январь 2025
С первого дня полномасштабного вторжения анархист Д. был частью украинского вооруженного сопротивления против России. Он вступил в антиавторитарный взвод в качестве добровольца, а затем служил фельдшером. В 2023 году, когда появились FPV-дроны, Д. осознал их потенциал, прошел обучение на оператора и продолжил воевать в качестве пилота ударного дрона. Мы поговорили с ним о ситуации на фронте, наступательной тактике русских и перспективах современного анархистского движения.
Какова сейчас ситуация на фронте?
Россия наступает на Донбассе. Недавно они взяли Курахово, один из ключевых городов для украинской обороны. В то же время идет битва за Покровск, который также является ключевым пунктом обороны.
Украина отступает по всему Донбассу из-за нехватки пехоты. Этому есть несколько причин. Наиболее мотивированная часть украинской армии уже устала, многие погибли, и не все общество включается в борьбу. Нам не хватает многих ресурсов.
Мы также ощущаем влияние отсутствия западной военной помощи во время контрнаступления в Запорожской области. Из-за задержки контрнаступление началось позже, что, помимо прочего, привело к истощению бригад и большим потерям, и, как следствие, к нехватке качественных кадров.
По большей части отступление проходит организованно, мы успеваем занять новые оборонительные рубежи. Огромную роль играют беспилотники, поэтому добраться до позиций сейчас гораздо проблематичнее и опаснее, чем в 2022 или даже 2023 году. Серая зона (область между украинской и российской первыми линиями) стала намного шире.
Оккупанты атакуют в основном пехотой. Небольшими группами они добираются до блиндажей, укреплений, сел и там закрепляются в подвалах. По пути их частично уничтожают, но они ждут подкрепления на своих позициях и продвигаются дальше. Это одна из их доминирующих тактик, когда они сталкиваются с сильным сопротивлением. Теперь, когда темп наступления увеличился, они начали использовать и моторизованные штурмы, чего не было в 2023 году.
Украина не может закончить войну сейчас, потому что русские быстро наступают и не хотят останавливаться. Напротив, они стремятся навязать Украине более жесткие условия. В декабре 2024 года они понесли самые большие потери за всю войну, что говорит об их намерении наступать, а не заканчивать, не считаясь с потерями.
Что ты делаешь на передовой? Что произошло в твоей жизни и в вашем подразделении за последний год?
Я непосредственно занимаюсь боевой работой, за последний год я освоил много штурмовых дронов. Также я участвую в организационных процессах. Я считаю, что важно развивать управленческие навыки, это одно из слабых звеньев украинской армии, которая только отходит от советских посткоммунистических авторитарных устоев. Люди, которые воевали с самого начала, тянули на себе много ответственности и росли не столько вертикально, сколько горизонтально: брали на себя все больше и больше обязанностей, выгорали или умирали. К сожалению, сейчас этот ресурс утрачен, и вместо мотивированных и опытных пехотинцев управлением боем в штабах часто занимаются оппортунисты.
Сейчас Украина движется в направлении того, чтобы на руководящие должности выдвигалось больше людей с боевым опытом, но это уже поздновато. Это нужно было делать с самого начала, людей, которые полтора года воевали, переводить в штабы, в управление, чтобы вытеснить советскую номенклатуру, бюрократов и прочих, кто хочет пересидеть войну в уютном месте.
Вопрос рациональной организации процессов, антикризисного управления, управления в условиях ограниченности ресурсов – все это важнейшие вопросы как для ведения войны, так и для роста анархистского движения.
В нашем подразделении процессы организованы максимально демократично. То есть у нас нет по-настоящему вертикального управления, и мы скорее полагаемся на фасилитацию, чем на навязывание.
Наш персонал в основном состоит из волонтеров, и мы внесли большой вклад в приближение победы.
Какова твоя главная мотивация для участия в войне?
Моя главная мотивация – это то, что я живу здесь. Я вижу, что происходит, я знаю, что Россия сделала на оккупированных территориях, как она расправляется со всеми, кто с ней не согласен. Этот авторитарный режим должен быть остановлен.
В исторической перспективе все, что мы делаем сейчас, – это большой капитал, который пригодится в будущей борьбе с Россией. Даже если конфликт будет заморожен, успехи, которых добилась Украина, бесценны для будущего сопротивления демократических обществ. Когда дело доходит до открытого конфликта, все мотивы и убеждения выкристаллизовываются.
