. “Дорога скорби”. 1998-2000 гг.
Идея уморить голодом несколько миллионов человек, чтоб продвинуть промышленность – не нова. Впервые её применили британские колонизаторы в Бенгалии, в конце 18 в. Они обложили индусов такими налогами, что отобрали у них всё и вывезли в Англию, где в это время разворачивалась индустриальная революция. Правда, от этого 7 млн. чел. в Бенгалии в 1769-1773 гг. умерли с голоду. Украина, а также российское Поволжье и Кубань стали Внутренней Бенгалией Советского Союза.
Нина Марченко. “Мать 1933-го”. 2000 г.
По самым скромным оценкам в 1932-33 гг. от голода в СССР умерло не менее 3 млн. чел. Их обменяли на сборочную линию “Форда” на заводе ГАЗ в Горьком и турбины “Сименс” для Днепрогэса. И это правильно. Какую ценность представляют жизнь среднестатистического бенгальца? А турбины – их крутить можно.
Нина Марченко. “Последний путь”. 1998-2000 г.
Примерно в том же стиле, что индустриализация, велась и война с немцами 1941-45 гг. Что и показал на своей картине 1985 года московский художник Сергей Шерстюк (сам сын фронтовика, генерала Советской армии).
Сергей Шерстюк. “Мужчины одной семьи. 1941 год”.
Сергей Шерстюк. “Мужчины одной семьи. 1945 год”.
А окончательный удар по мужскому населению страны нанесла послевоенная алкоголизация СССР. Ярче всех её запечатлел в 1970-80х гг. художник Василий Колотев. Колотев был нон-конформистом, не сотрудничал с властями, не искал никаких званий, премий, выставок. Работал слесарем на заводе и рисовал “в стол”, живя в убогой московской коммуналке.
Василий Колотев. “Красный день календаря”. 1985 г.
Пьяные советские пролетарии отмечают 1 мая.
Василий Колотев. “…И корабль плывет. Пивная”. 1979 г.
Государствообразующая нация СССР во времена позднего Брежнева…
Василий Колотев. “Листья тополя падают с ясеня”. 1984 г.
Она же.
Василий Колотев. “Бульварная сцена”. 1984 г.
Василий Колотев. “Воскресенье”. 1984 г.
Василий Колотев. “На лестничной клетке”. 1983 г.
Третий Рим.
Василий Колотев. “Час пик”. 1986 г.
И его римляне.
Василий Колотев. “Утро соседки”. 1984 г.
Советская коммуналка. Грязь, нищета, сверхдержавность.
Василий Колотев. “Девятый вал”. 1979 г.
Советская семья. Жена, по-моему, вместе с ним накатила. И эти бычки на столе, на полу… Вот зачем при детях курить?
Василий Колотев. “Очередь”. 1985 г.
Советские магазины. СССР был страной очередей. За всем. От колбасы до туалетной бумаги.
Знаменитые советские очереди, неотъемлемая часть плановой экономики, нашли свое отражение и в картинах других художников.
Алексей Сундуков. “Очередь”. 1986 г.
Очереди за продуктами из однообразно и убого одетых женщин производили действительно гнетущее впечатление. От них веяло безысходностью.
Владимир Коркодым. “Ждут товар”. 1989 г.
Очередь в деревенском магазине. Уныние и покорность. Народ, сломленный деспотизмом.
Впрочем, неудивительно. Ломали долго и жестоко. И еще оболванивали. В старшем поколении, жившем при Сталине, страх 1937 г. сидел прочно и навсегда. Страх и привычка верить пропаганде. Избавление от этого заняло годы, не у всех, но зато метаморфозы, которые получались, порой удивительны. Яркий пример – Игорь Обросов, народный художник РСФСР (1983), мастер соцреализма, рисовал в т.н. “суровом стиле”, популярном в 1960-80е гг. Был вполне лоялен Советской власти, звания, выставки, в т.ч. числе за рубежом.
Игорь Обросов. “Мальчиш-Кибальчиш”. 1963 г.
Картина по мотивам детской сказки Аркадия Гайдара “О Военной тайне, Мальчише-Кибальчише и его Твердом слове”. Пропаганда начиналась с пеленок, усилиями в т.ч. таких людей как Гайдар-старший и художник Обросов.
Но тут не только пропаганда. Это аллегорическая картина, с двойным дном. Маленький мальчик в будёновке тянет руки к уходящему прочь суровому красноармейцу. Уходящий мужчина – это на самом деле отец художника, известный хирург (и революционер-коммунист) Павел Обросов, которого расстреляли в 1938. В конце 1980-х гг. при Горбачеве начнется кампания по разоблачению сталинских преступлений. Художник Игорь Обросов напишет серию картин “Посвящение отцу” (1986-88 гг.) и станет понятно, кто есть кто на полотне 1963 г.