Кроме того, я хочу отомстить за моих друзей по движению, которые были убиты или взяты в плен авторитарными режимами, которые страдают от тюремного заключения за свое сопротивление. Друзья, если вы читаете это, мне жаль, что я перестал вам писать. Я всегда с вами в моих мыслях и в моих действиях.
Считаете ли вы противоречием то, что вы как анархист воюете в украинской армии?
Я не вижу для себя никаких противоречий. Да, в любой армии есть определенная структура принуждения, но в украинской армии – меньше всего. Инициатива, мотивация, самодисциплина – это ценности людей, которые остаются верны анархизму в долгосрочной перспективе, и именно эти ценности очень ценны и актуальны в боевой работе. Это то, что нужно сейчас.
Я знаю много примеров, когда анархисты здесь, не прилагая особых усилий, создавали вокруг себя структуры организации и эффективности, на которых держится вся оборона.
Учитывая, что это очень экзистенциальная борьба, борьба за выживание, за фундаментальные вещи, то для анархиста бороться за Украину просто необходимо. Это само по себе правильно и этично.
Это все равно, что спросить, должны ли были анархисты участвовать во французском сопротивлении. Потому что это, вероятно, было для французского государства, не так ли? Есть ценности, которые мы ставим выше государств, выше капитала, выше поверхностных процессов. Это те виды борьбы и смыслов, к которым анархисты обычно очень чувствительны. Поэтому трудно представить себе анархиста в Украине, который бы не участвовал в этой борьбе напрямую или в роли поддержки.
Каких политических изменений, по твоему мнению, может добиться современное анархистское движение? Где мы должны сосредоточить наши политические ресурсы?
Я не участвую в глобальном процессе, моя боевая работа Каких политических изменений, по вашему мнению, может добиться современное анархистское движение? Где мы должны сосредоточить наши политические ресурсы?занимает меня 24/7. Но я могу точно сказать, что стоит организовывать анархистские структуры, поддерживать анархистов в украинской армии и фокусировать внимание анархистов в Европе на грядущих угрозах.
Им стоит подумать о том, в каких сферах они собираются противостоять таким партиям, как немецкая AfD, Национальное объединение во Франции или Vox в Испании, то есть всем правым и популистским силам, которые на российские деньги меняют политический мейнстрим, захватывают власть и государственные структуры, пока левые находятся в стороне.
Я думаю, что этот конфликт будет усиливаться, и левые и анархисты, особенно в Европе, должны включиться в текущую повестку дня. Возможно, это будет неприятное столкновение с реальностью, возможно, некоторые идеалистические взгляды будут утрачены, но в активной борьбе все убеждения проходят проверку. Сегодня, когда политический дискурс так сильно смещается вправо, если мы не будем готовиться к будущему, я не знаю, на что мы можем надеяться.
Как ты думаешь, может ли международное анархистское или антиавторитарное сообщество найти с нами общий язык и уйти от противоречий?
Европейские активисты должны думать о том, что будет через 10-15 лет, и строить свои стратегии, исходя из этого, потому что на данный момент общество в Европе показало себя незрелым.
Когда мы говорим об украинском обществе, мы критикуем людей, которые не участвовали в конфликте, но эта критика довольно мягкая. Между тем в Европе политика игнорирования войны – в порядке вещей.
Анархистам, которые хотят бороться со своими государствами в Европе, следует подумать о двух вещах. Во-первых, бороться с российским теневым танкерным флотом, который помогает России и капиталистам торговать нефтью в обход санкций. Огромные прибыли от морской торговли нефтепродуктами Россия направляет на войну. Здесь я хотел бы особо призвать анархистов в Греции, которые не проявляют никакой инициативы в борьбе с греческим торговым флотом, обслуживающим нефтяные интересы России и получающим гигантские прибыли от кровавых денег.
Во-вторых, анархисты должны изучить, кто рядом с ними продвигает российскую повестку дня: обычно это ультраправые и антимигрантские движения, но иногда российские спецслужбы маскируются и под левые партии и СМИ. Европейское правовое государство оказывается бессильным в борьбе с подрывающим его российским влиянием. Анархисты должны использовать все возможные тактики, чтобы противостоять этому. По данным New York Times, в период с 2014 по 2022 год Россия вложила в европейские партии не менее 300 миллионов долларов. Плоды этих инвестиций мы уже можем наблюдать в виде роста лояльных России ультраправых партий в Германии, Венгрии, Италии, Словакии и Австрии.