Игорь Обросов. “Мать и отец. Ожидание. 1937 г.” 1986-88 гг.
Вот он тот самый красноармееец и черный воронок во дворе ждет его.
Игорь Обросов. “Без права переписки”. 1986-88 гг.
Чекисты выводят арестованного. Стандартный приговор “10 лет без права переписки” погружал родственников в неизвестность: это могло в самом деле 10 лет, а мог быть расстрел, о котором им просто не сообщали. В случае с отцом Игоря Обросова – второе.
Позднее Игорь Обросов продолжил начатую тему. В 2008 г. вышла его персональная выставка “Трагическое прошлое (Жертвы сталинских репрессий)”.
Игорь Обросов. “Жертва Гулага”. 2000-е гг.
Группа чекистов насилует женщину-узницу.
Две картины одного художника с разницей в 40 лет.
Еще из позднего Обросова:
Игорь Обросов. “Зомби ГУЛАГа”. 2000-е гг.
Сталинский концлагерь. Два чекиста тащат труп изможденного узника.
Последняя картина напоминает графику Давида Олера про Освенцим, только в данном случае концлагерь советский. Олер был узником Освенцима, в обслуге крематория, но сумел выжить. После войны он по памяти сделал серию рисунков из лагерной жизни.
Давид Олер. “Перетаскивание трупов из газовой камеры крематория III к лифту”. 1946 г.
Обросов в отличие от Давида Олера сам никогда не сидел в концлагере. Только рисовал про него. Но в СССР было несколько художников, которые ЛИЧНО прошли сталинский ГУЛАГ и изображали по памяти увиденное. Например, Георгий Черкасов (1910-1973), трижды судимый за антисоветскую агитацию и вышедший на свободу только после смерти Сталина.
Георгий Черкасов. “Северное сияние. Ухтпечлаг, конец 1930-х гг.” 1960-е.гг.
Георгий Черкасов. “В последний путь. Ухтпечлаг, 1938.”. 1960-е гг.
Это воркутинский лагпункт, где в 1938 г. проходили т.н. “кашкетинские расстрелы” (по фамилии чекиста Ефима Кашкетина, который их организовывал). На картине группу з/к ведут на расстрел. Слева – двое “ссученных” заключенных вяжут священника (это реальный персонаж, отец Егор, с которым сидел Черкасов). Вяжут, чтоб перед казнью приговоренные не могли причаститься.
Еще яркий художник-лагерник – Николай Гетман. Уроженец Харькова, попал в 1945 г. в ГУЛАГ за “антисоветскую агитацию и пропаганду”. Был в Тайшетлаге (строительство БАМа) и на Колыме. Выйдя на свободу почти полвека (с 1953 по 2004 г.) работал над серией картин “ГУЛАГ глазами художника”.
Николай Гетман. “По этапу”. 1954 г.
Николай Гетман. “Лагпункт Верхний Дебин. Колыма”. 1985 г.
Это прииск, где художник работал на добыче золота. Примерно 400 км от Магадана по Колымской трассе.
“На прииске Дебин (Колыма) в 1951 разрешили как–то группе зэков пособирать ягод. Трое заблудились — и нет их. Начальник лагеря старший лейтенант Пётр Ломага послал истязателей. Те напустили собак на трёх спящих, потом застрелили их, потом прикладами раскололи головы, обратили их в месиво, так что свешивались наружу мозги, — и в таком виде на телеге доставили в лагерь. Здесь заменили лошадь четырьмя арестантами, и те тянули телегу мимо строя. «Вот так будет с каждым!»— объявил Ломага” (А.И.Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ).
Николай Гетман. “Обед. Привезли баланду”. 1991 г.
Как и в нацистских концлагерях в советском ГУЛАГе зеков постоянно держали в голоде. Так быстрее ломалась воля к сопротивлению.
Николай Гетман. “Фитиль”. 1987 г.
Фитиль – это зек, чьи силы на исходе, доходяга.
Николай Гетман. “Пайка хлеба за “дубаря”. 1989 г.
В правом нижнем углу на полу валяется умирающий зек. Если соседям по бараку удастся какое-то время скрывать его смерть – будет лишняя пайка хлеба, 800 грамм на день.
Николай Гетман. “Морг узников ГУЛАГа”. 1980 г.
На картине – заключенный Иван Павловский, русский инженер, который сидел с Гетманом в одном лагере. Его задача была готовить тела умерших к захоронению. Из консервных банок он делал бирки, которые проволкой прикрепялилсь к трупу.
Николай Гетман. “Комарики”. 1990 г.
Пытка, известная еще со времен СЛОНа (Соловецкий лагерь особого назначения). Зека привязывали к дереву (в некоторых лагерях – бросали в яму) в сезон комаров (гнуса). Максимум за час он терял столько крови, что наступала мучительная смерть.
Николай Гетман. “В ожидании растрела”. 1987 г.
